Сельва не любит чужих

– Вот, смотрите, господин Салманов! – тонкие, с намеком на музыкальность пальцы торопливо сновали по тумблерам и кнопкам. – Информацию по «Вычегде» я замкнул на себя, – очки его искательно блеснули, – так, знаете ли, на всякий случай. По известным обстоятельствам. Вот эти датчики показали летализацию носителей еще шесть недель назад, – розоватый, мастерски опиленный ноготь ткнулся в две, в три лампы. – Вот: Михайловс Ульдемир, Звягинцер Василий, Громыхайло-Ладымужеский, Гиви… ну и остальные… а вот этот в полной норме, – голос генерал-полковника взликовал. – Коршанский Дмитрий, псевдо Принц…

Председатель совета директоров поднес было ладонь к макушке, но, забыв для чего сделал это, убрал ее, так и не потерев. Он уже вполне сосредоточился. Ему все было ясно. То есть ему ничего пока не было ясно, кроме самого главного, но об этом следовало думать не в обществе многозвездного дегенерата.

– Хватит, Эммануил, хватит, – сказал он уже совершенно добродушно. – Значит, так. Эту информацию закроешь до особого распоряжения…

– Так точно, Первый! – вытянулся в струнку генерал.

– Держи меня в курсе. И чтобы завтра же спорол одну звезду, ясно? Указ о присвоении генерал-лейтенанта получишь к вечеру. Уяснил?

– Так точно, – без воодушевления подтвердил разжалованный. – Есть спороть одну звезду.

– И не нужно есть меня глазами, Эммануил, – одернул интеллигентнолицего не любящий официоза господин Салманов. – Я тебе не Главнокомандующий, я человек мирный, гражданский, дел ваших не понимаю. Ладно. До связи.

– Так точно! – рявкнул заместитель начальника управления кадрами Космофлота, и очки его полыхнули непредставимым для штатского облегчением.

Экран внутренней связи пошел цветными узорами и погас.

А Председатель совета директоров, развернувшись к столу, какое-то время сосредоточенно массировал виски. Затем извлек из ящика стола капсулу, вытряс на ладонь две тускло-сиреневые пилюльки, добавил третью, кинул под язык и откинулся на спинку кресла, давая кардиостиму время рассосаться.

Мыслилось легко, словно в мозгу заработал комп, причем не современная дешевка, а могучий «Cray» конца двадцатого, каких нынче не водится.

Совершенно неожиданно у Компании выявился шанс разыграть комбинацию, сулящую больше, чем многое, и упустить такую возможность Компания не имела права.

Альянс с Президентом, бесспорно, укрепил ее позиции, но и роль Центра возросла в Федерации неимоверно. А старый Хозяин не из тех, кто любит партнеров. Ему нужны исполнители, и хотя пока что он соблюдает договоренности, но доходят слухи о предстоящей атаке на позиции Компании…

Возможность конфронтации с Президентом вполне реальна.

Кроме того, Хозяин стар и хвор. Сейчас состояние его, если верить врачам, получше, но все может быть. И если к власти придет тот, кого он прочит в преемники, дела фирмы господина Салманова могут оказаться под угрозой. Тот, потенциальный, фанатик, закаливший свой фанатизм в ходе двадцатилетней отсидки до степени необыкновенной. С ним договориться будет невозможно. Или возможно, но на таких условиях, которые сделают бессмысленной саму договоренность.

А что, если?..

Даже так, в уме, Шамиль Салманов опасался додумать появившуюся мысль до конца, но она уже не слушалась его, она родилась и вырвалась на волю, ослепительно яркая, пугающая и невероятно победительная.

Что, если найти парнишку на этой самой Валькирии? Найти и вернуть деду! А предварительно пускай пройдет реабилитационный курс в одном из санаториев Компании!..

Лекарства, процедуры, спорт, девочки, психотренинг, может быть сколько-то гипноза. И в результате к дедуле вернется не просто внук, а убежденный сторонник гуманных и позитивных для всего человечества целей, стоящих перед Компанией. Молодой, привлекательный, толковый. Такого будет не просто, а очень просто провести в Генеральную Ассамблею, подтолкнуть, направить куда следует. И если не дай Бог возраст и хвори сделают свое дело, то чем не преемник внучок деду? Бывали же прецеденты, в конце концов…

Скорее ради отвлечения от раздумий, Шамиль Асланович набрал код компоэнциклопедии, задал вопрос.

– Жан-Клод Дювалье, Гаити, – немедленно выдал справку мужественный баритон, – унаследовал пост от отца, Франсуа Дювалье. Ким Чен Ир, Корея, унаследовал пост от отца, Ким Ир Сена. Луис и Анастасио Сомосы, Никарагуа, унаследовали пост от отца, Анастасио Сомосы-старшего. Форма правления тоталитарная…

Господин Салманов, поморщившись, внес поправку. Двадцатый век как образец для подражания его вполне устраивал, но даже намека на тоталитаризм он как убежденный приверженец демократии и законности терпеть не мог.

– Индира Ганди, Индия, – баритон превратился в сопрано, – унаследовала пост от отца, Джавахарлала Неру. Беназир Бхутто, Пакистан, – от отца, Зульфикара Али Бхутто. Чандрика Кумаратунгхе-Бандаранайке, Шри-Ланка, – от матери, Сиримаво Бандаранайке. Форма правления: представительная демократия…

Это было уже гораздо лучше. Это было уже почти то, что требовалось доказать. Несколько раздражал лишь перечень приводимых имен. В глубине души Шамиль Асланович полагал, что баба у руля, без разницы – страны или транспорта, однозначно чревата катастрофой для пассажиров.

Поправку!

– Ричард Симпсон Кромвель, Англия, – теперь информатор грохотал зычным маршальским басом. – Принял пост согласно народному волеизъявлению после кончины отца, Оливера Кромвеля. Форма правления: конституционная диктатура…

Вот это было именно то, что надо. История, как всегда, полностью подтверждала правильность хода мысли господина Председателя совета директоров Компании.

Блестяще: Коршанский, наследующий Коршанскому! И Ассамблея, и Внешние Миры настолько приучены падать в обморок при одном намеке на эту фамилию, что даже не подумают проявлять нелояльность. Особенно если мальчика должным образом поддержать. А за этим дело не станет…

Дело оставалось за малым: изловить – тьфу! – вызволить парнишку, причем обязательно живого и, по возможности, без повреждений. Можно бы, конечно, дать соответствующие распоряжения тамошнему представительству, но Шамиль Асланович, хоть и высоко ценил способности Шурки Штеймана, предпочитал все же вопросы такого уровня курировать лично.

Самому себе он хоть и не часто, но доверял вполне.

Итак. Прежде всего: отправить на Валькирию небольшую, но хорошо подготовленную группу профессионалов. Естественно, под благовидным предлогом. И добиться того, чтобы минимум на полгода планета оказалась в изоляции.

Нелегкая задача, учитывая ревнивое отношение Центра к организованным группам, отправляющимся во Внешние Миры. Но именно для решения подобных задач имелся в распоряжении Председателя совета директоров человечек, хоть и не шибко надежный, но подконтрольный, а главное – исключительно профессиональный…

– Зиночка!

– Да, Шамиль Асланович?

– Соедините с Тринадцатым!

– Простите, Шамиль Асланович, – в голосе доверенной секретарши, работающей безупречно и преданно уже девятый год, проскользнуло смущение, – Тринадцатый не отзывается. Секретаря на месте нет, референта и помощника тоже…

– А прямой?

– Я пробовала, Шамиль Асланович. Бесполезно.

– А по внутреннему?

– Я пробовала три раза, Шамиль Асланович.

– Хорошо, Зинуля, – бритоголовый произнес это особо сердечно, как бы подчеркивая, что вины секретарши не видит и разберется с вопросом сам. – Я попробую по экстренному. А ты, солнце, занеси-ка мне еще чайку. И… – он подумал и со вздохом добавил: —… нет, «Вицли» не нужно.

Селектор радостно вздохнул, и на экране слежения господин Салманов увидел широчайшую улыбку на несколько подувядшем, но все еще дьявольски привлекательном личике доверенного сотрудника.

Чай явился незамедлительно, с сахаром и лимоном.

Побалтывая ложечкой в фарфоровой чашке, коренастый толстяк в потертом костюме выдвинул из столешницы замаскированную панель экстренных вызовов и нажал на клавишу, помеченную цифирькой 13.