Медстар I: Военные хирурги

Джос пожал плечами. «Просто досужее любопытство», — подумал он и увидел, как выгнулась бровь его медсестры. «В самом деле?»

Вновь переведя взгляд на Баррисс, он на мгновение смутился. Она джедай, пусть даже ученик, — могла ли ее связь с Силой сообщить ей о его внимании?..

Он был весьма впечатлен ее работой в операционной — движения джедая были быстры и уверенны, когда она работала с лазерным скальпелем и малыми стягивающими полями, перекрывая кровь, хлещущую из артерий — и даже помогала в пересадке почки. Если девушка и использовала какие-то исцеляющие способности, которые, по слухам, давала ей Сила — то Джос этого не заметил, впрочем, он больше был занят своими делами.

Он очень мало знал о Силе, не знал даже о том, как проверить ее наличие — это знание всегда было прерогативой джедаев. Он слышал о силе сочетания разума и тела, но у него не было никаких талантов в этой области. Он был хирургом, знал, как резать и сшивать внутренности дюжины рас, включая собственную. Это было его талантом, его даром, его делом, в котором он был очень хорош. Так хорош, что порой почти скучал от рутинности тех операций, которые ему приходилось выполнять — в основном, клонам. Он редко терял пациентов, но когда такое все же случалось — трудно было чувствовать большое горе. Даже на тех войнах, где сражаются нормальные существа, доктора вскоре черствеют. И гораздо быстрее это происходит, когда следующее тело, ложащееся под лазер, выглядит точно так же, как и предыдущее.

Порой они вообще сливаются в одно…

Поначалу это занимало его. Потом он начал привыкать. В конце концов, общеизвестно, что клоны не обладают индивидуальностью в полном смысле слова. Их разум стандартизован, как и соматические реакции, для того чтобы сделать из них более эффективных бойцов. Никто никогда не слышал, чтобы клон замер под огнем или позволил другим оставить линию фронта. Этого просто не могло случиться вследствие тонкой настройки поведения, запрограммированного в мозжечке и прочих эмоциональных центрах мозга. Джос не был уверен, ему не выпадало случая прогнать тесты, но подозревал, что у них точно также подправили уровни серотонина и допамина, сделав их бесстрашными и агрессивными. Так что один клон походил на другого не только внешне.

Конечно, они не были взаимозаменяемыми частичками ульевого разума. Джос встречал признаки индивидуальности — но только в областях, не пересекающихся со способностью сражаться или верностью Республике. Они были действительно великолепными воинами, генетически запрограммированными сражаться без страха смерти или горя по погибшим товарищам, но именно поэтому трудно было думать о них, как о самостоятельно разумных органических существах. Ему приходилось слышать, как клонов пренебрежительно называли «дроидами из мяса»… он не любил подобные выражения, но как сравнение — оно казалось вполне подходящим.

— … верно, Джос?

Он моргнул, осознавая что Зан о чем-то его спрашивает, но не имел никакого понятия, о чем именно. Посмотрел на Зана, Баррисс и Дхура — они стояли на небольшом холмике, покрытом порослью чего-то бледно-розового, что на Дронгаре считалось травой. Подул слабый ветер, не приносящий никакого облегчения от жары. Джедайский плащ слегка колыхнулся. Его чуть развернуло порывом ветра, и Джос мог поспорить, что тело под одеждой было…. Неплохо. Очень даже неплохо.

— Эй, приятель, — весело позвал Зан, — как насчет вывалиться из гипера и вернуться к своим?

— Извини.

Он быстро взбежал по склону и встал рядом с товарищами.

— Так что ты спросил?

— Я спросил, не означает ли этот ливень начало сезона дождей, — повторил Дхур.

— Он не начнется, — проворчал Джос, — потому что и не прекращался. Вся планета такая, кроме, разве что, полюсов.

Джос не думал, что глаза Дхура могут стать еще больше, но оказалось, что он ошибался.

— Хотите сказать, тут так всегда?

— Совершенно верно, — откликнулся Зан.

— Вообще-то, — добавила Толк, присоединяясь к компании, — это довольно погожий денек. Всего одна гроза.

С востока послышался далекий раскат грома. Они разом обернулись и увидели новый темно-серый облачный фронт, клубящийся на горизонте.

Джос покосился на Толк.

— Думать надо было, прежде чем так говорить.

Второй ливень стих около полуночи, но небо все еще оставалось облачным. У Дронгара не было большой луны, и потому Баррисс, стоявшая возле двери офицерского общежития, сильно удивилась, увидев, как строения и земля подсвечиваются бледным сиянием, которое переливалось зелеными, жемчужными и бирюзовыми тонами, словно облака были сотканы из чего-то светящегося.

— Это споры, — пояснил ей Зан. Падаван не удивилась, обнаружив его рядом с собой — она почувствовала его присутствие в Силе раньше, чем увидела.

— Некоторые штаммы светятся в темноте, — продолжил забрак. — Облака становятся для них отличным задником. Хотя предполагается, что дождь должен вымыть их из воздуха.

Баррисс кивнула. Зрелище разноцветного сияния, медленно переливающегося над головой, впечатляло больше, чем бесчисленные радуги и зарева, которые она видела в более гостеприимных мирах.

Оказывается, даже на Дронгаре можно отыскать немного красоты…

— Куда приятней, чем ночное небо, — заметил Зан. — Мы так глубоко в Окраине, что вы не увидите большинства звезд. Да и сам рукав не виден из этого полушария, — он ухмыльнулся. — И даже нет полной луны, чтобы бродить под ней, взявшись за руки.

Почти инстинктивно джедай коснулась его ауры в Силе, но не встретила ничего, кроме дружелюбия. Она улыбнулась в ответ.

— У вас есть луна, на…?

— Талусе. Нет, у нас есть кое-что эффектней: Тралус, наш мир-сосед.

— А… Двойные Миры системы Кореллии. Две планеты, обращающиеся вокруг друг друга и своего солнца.

Зан кивнул, во взгляде промелькнуло уважение.

— А вы знаете галактическую картографию.

— Я была бы жалким подобием джедая, если бы не знала.

Какое-то время он задумчиво смотрел на нее. Баррисс слышала звуки ночи вокруг них — жужжание мух-падальщиков, приглушенное гудение рабочего дроида, занимающегося какими-то своими делами и — далеко-далеко — треск энергетического оружия и резкие щелчки картечниц. Она могла бы решить, что они ей почудились — но отчетливо чувствовала возмущения от смерти и разрушения в Силе.

— И кем вы были, — спросил наконец Зан, — прежде чем стали частью Ордена?

Она тоже помедлила с ответом.

— Никем. Меня взяли в Храм еще младенцем.

— И вы никогда не пытались связаться с вашими родителями, найти ваш родной мир?..

Баррисс отвела взгляд.

— Я родилась на лайнере, в глубоком космосе. Личности моих родителей неизвестны. И ни один мир, кроме Корусканта, я не назову своим домом.

— Прошу прощения, падаван Оффи, — мягко проговорил Зан. — Я не хотел быть назойливым.

Она улыбнулась ему.

— Извиняться следует мне. Грубости нет оправдания. Как говорит Мастер Йода: «Если в гневе отвечаешь ты, значит, в позоре живешь ты».

— Он ваш наставник?

— Я не его падаван, мой учитель — Люминара Ундули. Мастер Йода один из самых уважаемых членов Совета, — она поколебалась, затем добавила, — он учил почти всех джедаев, которые входят в Орден. Один ученик, к его великому разочарованию, покинул Орден и обратился к темной стороне Силы.

— У меня нет детей, — проговорил Зан. — Хоть я и надеюсь, что это изменится, как только я свалю с этого промокшего булыжника. Но я могу догадаться, что так вот потерять воспитанника должно быть почти так же скверно, как родителю — потерять ребенка.

Она кивнула.

— Я надеюсь, что однажды, когда эта война будет закончена, он сможет вернуться к обучению студентов. Он многому может научить.

— Как и вы, падаван Оффи, — Зан зевнул и повернулся к двери. — Я собираюсь урвать немного сна, пока есть возможность. Вы, должно быть, хотите того же; если нам повезет — может быть, завтра окажется не намного хуже, чем сегодня.