Конан и Алая печать

ь дурными предчувствиями.

Так вот, на башне городской ратуши как раз отзвонили два пополудни, когда во двор, разбрызгивая лужи, галопом влетел всадник. Сначала я приняла его за Вестри, но, когда он спрыгнул и, бросив взмыленного коня на произвол судьбы, кинулся к дверям, поняла свою ошибку.

Приехал Дорнод.

Коли он так спешит, значит, случилось нечто из ряда вон выходящее.

Не будет большой беды, если я украдкой послушаю его доклад отцу.

Я быстренько спустилась по маленькой винтовой лестнице, осторожно сунулась в комнату, соседнюю с кабинетом отца - никого! - и на цыпочках подкралась к слуховому окошку. Приоткрыла створку, стараясь не скрипнуть.

Резковатый голос Авилека прямо-таки ударил мне в ухо:

- ...Дюжина охраны, двое писцов и, само собой, Клайвен. Вдобавок не меньше полусотни прохожих, торговцев и зевак - поблизости Каменный проезд и уйма торговых лавок. Все произошло так быстро, что никто не успел ничего сообразить. Эти люди появились просто отовсюду - из соседних переулков, из толпы, кто-то спрыгнул с крыши, кто-то выскочил из остановившегося рядом фургона. Кстати, этот фургон с дровами на редкость успешно перегородил удобные подходы к особняку его светлости.

- С этим все ясно, - перебил отец. - Фургон найден?

- Стоял брошенным возле площади Трех Фонтанов. Похоже, украден. Владелец разыскивается, - кратко ответил Авилек и продолжил: - Нападающие больше полагались на арбалеты, чем на мечи. Перестреляв охрану, вытащили из экипажа его светлость, Клайвена и канцелярских крыс. Писцов сразу оглушили и бросили валяться посреди двора. Клайвен, воспользовавшись суматохой, сунул кинжал под ребро тому, кто его держал, и бросился к дому, зовя на помощь. Сами знаете, у его светлости есть отряд личной стражи, живущий во внутреннем флигеле. Клайвен почти успел добежать до ворот, когда его уложили. Кто-то из этих парней на редкость хорошо обращается с метательными ножами. Его светлость держался молодцом, пыжился и, наконец, высокомерно изрек: "По какому такому праву?". Как хором утверждает с десяток свидетелей, предводитель отчетливо произнес: "Слово Вертрауэна" и предъявил какой-то загадочный знак, после чего господина канцлера прикончили тремя или четырьмя ударами клинка в живот. К этому времени кто-то догадался перебраться через забор особняка канцлера и оповестить стражу. Те высыпали наружу и сцепились с нападавшими. Из охранников его светлости погибли четверо, из шайки убийц - двое...

- Свидетели смогли описать показанный знак? - деловито уточнил Мораддин Эрде.

- Блестящий, металлический, видимо, золотой. Размером с ладонь, овальной формы. Изображения не разглядел никто.

Притаившийся за стеной соглядатай, то бишь я, от удивления прикусил язык и испуганно вздрогнул. Случившееся было куда серьезнее, чем все, что я могла предположить.

Кто-то убил его светлость, почти всесильного имперского канцлера Тимона Айнбекка. Это попахивает преступлением против короны, и можно смело предположить, что в городе начнется