Ветер и сталь (изд. 1997 г. с иллюстрациями)

— Возможно, — я слегка дернул плечом. — Где, кстати, Детеринг?

— Его и ждем. Сигару?

— С удовольствием.

Я раскурил толстую ароматную «Брандер», по десятке за штуку, с наслаждением вдохнул густой, чуть пряный дым и тотчас же ощутил адский приступ голода. Слегка закружилась голова. Мгновенным усилием я привел себя в норму, погасил недовольство желудка и загнал сознание в рамки привычной, подтянутой офицерской бодрости. Прямее спину, вот так…

— Ах, — Касьян быстро глянул на часы и вернул руку в карман изящного золотистого халата, — я вынужден вас покинуть. Две минуты, прошу прощения…

Он вежливо кивнул и исчез, взбежав по широкой каменной лестнице, ведущей на второй этаж. Я посмотрел ему вслед и повернулся к Мэрион.

— У тебя все в порядке?

— Мы договорились, — робко улыбнулась она, — милорд очень добрый человек.

— Милорд очень жесткий человек, — перебил я, — и ты ни на минуту не должна забывать об этом.

— Вас ждет женщина? — спросила она, помолчав.

— Да, — кивнул я. — Вероятно, моя будущая жена. Не думай об этом, прошу тебя. Впереди целая жизнь — другая жизнь.

— Наверное… — Мэрион опустила голову. — Мы что-то убили сегодня… вы не думаете?

— Я убиваю всю жизнь, — ответил я, не глядя на нее.

На лестнице послышались неторопливые шаги и ленивый холодный голос Детеринга.

— Конечно, — почтительно отвечал ему Касьян, — безусловно, мы так и сделаем.

Они спустились по устланным ковром ступеням в холл. На Детеринге был уже не окровавленный комбез, а шикарное, обшитое белым мехом алое пальто, под которым виднелся дорогой пиджак и изысканно-аристократический малиновый с серебром галстук. Кружевной ворот сорочки был перехвачен поверх галстука изящной цепочкой с каплевидным рубином. В обтянутой белой перчаткой руке Детеринг держал длинный узкий чемоданчик.

— Ну, вот и все, — он мягко улыбнулся. — Надеюсь, лейтенант, вы не в обиде на нас? До встречи, милорд…

Пожав руку Касьяну, я обернулся и заглянул в глаза девушке. Она закусила губу и медленно опустила голову. Я поднял свой чемодан и вышел во двор. На лугу уже не было ни трупов, ни коптера. На пожухлой траве стояла могучая дальнобойная машина с гостеприимно распахнутой дверью.

Я медленно спустился по красноватым каменным ступеням, глухо клацая каблуками, прошел по выложенной прозрачной цветной плиткой дорожке, петлявшей среди спящих цветов, и забрался в приятно пахнущий просторный салон, отделанный деревом и дорогой кожей.

Детеринг уселся напротив меня и раскрыл лежащую рядом с ним плоскую коробку.

— Ешь, — он нажал кнопку в борту, и между нашими диванами поднялся из пола полированный деревянный столик. — Хочешь виски?

— С утра-то? — удивился я.

— А ты еще не потерял чувство времени? — хохотнул он.

— Пожалуй, — согласно кивнул я.

Детеринг удовлетворенно хмыкнул и коснулся пальцем едва заметной клавиши на подлокотнике. В борту, слева от меня, раскрылась прямоугольная ниша, подсвеченная мягким зеленым светом. В ней я разглядел бокалы и несколько разнокалиберных бутылок. Детеринг выхватил пару высоких стаканов и приплюснутый округлой формы графинчик с темно-коричневой жидкостью. Выдернул пробку, быстрым точным движением разлил по бокалам ароматный напиток и раскупорил коробку с закусками. Из коробки полковник достал самораспадающиеся одноразовые тарелки, вилки и ножи, поставил все это на столик. Следом появилось копченое филе какой-то птицы, тонко нарезанный свежий хлеб и острый овощной салат в двух запаянных чашечках.

— Махнули, — Детеринг поднял бокал.

Я залпом вбил в себя стограммовую порцию, привычно занюхал своим локоном и закусил овощами. Детеринг, жуя, смотрел на меня смеющимися глазами.

— Горазд пить, мужик, — произнес он по-русски.

— Вам виднее, — ответил я. — Повторим?

— Охотно. Наливай.

Я налил по полбокала и заткнул ледяной графин пробкой.

— Прошу.

— Сегодня мы можем нажраться как следует, — сообщил Детеринг, глядя через виски на свет потолочного плафона.

— Кстати… я все время пытался вспомнить: кто такой Курлов?

— И не вспомнишь. Потому как ты его не знаешь. И о нем ты ничего не знаешь. Курлов — это один из самых больших подонков Метрополии. Официально он вроде как чиновничек службы социальной, будь она неладна, помощи. На деле же — крупнейший политический аферист. Организатор целого ряда весьма громких скандалов и совершенно немыслимого количества тихих, малозаметных делишек по расхищению бюджетных средств. Связан со множеством людей, и связан, заметим, намертво. Курлов — это тип, да… это явление природы. Такая фигура могла появиться только в послевоенной Империи, больше нигде и никогда. Даже, если точнее — только в наше время. Голова у него, конечно, уникальная. Его гоп-компания наворовала сотни миллиардов.

— Но как? — поразился я.

— Ты наливай, не стесняйся. Как говорится, выпивайте и закусывайте, дорогие гости. Ты спрашиваешь, как? Гм… ты знаешь, что Метрополия — самый богатый мир Империи? Да-да… Это только так кажется, что в Метрополии мало денег. Кажется, Саша! Их просто не выставляют напоказ, как это любят делать в колониях. А между тем денежки колоний так или иначе крутятся через Метрополию. Все крупнейшие банки — в Метрополии, модные инвестиционные компании — там же. В Метрополии сосредоточена вся финансовая олигархия. А правительственные учреждения? Кто выдает генеральные лицензии и сертификаты? У кого приходится консультироваться всем колониальным промышленникам? А? Все то же и все те же — министерства, управления, имперские консультативные советы… Курлов в свое время сообразил, какая это кормушка, какие можно тянуть из нее деньги, если с умом построить соответствующие цепочки. Консультанты — законодатели — исполнители — деньги потерялись. И никто ни хрена не заметил. Как же заметишь, если законодатели послушали консультантов и приняли решение, нужное исполнителям? Приведу тебе самый простой пример. Касается он не деталей прикарманивания всяких фондов — хотя в этом благородном деле они тоже весьма и весьма преуспели, — а, так сказать, законотворческой стороны деятельности Курлова со товарищи. Три года назад парламент принял решение о регулировании деятельности генеральных банков. Любят у нас регулировать… ну, чем отличается генеральный банк от просто банка ты сам знаешь — уровнем возможностей, особенно сейчас. Так вот. Генеральную банковскую лицензию выдает Метрополия. Отныне получить ее мог лишь человек, не менее трех лет проторчавший на любой — подчеркиваю, любой! — должности в федеральной банковской системе. На любой планете, но только в государственной лавочке. Решение это было до того идиотское, что сперва никто и рта не раскрыл. Все впали в ступор. Когда возмутились, было поздно. Что, спросишь ты, дало Курлову это дело? Ну, во-первых, открыло дорогу многим его друзьям. Когда у тебя есть уникальная возможность, деньги на ее осуществление найдутся сами собой — это закон жизни. Во-вторых, если ты страстно желаешь открыть где-нибудь у черта на рогах именно генеральный банк, так мы тебе поможем! Нарисуем тебя задним числом в любом из «своих» заведений в самой Метрополии… или где еще. Как? А это уж, мил человек, как договоримся.

Я потер лоб.

— Н-да-а… ну и типы. Я и не представлял себе…

— Ха! — Детеринг снова плеснул по бокалам виски. — Ты не представлял, хе… Ты не представляешь себе, что такое власть! Что такое создатели законов и что такое исполнители законов. Те мерзавцы, с которыми мы тут воевали, — это инфузории, да… Господин Курлов сумел создать организованную силу, которая творит почти немыслимые вещи, — и при этом остается абсолютно неуязвимой. Как можно зацепить тех, кто действует в рамках или почти что в рамках ими самими придуманных законов? Как?

Я проглотил содержимое бокала, задумчиво пожевал ломтик хлеба и спросил:

— Но он вроде как попал в беду?

— Я очень хотел бы в это поверить, — Детеринг провел рукой по лицу. — К завтрашнему утру мы будем иметь более-менее точную информацию. И о твоем друге Олафе… сейчас не меньше тысячи человек во всех концах Империи роют носом землю в его поисках. Если здесь замешан Курлов — значит, дело достаточно тухлое… я поднял всех, кого только смог. Ты что не наливаешь?