Возмездие теленгера

Уже совсем рассвело, туман полз клочьями. Костя закрутил головой, заволновался, что они проскочат форт Александр I, но Брагин угадал его мысли:

– Не боись, мы уже совсем рядом.

Словно в подтверждение его слов, туман на мгновение приподнялся, и Костя увидел черный массив, зализанный волнами и поднимающийся прямо из воды. В следующее мгновение туман сомкнулся и они снова очутились в сплошном молоке. Брагин выключил мотор, и Костя снова взялся грести – тихо, осторожно, чтобы даже уключины не скрипели. Стало слышно, как вода журчит под форштевнем, волны бьются о гранитные стены форта да кричит одинокая чайка. Внезапно из тумана выплыл угол пирса со склонившимся, как журавль, небольшим краном. Не успел Костя завести нос лодки между камнями, как Брагин прыгнул на берег, схватил веревку и накинул ее на ближайшую сваю.

– За мной… – скомандовал он.

Они прокрались по скользким валунам и выглянули: туман над фортом поредел и видно было, что пирс пуст, а на воротах написано: «18-й Арсенал военно-морского флота». Сверху за крохотным балконом чернело окно.

– Никого… – прошептал Костя и собрался уже было сигануть на причал, но Брагин его остановил:

– Смотри…

За узкоколейкой, которая вела от пирса к воротам, темнел какой-то куль. Костя одним прыжком очутился на пирсе и побежал в этому кулю, боясь подумать о самом очевидном, и вздохнул с облегчением только тогда, когда понял, что это не Дядин, не Чебот и не Телепень, а неизвестный человек.

Брагин присел и пощупал у человека шею.

– Еще теплый, – сказал он. – Недавно убили…

– Вы его знаете? – спросил Костя, почему-то оглянувшись на темное окно.

У него возникло ощущение, что за ними следят.

– Это Дмитрич, – сказал Брагин деревянным голосом, – сосед мой по Андреевской улице. Голову ему свернули, как куренку.

У Кости возникло плохое предчувствие.

– По-моему, я даже знаю, кто это сделал, – сказал он.

– Я тоже, – с придыханием согласился Брагин.

– Не может быть, чтобы Большаков обогнал нас.

– Не может, – кивнул Брагин, отступая под стены форта.

Ему тоже было не по себе из-за мрачного окна, смотрящего им в спины.

– Он здесь все лето жил, – сказал Брагин, сдергивая с головы бейсболку. Под бейсболкой у него оказался короткий серебристый ежик. – Убили его совсем недавно, может быть, когда мы отчалили от берега.

У Кости появилось смутное ощущение, что все это: и мрачные стены форта, и пирс в тумане, и убитый сосед Брагина Дмитрич – уже было в его жизни. Может быть, в другой, не в этой, но были, потому что он «помнил» и беднягу Дмитрича со свернутой шеей, и этот пирс с узкоколейкой, наглухо вделанной в камень, и даже плеск волн, не говоря уже о крике одинокой чайки.

– Идем! – решительно сказал Брагин.

Они скользнули между приоткрытых створок ворот. Костя достал пистолет и снял его с предохранителя, а когда оглянулся, оказалось, что Брагин тоже вооружен, но только коротким автоматом. Где и когда он его взял, Костя не заметил. Легче ему, конечно, от этого не стало, потому что если они нарвутся на кайманов, вооруженных «плазматронами», то автомат, а тем более пистолет покажутся сущей безделицей.

Арка вывела их во внутренний двор. Прямо перед ними возвышались две полубашни с голыми стенами из красного кирпича, с заложенными окнами на первом этаже и с ржавой арматурой, торчащей из кладки.

Костя посмотрел направо, потом налево и «узнал» «свою» башню. Она была выше и венчалась треугольной надстройкой. Там, под ее крышей, и должен быть заветный тумблер под красным колпачком. А уж как треугольная надстройка называется – засекреченным пунктом связи или как-то по-другому, это не важно. Он показал Брагину, что надо идти в ту сторону, и Брагин кивнул.

Самым трудным оказалось покинуть спасительную арку. Костя предпочел спрятаться под цветущую черемуху, которая пахла так одуряюще, что у него в носу зачесалось, и он едва не чихнул.

Брагин бесшумно проскользнул мимо, обогнул одну полубашню горжевой части, взбежал на бетонное крыльцо второй и пропал внутри ее. Косте не оставалось ничего другого, как проделать тот же самый путь, и несколько секунд он чувствовал, что является прекрасной мишенью, если кто-то смотрит со стороны огромной черной арки справа на третьем этаже. К счастью, в него никто не выстрелил, никто не закричал: «Стой! Стой!» Брагин же, оказывается, прикрывал его по всем правилам воинского искусства, следя через прицел за обстановкой в тылу. Костя нырнул в полубашню, твердо помня, что им нужна, собственно, не эта полубашня, а та, что напротив, но там окна и двери были замурованы аж до второго этажа. От этого она казалась мрачной и слепой. Разумеется, они повернули направо, чтобы попасть в нее, зайдя с горжевой части, но сразу уперлись в «свежую» стену. «Свежую» не в смысле недавней кладки, а в смысле кладки, которая не соответствовала духу крепости, потому что была сделана совсем из другого кирпича, да и положена была кое-как, словно каменщик страшно спешил.

Если бы у них был «плазматрон», то они разнесли бы эту стену в мгновение ока, но «плазматрон» остался в Итальянском дворце, и это было большим упущением.

– Костя, сюда, – тихо позвал Брагин.

Они на цыпочках поднялись по чугунной лестнице, в которой какие-то вандалы умудрились выбить большую часть ступеней, поэтому приходилось, во-первых, внимательно смотреть под ноги, а во-вторых, не доверять всем остальным ступеням, чтобы не сорваться вниз на бетонный пол каземата.

Если бы Костя попал сюда просто на экскурсию, он с удовольствием пробежался бы по всем-всем закоулкам, и поглазел через бойницы на красоты Балтики, и повздыхал об ушедшей эпохе, но дело было важнее всего, и он даже не стал ломать голову над хитроумным приспособлением в виде полукольца напротив бойниц. Единственным объяснением этому устройству могло быть только то, что лафет пушки двигался по этому полукольцу, чтобы менять сектор обстрела.

Телепень на это сказал бы: «Мудрено сотворено». Но Телепня рядом не было, а где сейчас он вместе с Чеботом, известно одному Богу. Одна надежда была на то, что Дядин убережет их буйные головы, не даст совершить глупость и не потащит сюда на помощь.

– Послушай, – сказал Брагин, – а где ты мой дневник нашел?

Косте пришлось плясать от печки, то бишь от своей деревни Теленгеш и вообще многое рассказать. Например, о «промыслах», и кто такой Рябой, и как они ходили сбивать вертолет ради пушки тридцатого калибра, а в результате нашли «плазматроны», и как Косого перекодировали, и он ушел к людям-кайманам.

– Что такое «плазматрон»? – спросил Брагин.

– Это такая штука, которая бьет зеленой плазмой, – объяснил Костя.

– А-а-а! – воскликнул Брагин. – Видел я однажды, только на штурмовике, как она народ косит. Сильная, брат, я тебе скажу, штука!

– Если бы не эти «плазматроны», мы бы деревню не отбили, – Костя невольно предался воспоминаниям, вспомнил свой бой и, конечно же, Верку Пантюхину, да еще много чего хорошего, что было у них в Теленгеше.

Видно, у него так возбужденно заблестели глаза и он так воодушевился, что Брагин добродушно рассмеялся:

– У тебя и девушка, наверное, есть?

– Есть. – Костя откинул со лба белый чуб и снова подумал Верке Пантюхиной. Красавица она, подумал он. Самая лучшая в мире! Быстрее бы домой!

– Теперь, брат, уже недолго, – согласился с его мыслями Брагин.

– Соскучился, – признался Костя.

Так, за разговорами и воспоминаниями, они незаметно миновали несколько батарейных казематов, где когда-то стояли пушки, а теперь гулял ветер и осыпалась штукатурка.

– А ваш дневник я нашел в соседней деревне Чупе, – сказал Костя.

– Давай на «ты»? – предложил Брагин. – А то выкать язык цепляется.

– Давайте, – согласился Костя.

К этому времени они преодолели все три этажа и были где-то совсем близко от нужной полубашни, где находился заветный пункт связи, только проход к нему никак не могли найти: то двери замурованы, то на лестнице трех десятков ступеней не хватает, то просто залы до потолка завалены все тем же красным кирпичом.