Первые боги (СИ)

– За возвращение Гаматра! – прокатилось по залу.

Пир продолжился с новой силой.

– Кто такой этот Гаматр? – полюбопытствовал Паоло.

Сидящий рядом Гор не знал, что ответить и задал тот же самый вопрос всезнающему Сейт-Акху.

– Это один из наследников древней династии царей-шутов, – отозвался жрец.

– Кажется, я о нем уже слышал от Матары, – предположил вслух Мал, вспомнив один из нибурских разговоров.

– Возможно, – поддержал его Сейт-Акх.

– Но разве не сам Гаматр передал власть царицам? – заинтересовался Мал.

– Она досталась им на время. Гаматр еще надеется вернуться в Мемфис. Это случится, если змеиные боги даруют ему силу.

– Значит, Матара и Гатара всего лишь наместницы, – наконец понял Мал. – Но как долго они правят, и как скоро явится законный государь?

– А если он не вернется? – спросил Гор.

– Царь Гаматр может вернуться в любой момент, пока живы Матара и Гатара, – загадочно ответил жрец.

Каждый его ответ порождал новые вопросы, но Сейт-Акх всем своим видом показывал, что он не расположен на них отвечать, и Гор замолк.

– Имя царя состоит из первых слогов имен его наместниц, – подумал Мал. – Вряд ли это простое совпадение.

– Гаматр еще вернется, клянусь великими пирамидами! – вскинулся задремавший было Аузахет.

– Мы тебе верим, капитан, – отозвался жрец, – мы тебе верим.

Египтянин снова уронил голову на стол и затих.

– Расскажи, Сейт-Акх, как появились великие пирамиды? – спросила Лия жреца.

– Лия, зачем же спрашивать об этом сейчас? – недовольствовал про себя Мал, хотя и понимал, что амазонка задает этот вопрос больше для него, чем для себя.

– Пирамиды сотворены первыми богами, – отвечал Сейт-Акх. – Они возвели их много тысяч лет назад, когда жили на земле как обычные люди. С тех пор никто из мастеров не может достичь величия небесных зодчих. Они поставили их так, что пирамиды своими гранями указывают на стороны света. Откуда бы ни пришел к ним странник, он должен увидеть в них божественную гармонию. Древние города Та-Кемет могут возникать и исчезать с лица земли, но великие пирамиды незыблемы, как небеса. Пока они существуют, первые боги не покинут эти земли.

Мал понимал, что жрец говорит эти слова, прежде всего для него, а уже потом для всех остальных.

– А зачем богам пирамиды? – простодушно поинтересовался Гор.

– Людям не дано понимать богов, – терпеливо отвечал жрец. – В пирамиды нельзя войти, из них нельзя выйти. Их внутренние галереи ведут в никуда. Только однажды боги позволили мне проникнуть внутрь. В тот день они приблизили меня к себе и позволили служить им.

И эти слова предназначались Малу, а не Гору. Принц мог бы поспорить со жрецом, но ему не хотелось говорить во всеуслышание о Священной обители. Тем более, что Мал собирался пробраться туда без приглашения богов.

Гости сменяли друг друга. Сейт-Акх встал из-за стола и поблагодарил Матару и Гатару за гостеприимство. За ним поднялись и все остальные. Только Аузахет продолжал спать под действием выпитого. Мал взял его за плечо и слегка встряхнул. Аузахет открыл глаза. На помощь к нему бросились чайки, желая помочь покинуть застолье. Капитан, как ни в чем ни бывало, отогнал их и через мгновение был на ногах.

Гатара и Матара не собирались отпускать их просто так. Они покинули свои места и повели за собой. Так вместо выхода из дворца спутники оказались у входа в другую залу. Мал, не раздумывая, переступил ее порог, и у него тотчас голова пошла кругом.

Он стоял на краю сияющей голубой бездны, а над головой у него росли яблони, пальмы, фиговые деревья, увешанные плодами и цветы, испускающие сильнейший аромат. Посредине протекал канал, в котором плескалась рыба. От дерева к дереву перелетали птицы. При этом опавшие листья лежали, как прилипшие, у подножия стволов.

Неосторожно, вслед за Аузахетом, Мал сделал еще один шаг вперед. Головокружение усилилось. Принц закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что вместе со всеми стоит на потолке, но при этом он вовсе не висит вниз головой. Мал взял Лию за руку. Они посмотрели в глаза друг другу, желая убедиться, что они не сходят с ума. Голова кружилась уже не так сильно.

– О боги, куда мы попали? – Аузахет первым нарушил молчание.

– Чудо! – выдохнул восхищенный Паоло.

– Это сад превращений, – пояснила Матара. – Много лет назад его создали цари-шуты.

– И где же его садовник? Я хочу выразить ему свое почтение за то, что он хранит это великолепие, – сказал Аузахет.

– В этом саду запрещено носить маски богов, – продолжила Матара. – Здесь любой может оставить свою маску, если он не нашел того, с кем желает обменяться образами. И каждый может взять себе какую угодно понравившуюся маску, чтобы облачиться в нее за пределами сада.

Они вошли в кипарисовую аллею, увешанную масками. Между деревьями очень медленно ходили люди. Никакого блеска в глазах, никаких улыбок на лицах, только покой и сосредоточение. Успев избавиться от своих собственных масок, прогуливающиеся внимательно изучали новые и как только выбирали подходящую, то уходили прочь.

Малу пришло на ум сравнение вечнозеленого кипариса с человеческой душой, которая остается неизменной при любых обстоятельствах, а тело скрывает ее то под одной, то под другой маской. Маски позволяют душе реализовать ее желания, и потому их так много, и они столь разнообразны. Как только одно желание исполняется, душа пресыщается, меняет маску и устремляется к новой цели.

Мал подошел к дереву, вдохнул запах едкой смолы и выбрал себе маску неприкосновенного. Этим вечером она должна ему помочь выйти незамеченным из Мемфиса.

– Принц, неужели праздник вам уже надоел? – спросил Аузахет.

– Ничуть, но мне нужно ненадолго оставить вас, – ответил Мал.

– Позвольте сопровождать вас, господин, – тут же вызвался Гор.

– Если необходимо, то рассчитывайте и на меня тоже, – присоединился к нему Паоло.

– Я должен пойти один, – возразил Мал.

– Мал, зачем ты уходишь? – встревожилась Лия.

– Лия, не беспокойся ни о чем, – попросил ее Мал.

Лия знала, зачем и куда он идет:

– Дождись утра, иди с рассветом.

– Друзья, не тревожьтесь обо мне – со мной ничего не случиться, – Мал уже сожалел, что слишком долго задержался во дворце.

– Что прикажете, мой господин, – спросил Гор.

– Отдыхай. Я вернусь через пару дней.

– Вот это прогулка! – воскликнул Аузахет. – Что скажешь ты, капитан Гил?

Гил строго посмотрел на Аузахета:

– Зачем что-то говорить, когда нечего сказать.

Лия по-прежнему пребывала в растерянности:

– Я хочу проводить тебя.

Они покинули дворец Матары и Гатары. В квартале чужеземцев им встретились странники в рваных одеждах. Они совсем недавно прибыли в Мемфис и рыскали по городу в поисках пристанища и наживы. Мал увидел на одном из них широкую кожаную суму, остановился и попросил ее продать. Мал взял у Гора денег, и нищий с радостью совершил обмен. На постоялом дворе Мал приобрел бурдюк с водой, хлебных лепешек и фиников. Затем попрощался с Гором и Паоло.

– Возьми меня с собой, Мал, – неожиданно попросила его Лия.

Мал не знал, что ответить. Он не был готов выполнить ее просьбу. Мал даже никогда не думал о том, чтобы идти в пирамиды вместе с Лией.

Амазонка не выдержала его молчания:

– Прости меня, – наконец произнесла она.

– Ты ни в чем не виновата, – Мал остался непреклонен.

Принц очень хотел взять ее с собой, но что-то ему мешало. И Мал знал, что именно. Он не мог скрывать это от самого себя: в Священную обитель он собирался идти вместе с Маргаритой, а вовсе не с Лией. Ведь именно Маргарита была вместе с ним, когда рыцарь Филипп впервые рассказал ему легенду отца Иллариона. И опять его пронзила мысль:

– Мое сердце принадлежит Маргарите. Если я и люблю Лию, то только умом.

– Прощай, Мал, я буду ждать тебя, – Лия произнесла эти слова так, как будто принц покидал ее навсегда.

В ее голосе Мал услышал тоску одиночества и отчужденности, но не сказал ни слова в ответ. Он стоял рядом с ней и не мог сдвинуться с места. Наконец, Лия сказала ему: