ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)

   Причина такого на первый взгляд хаотичного движения веточек с колючками на концах стала ясна буквально через несколько секунд. Насекомые. Они летели сплошным роем совсем низко над поверхностью песка и ловили последние влажные восходящие к небу потоки. Долетев до убежища Михаила, рой сильно поредел. Большая часть осталась на острых колючках синих хищников.

   Насекомые летели довольно медленно, поэтому их собственной скорости не хватило бы, чтобы наколоться на иглы. Для этого и необходимы были вращательные движения синих охотников. Уцелевшие особи, набравшись от влажного воздуха сил, начали активно спариваться. Для этого они искали места свободные от вездесущих мельниц с шипами на ветках. Таким удобным местом было, в том числе и убежище Михаила.

    Насекомые представляли собой нечто среднее между бабочками и стрекозами. Только размер был в пару раз больше. Не обращая внимания на то что место некоторым образом занято, гонимые инстинктом насекомые остервенело бились своими телами о Михаила. Закрыв лицо руками, он пытался выползти из опасного места. В этот момент палящее солнце казалось лучшей альтернативой.

   Мягкие и в то же время неприятно колючие крылья щекотали и ранили пальцы рук. На прозрачных крылышках насекомые имели маленькие почти невидимые глазу иголочки, которыми они цеплялись за поверхность пещеры. Поскольку почти все пространство пещеры было занято лежащим Михаилом,  бабочки цеплялись прямо за него. Буквально в двух сантиметрах от глаз, в щель между кровоточащими пальцами, Михаил видел гладкие, прозрачные крылья, сетчатые маленькие глазки и совершенно ровное пространство на месте предполагаемого рта. Привычных для земных насекомых челюстей не было, не было вообще никакого отверстия.

   Насекомые выглядели омерзительно, а пахло от них как от мертвой подгнившей рыбы. Несмотря на то, что Михаил не брал в рот ни крошки уже почти неделю, его начало мутить. Выползти на спасительную свободу никак не удавалось, слишком плотным был поток насекомых, и слишком большое отвращение они вызывали. Их слепое до безумия повиновение инстинкту грозило не слишком хорошо закончиться для Михаила. Было жизненно необходимо выбраться наружу.

   Михаил все-таки нашел в себе силы оторвать руки от лица, чтобы иметь возможность раскидать в стороны настырных насекомых и освободить путь. Безостановочно молотя руками по живой мельтешащей каше, Михаил начал на четвереньках продвигаться вперед. Пещерка была столь мала, что уже через два неуверенных шага, Михаил оказался на солнце. Противная живность сразу отцепилась и бросилась в тень пещеры, отталкивая друг друга и спеша занять освободившиеся вакантные места. От усилившегося еще больше стрекотания у Михаила начала болеть голова.

   Сломанная нога предательски подогнулась, и парень рухнул в песок. Немного отдохнув и придя в себя после неожиданной атаки, Михаил начал осматривать изменившиеся окрестности. Растеньица вновь, как по мановению волшебной палочки, прямо на глазах превращались в полуиссохшие скилетики. Мертвые насекомые на их колючках скрючились, почернели, и стали подозрительно походить на то, что Михаил еще вчера принимал за плоды и пробовал на язык. От этой догадки Михаила замутило еще больше.

   Через полчаса все окружающее пришло в состояние полного покоя. Насекомые, закончив свои дела, стали практически незаметны на фоне пещеры. Наверное, им пришлось покрыть поверхность стен в несколько слоев. Солнце пекло немилосердно, и Михаил вновь стал искать глазами место, где было бы хоть немного тени. К сожалению, все такие места были оккупированы бабочками. Пришлось просто ползти вперед, чтобы хотя бы не терять время, все равно его прошлось бы провести, мучаясь от жары.

    Ориентиром в очередной раз стал таинственный туман. Он начал казаться Михаилу уже плодом воображения и миражом, уж слишком неестественно он менял направления или быстро исчезал. Под вечер совсем не осталось сил, но спать Михаил не собирался. Все случившееся утром он понял по-своему – следующего дождя придется ждать очень долго, слишком долго, чтобы остаться в живых. Надежда осталась только одна - добраться до воды, а это, по всей видимости, не близко. Поэтому, Михаил решил идти до тех пор, пока были хоть какие-то силы. Каждый день приближал его одновременно либо к воде и жизни либо к смерти. Надо попытаться использовать этот шанс. Ему удалось уже преодолеть много трудностей, он не мог опустить руки.

   Песок, попадая в мелкие царапины на руках, вызывал воспаление, от этого пальцы и руки, пораненные крыльями насекомых, начали терять чувствительность. Не давала покоя и сломанная нога, при первой же возможности следовало бы соорудить хоть какое-то подобие костыля.

   Песок постепенно сменился грязно-желтой почвой, твердой как пластик. Почва совершенно точно контактировала с водой значительно чаще песка. Такая быстрая смена картины уже не удивляла. В этом месте все происходило слишком стремительно. К концу второго дня после нападения бабочек, Михаил заметил, что его путь идет немного под уклон. Спустя пару часов уклон стал значительнее…, и вот уже где-то далеко внизу колыхалась синева растительности, живая влажная и пахучая. Приятные влажные потоки подули на обветренное иссушенное лицо и потрескавшиеся губы. Пить хотелось смертельно. Среди синевы Михаил с трепетом рассмотрел небольшие серые блестящие островки. Вода. В небе роились бело-желтые  облака. Впервые за долгое время Михаил увидел белый цвет.

   Путь предстоял не малый, к тому же нужно было спуститься с небольшого, но крутого обрыва. Как раз к самой темноте Михаил дополз до ближайшей серой лужицы. Озером это назвать было трудно. Диаметром метра полтора и глубиной полметра, лужа почти целиком вместила измученного человека. Михаил так похудел за последние пару недель, что казался себе невесомым истощенным барашком. Вода была немного мутной и не такой вкусной, как дождевая, но выбирать не приходилось.

   Ночь опустилась как всегда внезапно, но ожидаемого холода не наступило. В долине было тепло и ночью. Неужели мучения Михаила подошли к концу? С этого дня жизнь путешественника превратилась в рутину. Бесконечный путь проб и ошибок в выборе продуктов питания. К счастью, некоторые плоды оказались пригодны в пищу. Значит, химия этого мира не так уж отличалась от земной…

   Он уже начал понемногу привыкать к такой жизни, раны заживали, к ноге возвращалась работоспособность. Странно, но местные вирусы и микроорганизмы пока не давали о себе знать. Даже синий цвет воспринимался уже как норма, а серое небо казалось немного роднее, чем раньше. Вот в один из таких рутинных дней и произошла его первая очная встреча со странным туманом и тем самым соленым дождем, который превращал его в лунатика.

   Туман подполз незаметно. Ночь только-только спустилась в долину, Михаил еще даже не улегся спать. Влажность холодного ветра заставила Михаила обернуться и увидеть нет, скорее почувствовать опасность лицом, а не спиной. Каким-то шестым чувством он понял, что позволить себе попасть в лапы тумана очень опасно. Прихрамывая, он бросился прочь, но серая пелена накрыла его. Как только Михаил оказался в тумане, на него обрушился ледяной ливень. Нет, это был не обычный дождь, это было что-то живое и липкое, что-то соленое и немного пахнущее железом, как человеческая кровь. А звук падающих струй был удивительно музыкален, он нисколько не походил на обычный шум дождя. Каждый удар капли имел свой тон, голос и смысл. Каждый звук проникал прямо в мозг, причиняя почти физическую боль. С искаженным от боли лицом Михаил повалился на колени и начал скрести ногтями землю.

   Все закончилось так же быстро, как и началось. Михаила зацепило только самым краешком тумана. Невозможно представить, что бы случилось, если бы он не успел отбежать или туман накрыл его глубокой ночью?  Михаил понял - во что бы то ни стало необходимо предотвратить любые контакты с этой субстанцией! Несмотря на то, что туман удалялся и исчезал, Михаил продолжал чувствовать неразрывную связь с ним. Как будто контакт навсегда связал его с этим невидимым монстром. Что стало бы, если бы Михаил подчинился общему настроению и давлению соленого дождя? Узнавать не хотелось.