Вторые руки

Лавочник. Это самообман! Я иногда прошу знако­мых, чтоб принесли! Чай, кофе... печенье... Приятно надеяться: а вдруг получится! Это ради надежды! Заби­райте чай и уходите!

Хомо Дозяйка. Никуда я не уйду. Я хочу — учи­тельницу. Одолжите мне денег. Давайте я прямо сейчас расскажу вам про дождь. Про солнце. Про август, жару, пыльные акации! Хотите? Я буду рассказывать вам все время, которое мне отведено до колокола! С чувством, с театральными паузами! С танцами! Ну?!

Лавочник пятится от женщины, словно увидел чудовище.

Лавочник(хриплым шепотом). Изыди! Изыди, не искушай! Прочь!!! (Овладев собой.) Извините. Ничего не получится.

Хомо Дозяйка. Я так и думала.

Лавочник. Ну и глупости думали. Просто я — ка­торжанин. Местный. Мы, местные, все каторжане, до единого. Вам не понять, я даже не стану рассказывать. Мое жалованье... (Вздохнув, идет к столу. Отхлебывает чаю из носика заварничка, полощет рот, выплевывает.) Короче, здешняя валюта неконвертируемая. Даже отдай я вам всю кубышку — ничего не получится. Что, не ве­рите?

Хомо Дозяйка. Верю. Я родилась неудачницей. Вешайте костюм обратно. Пусть достанется везучей женщине. Пусть она — русский язык и литература. Да­вайте взвесим платье поварихи. Оно явно полегче. Черт с ней, с кухней. Черт с ними, с биточками. И с тефтеля­ми. Черт, черт, черт! Это ничего, что я бранюсь?

Лавочник. Ничего. (Задумался, потом решительно снимает трубку телефона. Набирает номер.) Занято. Ладно, перезвоним. (Набирает заново.) Вечно у них за­нято...

Продолжает набирать.

Хомо Дозяйка. Куда вы звоните?

Лавочник. В кассу взаимопомощи. У нас есть такая касса. Благотворительная. Я дозвонюсь, и вы да­дите запрос на это... как его? Вот же словечко придума­ли... (В десятый раз набирает номер.) А, вспомощество­вание! Если я правильно выговорил, конечно. Шанс мизерный, но мало ли...

Хомо Дозяйка (подходит к нему, неожиданно). Что будет, если вам развязать этот дурацкий пояс? Я бы хотела посмотреть на ваше лицо без него.

Тянется к глазной повязке Лавочника. Тот аккуратно, но строго отстра­няет руку женщины.

Лавочник (без раздражения, мягко). А что будет, если вам выколоть глаза? Не надо, прошу вас. Это лиш­нее. Вот, берите трубку. Свободно. Они сейчас выйдут на связь.

Хомо Дозяйка. Что им говорить?

Лавочник. Ничего. Они сами все проверят. И сами скажут: да или нет. Вы просто ждите, молча. Они сами...

Женщина ждет.

Хомо Дозяйка (пытаясь скрасить паузу). А поче­му вы все время говорите: «Вам не понять, вам не по­нять?» Это потому, что я дура? А вдруг я пойму?

Лавочник (прислоняясь к ближайшей стойке с ве­щами). Нет, не поймете. Если начинать новую жизнь с крика: «А где же справедливость?» — понять уже ничего не получится. Улица, банк, лотерея, восемнадцать пять­десят... Нас вертят по кругу, в колесе, а ободом колеса служит справедливость. Мы всегда ее хотим. Смеш­ные... И очень расстраиваемся, когда не получаем. Или очень радуемся, когда ловим за хвост. Второе имя спра­ведливости — химера.