Ведьмино отродье

, видно, развелась! Ох и пустила корни! Ох, надо бы уже...

Но это так, не к делу, не для того он сюда нынче прислан, и потому он об этом молчал и молчит! И так и шли они молча по городу. Когда же подошли к Урвановому дворцу, то урвановы дети, игравшие в лунку, тотчас вскочили и с радостными криками бросились к отцу. Но тот им строго приказал:

- Нельзя! Мы заняты. Державные труды.

Дети остались на крыльце, а взрослые поднялись в кабинет - так называлась комната, в которой Урван занимался делами. Вид кабинета был довольно простой: стол, табуреты и пуфарь, то есть тюфяк на тонких ножках, в углу сундук с отчетами, и это все.

Нет, не совсем. Еще над столом висела странная картина в золоченой раме. На той картине была изображена темно-зеленая река без берегов, где из воды там-сям выглядывали всякие нелепые чудовища, а посреди был помещен не круг это и не яйцо, а нечто среднее, слегка продолговатое - такой пятнистый, разноцветный остров. На этих пятнах - почему-то вкривь и вкось, к тому же разным почерком - были начертаны названия: Равнина, Мэг, Даляния, Тернтерц, Ганьбэй, Фурляндия...

Урван, скосившись на картину, едва заметно улыбнулся и сказал:

- Садись, поговорим. Ведь ты, я так понимаю, по срочному делу, от дяди.

Рыжий с опаской опустился на пуфарь - нет, не шатается, устойчив. Урван тем временем открыл сундук и зашуршал в нем отчетами. Рыжий, воспользовавшись временной заминкой, опять посмотрел на картину. Она, это сразу почуялось, висит здесь очень неспроста! И этот остров, как кусок разделенный, по-разному раскрашенный - он тоже с большим умыслом! Да, именно разделенный! Мэг - красный, как мясная часть, Тернтерц - как кость... А Равнина - совсем как трава! Почему?

- Ну вот, смотри, - сказал Урван и вывалил на стол целую стопку таблиц. - Здесь мед, здесь рыба. Это дыни. А это наши подати. А это уже недоимки. А это - наше главное: Подворье. Тебе дать косточки?

- Не надо.

Рыжий взял стопку, пододвинул к себе, полистал, нашел Подворные Листы и там в хмельной таблице наобум проверил два столбца, сравнил с итогами сошлось... И отодвинул. Спросил:

- А где урок?

Урван прищурился:

- Какой?

- Походный. А какой еще?!

- А вот такого как раз нет! - и воевода нагло усмехнулся.

- Как это нет?

- А очень просто. Не собирали мы такой урок, вот и весь сказ. Так дяде, долгих лет ему, и передай.

Сказав это, Урван сжал челюсти, весь подобрался. Он такой! Упрется - и не даст. И ладно б просто не давал, тогда бы хоть молчал. Так он и не молчит. Недавно здесь, в Хвостове, на пиру, взял и при всех сказал, что его дядя выжил из ума, оттого и задумал войну. Хотя, быть может, и не так оно тогда здесь было сказано. Но в доносе записано именно так, слово в слово. Князь, прочитав донос, порвал его, смолчал - Урван, как ни крути, его племянник и наследник... А вот теперь этот наследник опять пошелестел отчетами, поморщился, подумал... а после улыбнулся и сказал:

- Лягаш ко мне частенько заезжал. Дыни любил.