ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)

   -Ну, так что же с Фредом? Я понимаю, что всех вас эта тема мало интересует, но Карлос был в исследовательском центре и Опекунском Совете именно из-за моего сына.

   -С ним все хорошо. Под шумок Влад обещал устроить ему побег. Правда, это было до того… э-э-э ужасного происшествия…

   -Когда я смогу его навестить?

   -Не думаю, что это вообще возможно. Теперь везде посты. Нам бы тоже выставить грамотную охрану и защитные экраны…, ведь они, эти детки, вроде мысли читают. Господи, не было беды, да вот что случилось… Только-только все стало налаживаться… Да, кстати, мы совсем забыли, время то вышло, а сигнала с Юрико нет. Неужели опять какие-то непредвиденные обстоятельства? Час от часу не легче.

   -Знаете, что самое страшное в этой ситуации? – София никак не могла покончить с неприятной темой. – Эти мутанты, если у них появится желание, смогут проникнуть сюда, несмотря на любые средства защиты. Думаю, большинство из них все еще спокойно гуляет по планете. И не все они так уж юны. Просто, более старших вычислить почти невозможно. Хорошо, хоть эти не так агрессивны. Надолго ли только, вот в чем вопрос? В общем, тут надо как следует подумать о нашей безопасности. А один мутант вроде как должен был уже родиться в нашем медицинском корпусе. Что будем делать с ним?

  -Пока только думать. Немного времени пока есть. – Хасид Петрович спешил  покинуть честную компанию, переливающую из пустого в порожнее, но молчащий передатчик не позволял со спокойной совестью уйти к себе в кабинет. – Карлос, останьтесь здесь в качестве дежурного, возьмите помощников на ваш вкус. Остальные идите отдыхать. Ожидание, как мы знаем по прошлому опыту, может затянуться на несколько суток. Завтра устроим обширное совещание по вопросу безопасности и всего остального. Надеюсь, и ответ с Юрико к этому моменту подоспеет. Но если новости будут плохими, то ты Карлос обязательно меня вызови, независимо от того, что я буду в этот момент делать.

3.

 «Ничто так часто не отсутствует,  как присутствие духа».

                                 (Антуан де Ривароль.)

        Небо делало пребывание в этом месте совершенно невыносимым. Серо-стальной цвет создавал впечатление какого-то сюрреализма, словно сидишь за иллюзором…, и от этого неприятного ощущения никак невозможно избавиться! Странно, что он все еще вспоминал это зловредное человеческое изобретение?! Его жизнь сегодня, настолько отличалась от той земной, что ценности и гадости человеческого мира давно умерли в его сознании. Противная ноющая боль в ноге и резь в глазах, от непривычного для глаз освещения, доказывали реальность происходящего. Никаких воображаемых миров - все по-настоящему.

   Нога была сломана несколько месяцев назад. Определить точнее время, проведенное на планете, не было возможности. Неприятность с ногой случилась в первые мгновения после прибытия Михаила на Юрико. В момент обратной трансформации из волны в человека он оказался в атмосфере, на высоте нескольких десятков метров.… Странно, ведь ученые Сомата утверждали, что такого не может случиться в принципе. Исходя из теории человеко-волны обратное превращение невозможно в воздухе, под землей или под водой. Только на твердой поверхности или, в крайнем случае, на воде…, и то при условии, что на планете есть атмосфера. Такие параметры были запрограммированы в саму волну. При невыполнении этих условий человеко-волна должна была самоуничтожиться, а человек погибнуть. Как получилось, что его выбросило в атмосферу? Загадка. Жаловаться и переживать по этому поводу Михаил не собирался ведь вопреки прогнозам он остался жив!

   Случилось так, как случилось. Хорошо, что поверхность была покрыта песком, и удар не был таким уж губительным. Перелом к счастью оказался без осложнений, кости не были смещены и открытых ран не наблюдалось. Первое что он увидел после падения это песок, много песка. Песок был таким же противно-серым, как и небо. Только кроваво-красные полосы по всей поверхности песка разнообразили одноцветность пейзажа. Они были похожи на кровеносные сосуды в теле пустыни и наводили ужас на растерянного страдающего от боли человека. Эти красные прожилки были такой же консистенции, что и весь другой песок, поэтому казалось странным, что красное не перемешивалось с серым. Жутковатое, неприятное зрелище, словно полосы подпитывались снизу чем-то кроваво-красным. Но человек, как известно, в конце концов, привыкает ко всему и на третьи сутки неприятные ассоциации, связанные с созерцанием серо-красного песка, перестали беспокоить Михаила.

   Сейчас по прошествии нескольких месяцев, тяжелых и изнурительных, Михаил часто вспоминал те первые недели, во время которых он несколько раз прощался с жизнью. Теперь его жизнь стала монотонной - борьба за выживание превратилась в рутину. Пугало только безумное одиночество, Михаил боялся больше никогда не увидеть человеческое лицо. А еще этот невообразимый странный дождь, который все время тащит его в одну сторону. Впервые он ощутил сна себе его воздействие примерно через две недели своего пребывания на планете. Из-за дождя Михаил вынужден был продвигаться очень медленно. Почти все километры, которые он проходил в течение дня, он ночью преодолевал в обратном направлении под воздействием некой силы. Михаил был совершенно уверен, что виной тому, непривычно соленый и какой-то живой дождь. Когда-нибудь он найдет в себе достаточно смелости, для того чтобы взглянуть, куда же так настойчиво его отправляет эта стихия. А смелость здесь необходима, потому что цель этого пути наверняка будет опасна для жизни. Но это потом…, а пока Михаил упорно соблюдал дистанцию и постепенно удалялся от места «приземления». Он вовремя сумел заметить, что ночами ходит как лунатик, и эти прогулки представляют собой систему.

   Что его действительно мучило в те первые критические недели, так это сильнейшая жажда. Он просидел на месте падения положенные двое суток, но никто не пришел ему на помощь, никто не прислал таких необходимых в тот момент вещей. Планета изводила его невыносимой жарой: небо было чисто-серым, никакого подобия облачности даже не намечалось, а оранжевое солнце, хоть и было заметно меньше земного, жарило сильнее.

   По поверхности песка были разбросаны небольшие валуны из какой-то рассыпающейся в пыль материи. Михаилу пришлось заползти под один из них с теневой стороны, чтобы не сойти с ума от жары, ожидая помощи. Он старался не шевелиться, чтобы ненароком не сломать хрупкую защиту, к тому же любое движение отдавалось болью в ноге. Михаил ждал. Понять, почему помощь так и не пришла, почему обещанные вещи так и не прибыли он не мог. Объяснением могло быть только одно - произошел сбой или разрушение передающей аппаратуры. А это означало, что он здесь будет совсем один очень долгое время…, пока не погибнет.

   Ночь, в отличие ото дня, была весьма прохладной. Беда любой пустыни - жаркий день и холодная ночь. Стоило ли так далеко путешествовать от земли, чтобы очутиться совсем без помощи в той же самой пустыне? Признаков растительной или животной жизни не наблюдалось. Планета выглядела безжизненной и нереальной. Мертвой назвать Юрико было нельзя, потому что в атмосфере было много кислорода, а значит, где-то обязательно должно быть что-то живое. Или нет? Черт его знает, как еще может образовываться кислород в этом мире?

    Двое суток Михаил не снимал лицевого фильтра, который хоть немного увлажнял воздух. Потом ему пришлось выбирать между забившимся фильтром, затрудняющим дыхание и иссушающим воздухом. Фильтр пришлось снять. И еще одна дилемма встала перед Михаилом, он должен был определить, в какую сторону двигаться? Оставаться было верной смертью.

   Михаил решил двигаться в сторону дымки на горизонте. Там должна была быть вода. Будет ли она достаточно близко, чтобы успеть добраться до нее живым - неизвестно? Но других вариантов Михаил не видел.