Приговор судьи

– Ни хрена себе! – выдохнул Олег, чем отвлек меня от очень нехороших мыслей. – Это ваш… Как его? Нестеров, что ли написал?

– «СТОП!», это что значит? – Андрюха пропустил вопрос Грома мимо ушей и даже не подумал разбираться с авторством. Его куда больше заинтересовал сам смысл послания.

– «СТОП!», это значит дальше идти нельзя, – пришел на помощь чекисту кто-то из людей Олега.

– Почему нельзя, вот вопрос. – Подполковник ФСБ присел на корточки и стал внимательно изучать как надпись, так и край лужи. Он даже поскреб ногтем краешек одной из букв. – Материал слегка расплавился и потемнел, славно пластмасса от ацетона. Кто-то сделал тампон, макал его в солярку и писал как кистью. – В подтверждение своих слов чекист указал на грязную изодранную тряпку валявшуюся невдалеке.

– Дизтопливо плавит эту хрень?! – Одинцовский разведчик с недоверием постучал по толстой стене вентиляционного тоннеля, за которой вдруг стали проскальзывать какие-то непонятные вспышки.

– Не скажу, что уж сильно плавит, но изменяет это точно.

– Стремно как-то все это, – во мне продолжало кипеть, нарастать чувство странного беспокойства. – Стремно и непонятно. Так что плевать, что тут написано. Двигаем отсюда. Быстрее! Шевелите жопами, олухи! Бегом, мать вашу!

Последние перлы своего армейского красноречия я уже выдавал не стесняясь и притом во всю глотку. В этих воплях было больше отчаяния, досады и безысходности, чем здравого смысла, а все потому, что я понял, почувствовал – вот сейчас… сию секунду это и случится.

Так оно и произошло. Впереди, точно в центре преградившей нам путь надписи пол вентиляционного туннеля вдруг встал на дыбы, взорвался, разлетелся сотнями мелких осколков. Его будто проломил неистовый удар огромного кулака. Хотя почему «будто»?! Я ведь и в самом деле видел, точно видел эту штуковину, этот самый кулак. Светящийся густым голубым светом диск с зазубренными краями, именно он ударил в туннель, влетел внутрь и с истязающим барабанные перепонки визжанием впился в низкий потолок. Оружие головастых на счастье никого не задело, но, тем не менее, сделало свое черное дело. От образовавшейся дыры глубокие трещины стаей разъяренных змей ринулись в нашу сторону, и это был конец. Пол под ногами распался, раскрошился, словно был разъеден тысячами ненасытных термитов, и вместе с целым водопадом брызг, кашей из искрящейся зеленой крошки я, Леший, Олег, Кальцев и все остальные полетели вниз.

Мой полет оказался очень недолгим. Я даже не успел как следует испугаться. А может это потому, что внутри все затмил гнев, ярость на самого себя. Это же надо так вляпаться, так попасться!

И все же гнев гневом, страх страхом, однако какая-то, пусть и совсем крохотная часть моего мозга продолжала исправно работать. Как раз до нее-то и дошло, что мы падаем в сплошное шевелящееся море, которое, не переставая, извергало сотни децибел отчаянных воплей, и было наполнено яркими всполохами десятков белых и голубых огней.

Удар от падения смягчила пара живых, шевелящихся тел. Я грохнулся прямо на них и подмял, словно это были не люди, а безвольные тряпичные куклы. Люди? Люди! Мы нашли их! Я хотел закричать от радости, да только этот крик так и застрял в глотке плотно втрамбованный туда холодным взглядом больших черных глаз без зрачков.

Головастые! Один, второй, третий… Мой затравленный взгляд бешено метался из стороны в сторону, каждый раз натыкаясь на серые комбинезоны и такие же серые лица. Цирк-зоопарк, вот это попали!

На то что бы опомниться от неожиданного появления непрошенных гостей, которые в прямом смысле слова свалились им на голову, головастым потребовалось всего несколько секунд. По истечении коих они кинулись в яростную атаку. По крайней мере, именно так поступил тот большеголовый ублюдок, с которым я первым столкнулся взглядами. Похоже, он даже успел подать какой-то неслышимый для человеческого уха сигнал, поскольку та пара головастых, которые вместе со мной распластались на гладком каменном полу, тут же вцепились в меня, причем с совершенно неожиданной для их хлипкого телосложения силой.

Я видел, как в руке пришельца вспыхнула голубым, завизжала смертоносная фреза, с помощью которой головастый собирался либо вспороть мне брюхо, либо оттяпать голову. Он бы так и поступил, как пить дать поступил, но только вдруг смертоносное оружие заискрило и с коротким стоном испустило дух. Как видно поломка боевого устройства оказалось настолько необычным, экстраординарным происшествием, что нападавший даже остановился и перевел свой взгляд с меня на зажатый в трехпалой руке диск.

Как раз эта секундная заминка и стоила головастому жизни. Острие заточенного лома прорвало серую ткань комбинезона и вылетело у него из живота. Инопланетянин зашипел наподобие того, как это делали призраки, и схватился руками за торчащий из его тела окровавленный металл. В этот самый момент из-за спины у него и поднялась облаченная в камуфляж массивная фигура.

Леший поднял головастого, будто насаженного на вертел цыпленка, и с размаху отправил его в гущу других серых комбинезонов.

– Вставай! – прогорланил он, когда умирающий враг слетел с его страшного оружия.

– Помоги! – я все никак не мог отделаться от опеки двух зловредных бестий.

– Ах ты мать твою…!

Андрюха взмахнул ломом, словно бейсбольной битой. Мощным ударом он раскроил череп очередного нападавшего и только лишь после этого смог прийти на помощь другу. Хлесткий удар тяжелого армейского ботинка отшвырнул одного из моих противников. Падая, головастый продолжал судорожно цепляться за ускользающую от него жертву, в результате чего его скрюченные пальцы впились в мой старый, заправленный в джинсы свитер, и прорвали в нем здоровенную дыру от плеча до пояса.

Вот как раз начиная с этого самого момента, что-то и произошло, изменилось. Я вдруг почувствовал, как от десятков шипяще-шепчущих голосов завибрировал сам воздух, как ослабла хватка второго из моих «опекунов», как шарахнулись в разные стороны окружающие нас фигуры в серебристо-серых комбинезонах. Разумеется, не воспользоваться таким неожиданным послаблением было просто невозможно, а потому я рывком перекатился на живот, вскочил на четвереньки и волчком завертелся в поисках хоть какого-нибудь оружия.

Весь пол вокруг оказался забрызган кровью и завален трупами. Здесь лежали не только головастые, но и люди, а так же те чудовищные в своем уродстве создания, которые когда-то именовались людьми. Из оружия на глаза попалась лишь пара боевых дисков, да только они были темны, мертвы и пригодны разве что для колки орехов. Все это вовсе не радовало, заставляло расширить круг поисков. Именно так я и собирался поступить, как вдруг в поле зрения попало небольшое пульсирующее тусклым малиновым светом пятно.

Мне даже не пришлось раздумывать над тем, что это такое. «Черная метка», диск, который раздобыл Нестеров в храме кентавров! Когда мы жгли свою одежду, пытаясь хоть как-то осветить проваливающийся во мрак «Калининград», именно тогда я и сунул его себе за пазуху, больше просто было некуда. И вот теперь этот таинственный предмет вывалился в прорванную головастым дыру и уже в который раз превратился в главное действующее лицо всего этого невероятного апокалипсического фарса.

Я вовсе недаром окрестил «черную метку» главным действующим лицом. Это была истинная правда, так как заметив ее, головастые сразу будто забыли о моем существовании. Полковник Ветров тут же оказался в одиночестве, а все остальное побоище, участниками которого стали его боевые товарищи, отступило, отхлынуло на несколько метров, оставляя старого танкиста один на один с мертвыми.

В первое мгновение я даже растерялся. Как такое может быть? Почему? Ответов не находилось, пока не находилось, а потому лучшим и единственно верным решением было послать подальше это занятие. Какие тут еще нахрен ответы, когда мим друзьям, моему единственному сыну угрожает смертельная опасность!

Я только подумал об Олеге, как тут же его и увидел. Нет, сейчас это был вовсе не милый мальчик из сентиментальных отцовских воспоминаний. Моим глазам предстал тот самый Гром, которого головастые ненавидели и считали своим кровным врагом. Мой сын испытывал к ним аналогичные чувства и сейчас демонстрировал это самым наглядным образом. Олег рубил лупоглазых тварей налево и направо. Его лицо, руки, тельняшка покрылись кровавыми пятнами и потеками. Его глаза были навыкате, зубы стиснуты в зверином оскале. Я понял, сейчас Гром вовсе не защищался, он карал, мстил головастым за все те ужасы, за все то горе, которое они принесли в наш мир. И его было не остановить.