Медстар I: Военные хирурги

Тем же, что заставляло, не щадя ни себя ни других, драться за контроль над этим чумным болотом, была бота — нечто среднее между плесенью и поганками, аналога которой на данный момент не обнаружили почти нигде в галактике. Она бурно росла на залитой водой планете, но все попытки приживить ее за пределами Дронгара провалились. Бота представляла величайшую ценность для обеих сторон из-за своих высочайших адаптогенных свойств.

Множество существ по всей галактике использовали ее для своих целей: люди — как мощный универсальный антибиотик, хатты — как ценный стимулятор, почти такой же сильный, как глитерстим, неймодианцы извлекали из нее обезболивающий наркотик, и многие другие расы приспособили ее для своих нужд. Ко всему прочему, у боты не было негативных побочных эффектов, что делало ее совершенно замечательным наркотиком.

Обработанный морозной сушкой, готовый продукт можно было перевозить без особых проблем. Но вот обрабатывать боту приходилось сразу же после сбора, иначе она превращалась в бесполезную гниль. И будто специально, чтоб усложнить всем жизнь, бота оказалась очень нежным растением. Взрыв рядом с грядкой приводил к ее гибели, а от огня она охотно вспыхивала, словно ракетное топливо, несмотря на влажность вокруг. А поскольку воюющие стороны оказались на планете именно из-за боты, появлялся еще один повод ограничивать боевые столкновения — сражение за поле с ценным растением окажется бесполезно, если урожай выгорит, умрет или сгниет прежде, чем его успеют собрать.

И бота была одной из основных причин присутствия Баррис на Дронгаре. Конечно, ее первостепенным заданием считалась помощь врачам и хирургам, заботящимся о солдатах Республики, но также подразумевалось, что она присмотрит за сборщиками и удостоверится, что бота пакуется и отправляется в республиканские порты, как предписано. Работы по сбору велись и вокруг Ремсо — чтобы сэкономить деньги и увеличить добычу. Ни у Оффи, ни у ее командования это не вызывало вопросов. Любое преимущество, которое Республика могла получить над Конфедерацией, было желательным и ценным — а джедаи в особенности не испытывали любви к блудному графу Дуку, из-за которого столь многие из них погибли двумя годами раньше на Геонозисе.

И она упорно подозревала, что есть еще одна причина ее пребывания здесь: назначение было частью — или целым — ее испытания. Ее учитель-джедай Люминара Ундули не говорила, что это так, но не всех падаванов предупреждали заранее об испытании. Суть испытания и будет ли предупрежден или нет перед ним падаван — все это оставалось полностью на усмотрение учителя-джедая.

Однажды, наверное, полгода назад, Баррисс спросила учителя Ундули, когда ей стоит ожидать начала своего Испытания Джедая. Наставница улыбнулась вопросу: «Когда угодно. Всегда. Никогда».

Что ж, если пребывание в этом мире станет ее боевым крещением, тестом, который определит — есть ли в ней то, что подобает рыцарю джедаю, она, возможно, узнает, прежде…

Внезапно транспорт накренился, разворачиваясь; инерция тяжело толкнула Баррисс в кресло. Очевидно, внутреннее гравитационное поле было выключено.

— Звините з'это, — проговорил пилот. — Ддесь с'паратисткая батарея, в'тм секторе, и кждый раз нни п'таются нас з'сечь и сбить. Обычная процедура, что'бсбить захват, несколько мневров н'спуске. Канушка!

Удивленное восклицание на родном языке кубаза привлекло внимание падавана.

— Что?

— Большой бой в'дется, по пр'вому борту. Пра отрядов мехов и солдаты пр'тив них, там, в'видите? Я пр'ду сверху, мы д'сточно высоко, нни не с'мгут в нас п'пасть зз ручного оржия. Держитесь.

Пилот заложил широкий вираж вправо. Баррисс взглянула вниз. Где-то километр, оценила она высоту. Воздух был достаточно чист — они летели под основным споровым слоем, и ни облака, ни туман не заслоняли обзор.

Как джедай-падаван, она была хорошо осведомлена о приемах ведения войны. С раннего детства ее учили сражаться на световых мечах, так что в битвах она разбиралась лучше многих.

Отряды солдат двигались по полю низких приземистых растений, спиной к солнцу — неплохая тактика, когда имеешь дело с живым противником, но не слишком эффективная против боевых дроидов, чьи фоторецепторы легко приспосабливаются к яркому свету. Солдат было почти две сотни, и они имели значительное численное преимущество перед дроидами, которых, прикинула Баррисс, на поле собралось около семидесяти или восьмидесяти штук. Было очевидно, что республиканские войска, выстроенные полумесяцем, намеревались окружить дроидов и получить преимущество на огневом поле.

Насколько сумела разглядеть Баррисс, среди дроидов преобладала серия 'Бактоид Б-1'. Было еще несколько 'Б2' — супердроидов — стандартная модель, но с усиленной защитой и большим вооружением. Боевые машины разбились на четверки, которые развернулись веером, чтобы противодействовать окружению и концентрировать огонь на одной и той же секции солдат.

Классическое построение для открытого поля боя. Баррисс знала, что победит та сторона, которая сможет противопоставить более точную стрельбу более быстрой. Девушка почти что слышала голос своего учителя:

«Неважно, насколько ты быстр, если ты промахнулся мимо цели. Тот, кто чаще попадает — тот и получает победу».

Лучи бластеров резали воздух между сходящимися войсками, которых теперь разделяло расстояние спринтерского рывка. Пар вскипал, когда шальные выстрелы попадали в растения, небольшие пожары вспыхивали тут и там. Солдаты падали, дочерна обожженные и дымящиеся, а боевые дроиды застывали металлическими статуями, подпалины и электрические вспышки виднелись там, где светлый металл их остовов пометил бластерный огонь.

Все происходило в жутковатой тишине — звук не долетал до этой высоты. Пилот сбросил скорость, давая падавану возможность рассмотреть битву.

Похоже, республиканские силы выиграют этот столкновение — обе стороны теряли бойцов примерно одинаковыми темпами, а в таком случае войско с большей численностью должно победить — но победа будет дорогой. Отряд, потерявший восемь солдат из десяти, выигрывает только формально.

— Мы н'можем ждать, — сказал пилот. — Ф'лтры в'держат 'ще пятнцть минут. а мы'в пяти лету от Ремсо-7. Я хочу 'меть запас.

Челнок набрал скорость, и поле боя осталось позади.

Пока транспорт несся над низкорослой растительностью и туманными испарениями болот, Баррисс обдумывала увиденное. Чем бы ни было это назначение, оно точно будет не скучным.

Джос успел урвать несколько замечательных минут сна в домике, который он делил с Заном, когда услышал звук приближающегося транспорта.

Еще не совсем проснувшись, он с ужасом подумал, что пришел очередной медэвакуатор с добавочной порцией раненых; но затем осознал, что шум репульсоров отличается тоном.

— Это, должно быть, новый доктор, — решил он. — Никто другой в здравом уме не полетит на Дронгар, если только ему не прикажут.

Джос продавился через осмотическое поле, закрывавшее вход в комнату. Поле свободно пропускало воздух, но оставляло снаружи восьминогих, двукрылых насекомых, прозванных жигалками, вечно гудящих возле зданий. Он не раз слышал про поля новой модели, с функцией энтропийного преобразования, которые, пропуская молекулы воздуха, отбирали у них энергию, понижая температуру внутри на добрый десяток градусов, и даже отправил заявку на партию таких. При некоторой удаче, они могут прибыть за день-другой до конца войны.

Моргая от жесткого света Дронгар-Прайма, Джос смотрел, как транспорт заходит на посадочную площадку. Возле операционного комплекса он заметил Зана, Толк и остальных, выглянувших посмотреть. На Ремсо-7 было затишье — то есть пациенты не выстраивались в очередь в ожидании операций и перевязок, а хирургам не приходилось играть со смертью в догонялки. В это время все наслаждались кратким отдыхом. Несколько техников-ботанов помчались к челноку и обработали поверхность споровым дезинфектантом. Джос знал, что этот набор химикалий будет эффективен примерно в течение стандартного месяца. Как раз столько потребуется спорам, атаковавшим корпус корабля, чтобы выработать иммунитет к аэрозолю. Затем набор исходных компонентов будет изменен, молекулярная структура поправлена так, чтобы получить новый тип отравы, который снова будет эффективен — на какое-то время. Вечный танец между послушными механизмами науки и слепым сопротивлением природы. Джос не в первый раз задумался, насколько велики шансы, что споры мутируют в более опасный патоген — который сможет выжечь легкие за секунды вместо часов.