Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]

«Василиск», обманув Дана движением корпуса, обошел «Молотобойца» с фланга. Его цель — будка механика. Дан закричал от бессилия, понимая, что не успеет развернуться, не успеет спрятать Дериха от ядовитой струи. Он проклял тот день, когда оказался в кабине неповоротливой и тяжелой махины.

Пасть «Василиска» приоткрылась, из нее вырвался отравленный пар, предвестник бурлящего потока. Сейчас, сейчас, сейчас…

Лежавший на земле паровоин маркиза Карски выбросил длинную цепкую руку вперед и намертво захватил лапу «Василиска».

Рывок маркиза остановил Кассара. Дал Дану мгновения, необходимые для разворота и сокрушительного удара сцепленными кулаками.

Воинственные южане строят братьев «Молотобойца», чтобы сносить ворота и башни замков. «Василиск» не устоял. Зрители все до единого поднялись на ноги.

Железный ящер бился у ног «Молотобойца», силясь подняться. Но длины его куцых рук не хватало, чтобы опереться о землю. Задние лапы без толку загребали воздух.

— Добивай его! Что стоишь! — орал Дерих в переговорную трубу.

И Дан бы добил. Честь честью, но от таких врагов, как Кассар, надо избавляться при первой возможности.

«Василиск» затих. На его голову выбралась фигура в знакомой кожаной куртке с меховым воротом. И развернула над головой белую тряпицу.

Дан выругался и убрал руки с рычагов. Чтобы не было соблазна. Всякое дозволялось в Котле, но не поднимать руку на того, кто испрашивает милости.

— Мы победили, — хрипло сказал Дан. — Чего же больше?

Кассар спрыгнул на арену и, держа над головой знак своего позора, побрел в сторону ворот. К нему присоединилась Лютия, мерзавке тоже повезло уцелеть.

Дан смотрел им вслед и понимал, что вкус победы безнадежно испорчен.

Момент наивысшего удивления для Михи, как ни странно, был еще впереди. Устав обниматься на радостях и сорвав голос, они уселись с Тинкиным на свои места в ожидании вручения Чаши победителям.

— В голове не укладывается, — сказал Миха. — Теперь Дан, получается, Лорд-Покровитель Парома?

Тинкин, Дерих и Рейя стояли возле «Молотобойца». К ним приближалась процессия во главе с прихрамывающим Окол-Веригой. Барону преизрядно досталось в кабине «Белого медведя».

Барон нес на красной бархатной подушке золотую Чашу Мира. С некоторым усилием ему удавалось сохранять приличествующее случаю выражение лица.

— Вот, братец, — возвысил он голос. — Вручаю тебе Чашу. Она твоя по праву победителя и по завету Короля. Вместе, значитца, с титулом Покровителя Парома. Права твои и обязанности изложены в грамоте, каковую вручит тебе Первый Управитель. Ты не обессудь, я на сем словоизлияния прерву, хоть оно и не по протоколу выходит. Дюже ты меня помял сегодня, охота прилечь.

Дан принял Чашу, повертел ее в руках.

— Благодарю тебя, господин Окол-Верига, — громко сказал он. — С честью приму, с благодарностью верну. Согласно моему праву, не названному Королем, но закрепленному Вторым Наместником, отказываюсь от Чаши и титула в пользу предыдущего владельца. То есть в твою.

Барон аж оторопел. Миха тоже. С ними и весь Котел. Отказаться от Чаши? Ладно, шут с ней, с побрякушкой. Но от звания Лорда-Покровителя?

Окол-Верига оглянулся на своих спутников. Седовласый человек в отороченной горностаем мантии, Судья Турнира, кивнул.

— Право таковое Рыцарь имеет, — подтвердил он. — Отказ в присутствии Управителя и судейской коллегии имеет силу без письменного заверения. Вступает в оную немедля.

Дан с поклоном протянул Чашу Окол-Вериге. Барон неуверенно потянулся за символом своей власти. В тот самый момент котлу «Молотобойца» случилось выбросить удушливое облако дыма, затопившее всю арену.

— Дерих! — крикнул Дан. — Ты его не заглушил, что ли?

— Выходит, что нет. В голове все перепуталось, видать.

— Так лезь скорее, заглуши.

Дерих поспешно полез за спину паровоину. Окол-Верига вновь завладел Чашей, поднял ее напоказ трибунам. Свободной рукой он обнял за плечи Дана, привлек к себе.

— Ну, братец, от Чаши ты отказался, но от меда из моих погребов и не думай. Сегодня ты со своей командой гостишь у меня.

И заорал во всю луженую баронскую глотку:

— Слава победителю!

— Слава! Слава! Слава! — отозвались трибуны.

Миха косился на Тинкина. Сквайр вовсе не казался удивленным поступком Дана. Скорее наоборот, физиономия его лучилась довольствием. Сбывался некий план, в который Миха не был посвящен.

Нутром сын Атмоса чувствовал, что с расспросами лезть бесполезно. Ничего, придет время…

Время! Когда она сказала? Спустя колокол после окончания Турнира?

— Тинкин, — Миха подергал сквайра за рукав. — Ты не знаешь, где корчма «Седой лось»?

— Знаю. Как выйдешь из восточных ворот, прямо, вторая улица направо. Шагов через двадцать увидишь рога, прибитые над дверью. А тебе какое там дело?

— Да так, с другом хочу повидаться.

— Не задерживайся долго, — подал голос Ойон. — Нам надо собираться в дорогу.

— А чего вдруг спешка такая?

— Да, дед, ты чего? — Тинкин похлопал старого тангу по плечу. — Оставайтесь. Вон, Окол-Верига зовет к себе на пир.

— Сегодня на рассвете пали Остроги, — сказал дед Ойон. — От них полтора дня ходу до Парома. Как только весть об этом дойдет сюда, начнется паника. Нам надо отбыть как можно скорее, пока места на корабле еще можно купить за серебро и золото, а не за кровь.

— Ты много знаешь, дед.

— Тайга знает, — ответил Дед Сова. — Я лишь умею слушать ее голос.

— А мне что делать? — растерянно спросил Миха. — Я же обещал.

— Ты беги. Нам надо уходить всем вместе, а Окол-Верига не отпустит Дана и остальных сразу. Надо ждать, пока Старый Медведь крепко напьется и забудет, кого и зачем позвал. Тогда Тинкин заберет друзей и мы вместе пойдем на пристань.

— Эх, — хлопнул себя по бедру Тинкин. — Хотел на прощание забежать к моей чернавке.

Он осекся под немигающим взглядом деда Ойона.

— Ты тоже слышишь тайгу, воин с душой шамана, — сказал старик. — Ты пытаешься заглушить ее голос горькой водой и телом женщины. Но ты слышишь, как духи-йоро шепчут тебе, что Час Волка близок. Они не лгут. Духи не умеют лгать.

— Что… — Тинкин сбился, начал заново. — Что же нам делать?

Дед Ойон повернул лицо на запад, где лежали захваченные бунтарями Остроги, где поднимал черно-красное знамя самозваный Король.

— Нам надо спешить, — сказал старый тангу.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ТОЛОС ПРОКЛЯТЫЙ

Глава I Судьба парома

март 400 года от Коронации

Сани, запряженные четверкой мохнатых йотунов, доползли до городских ворот и остановились. Boрота были закрыты приказом Первого Управителя Парома. Город пребывал на осадном положении.

Грузный бородач, укрытый ворохом соболиных и песцовых шуб, вступил в препирательства с латниками, охранявшими ворота.

— А я говорю, открывай, Луж, сын Ковязи, — от раскатов голоса бородача йотуны нервно переступали с лапы на лапу. Хлыста им, видать, не жалели. — Надобность у меня великая.

— Не знамо, какая вам надобность, дядя Ром, — отвечал левый латник, в смущении трогая дырчатое забрало. Вроде бы и неудобно так говорить, а не по уставу бронь на посту рассупонивать. — Только у нас приказ.

— Не знаю таких приказов, чтобы честного купца силком удерживать, — злился Ром Чуга и ворочался под своими шубами. — У меня, втемяшь себе в башку, подводы пропали. На тех подводах пушнина, жир медвежий, рыба редкая и приказчик Бренька с артелью. А если беда какая с ними? Пропадет ведь товар! Люди пропадут ни за ломаный сол!

— Наше дело маленькое, — вступил в разговор второй латник. — Управитель приказал наружу не выпускать, снаружи не пускать. Чтобы не случилось этих, как их, едрить…