Ангелы над Москвой

Начал полковник с перевооружения. Крупнокалиберные бронебойные снаряды — зачем они? А вот шрапнель и мелкая стальная дробь, посредством пазов и выступов скрепляемая в пулю, — это именно то, что надо. Выталкиваемая из ствола пороховыми газами, такая пуля ведет себя как монолит. Испытывая лобовое сопротивление (да хоть бы и просто воздушное), она рассыпается на сотни частиц с острыми как бритва краями. Проникающая способность невелика, но облако смертоносного песка способно неплохо проредить стаю мелких зверьков. Один выстрел — и два квадратных метра свободны от жизни. Один полный магазин несет смерть тысяче особей. А если сгрудить их поплотнее, то и более. Та злополучная колонна бронетехники, если б была оснащена новыми зарядами, пожалуй, с крысами справилась бы за пять минут. Да и ему бы в котловане на острове не пришлось бы палить чуть не из пушки по воробьям. Два выстрела — и кролики разбежались бы, обливаясь кровью. Ну, и у человека бы ссадины образовались — но голову ему уж точно не прошило бы.

Полковник вздохнул и задумался о термическом оружии. Все эти огнеметы, гранаты объемного горения, самовоспламеняющиеся составы весьма эффективны, но применять их следует ограниченно, а жаль. Тем не менее, каждое подразделение требует оснащения огнеметным оружием: не напрасно же все живые существа так боятся пламени. Кроме того, в стрелковых подразделениях необходимо ввести особый режим хранения автоматов, в герметично закрывающихся емкостях. Не так давно одну из застав, граничащих с обширной пастбищной зоной, постигла беда. А солдаты ее поначалу даже не заметили… Всего одна ночь понадобилась паукам, чтобы свить в дулах плотные коконы. А ведь паутина прочнее стали. Утром заставу подняли в ружье: к периметру приближался табун полосатых травоядных. На видео, среди черно-белых короткогривых животных, отчетливо различался и тот самый конь, который искалечил маршала, да и самого полковника едва не прикончил.

Солдаты расхватали штатное оружие, заняли позиции, начали огонь, и первые же выстрелы пораздували стволы. Бой превратился в бойню… Когда подоспело подкрепление, спасать было некого. Преследовать тоже. Вызвали, конечно, авиацию, но и там не все слава Богу: летучие насекомые во время регламентных работ пробрались в кабины самолетов и затаились, и как только машины взлетели по тревоге, набросились на пилотов. Сесть удалось далеко не всем. Что уж говорить о выполнении боевого задания… Сорвалось преследование, так и ушли копытные безнаказанными.

Ну, эта проблема разрешима. Усовершенствовать хранение, наладить обязательное распыление в местах дислокации войск инсектицидов — но что делать с водными объектами? Вчера пришел рапорт: усиленная бронетанковая группа, совершая патрулирования левого берега реки, тянущейся от экватора на север, обнаружила подозрительную активность на противоположном берегу. После огневой подготовки несколько отделений на моторизованных надувных лодках отправились на обстрелянный берег для окончательной зачистки местности. Всего семь лодок, от одиннадцати до тринадцати человек в каждой. Каждый десятый — диэлец, авангард, главная ударная сила. Когда первая из лодок почти достигла берега, а последняя пересекала середину потока, река вскипела. Огромные твари, напоминающие зазубренные бревна, вцепились в борта. Стреляя, люди посыпались в воду. Не выплыл никто!

Одну из тварей удалось прикончить. Одну! И то только потому, что пуля случайно попала ей в живот. Пистолетные пули вообще не пробивают упругих пластин на шкуре животного. Автоматный выстрел способен поразить эту рептилию, но только в упор и только при условии отвесного попадания снаряда в зверя. Конечно, против крупнокалиберного оружия эти рептилии бессильны, но из станковых пулеметов стрелять не в кого! Потому что прячутся эти твари так, что увидеть их вне воды пока никому еще не доводилось.

Полковник нервно вздохнул и потер ладонями затылок. С ума можно сойти от такой войны. Сколько животных уже перебито, сколько трофеев собрано: рогов, клыков, бивней — а победой не то что не пахнет, а даже наоборот… Люди стали раздражительны. Куда подевалось ледяное спокойствие диэльцев? Исчезло напрочь! А как ему не исчезнуть, если стоит только одному белошкурому пройти под деревом, как на него с ветвей падает десяток-другой клещей, пауков, гусениц. Выцарапает диэлец въевшегося клеща, а головка осталась в коже, болеть стало, нарывать. Бабочка, почти незаметная, отложила вечером яйца где-нибудь на спине этого прирожденного убийцы, утром смотришь — посыпалась шерсть как состриженная… А конечности? Пальцы у диэльцев как человеческие, только потолще, и вместо ногтевой пластинки — коготь. Вот в лунку вокруг когтя и стали внедряться какие-то мелкие прозрачные червячки. Не чувствительно абсолютно! У некоторых чешется слегка. Червячки эти вгрызаются в ткани когтя и преспокойно прогрызают в них ходы. Когти от этого ломаются в самый неожиданный момент.

Вот что делать? Заставить диэльцев носить обувь и перчатки? А также одежду? Какой тогда смысл в этих полузверях? Можно отправить всех поголовно на крайний север: там проблем с паразитами поменьше. Однако в тех краях происходит совсем уж крайнее непотребство: встретив местную разновидность собственных родичей, диэльцы дезертируют. То есть здешние белые медведи принимают их радушно, а эти и рады. Вместе ловят тюленей. Вместе ловят рыбу. Вместе воспитывают медвежат.

Хуже того: есть подозрение, что и потомство у них совместимое! А это значит, что разумные диэльцы нашли удовольствие в общении с местным зверьем. Несомненно, тоже разумным. Чем и объясняются весьма успешные рейды белошкурых банд по обособленным подразделениям. Шутка ли сказать: за двое суток были выведены из строя все авиаформирования крайнего севера! И везде захват проходил по единой схеме: сначала на базу, более или менее изолированную от окружающего мира, забрасывались грызуны, которые, не выдавая себя, накапливались. После, как по команде, они набрасывались на все коммуникации, лишая базу электропитания, связи и управления, а тут уж подоспевали и главные ударные силы в виде белых медведей. Два аэродрома, полковник это помнил точно, сумели оказать должное сопротивление нападавшим: в небо были подняты штурмовики, и воздушные асы расстреляли зверей. Но звери-то уже находились на территории подразделений! И вместе с ними погибло немало людей. Да и толку от такого подвига — с гулькин нос: сквозь разгромленные защитные сооружения в помещения пробрались полярные лисы. И те, кто выжил в первый день, погибли в день второй.

Полковник задумался. Проутюжить танками каждый квадратный метр территории не представляется возможным. Просеять всю землю через сито пулеметных очередей — очень хочется! Только где взять столько пулеметов? И кто потом станет жить на земле, засеянной пулями? Выжечь к чертовой матери всю поверхность, да и начать ее заселение заново! Но сколько ж тогда лет пройдет, пока снова зазеленеют леса?

— Это смотря как выжечь… — прошелестел где-то рядом голосок.

— Кто здесь? — вскинулся полковник, выхватив пистолет. Он и не заметил, уже с минуту говорит вслух, озвучивая нерадостные мысли.

— Пообещай, что не станешь стрелять, появлюсь, — посулил голосок.

— Хорошо, — сказал полковник, — стрелять не стану.

Из-под крышки письменного стола вынырнула маленькая гибкая ласка, и в два скачка, словно капелька ртути, отбежала в сторону. Полковник потянулся было к кобуре, но усилием воли остановил непослушную руку.

— Кто ты? — снова спросил он. — И чего хочешь?

— Предложить хочу, — пропищала ласка.

— Что и кому? — хмуро поинтересовался полковник. Ему еще роли армейского дипломата не доставало…

— Всем вам, — терпеливо попискивала ласка. — Или вы теперь же начинаете сворачиваться и улетаете с планеты, или мы вас всех лишаем жизни.

— Для такого маленького зверька звучит круто, — усмехнулся полковник. — Но почему ты обращаешься ко мне? Тебе нужно такие слова говорить маршалу!

— Мне сказали, — пожала плечиками ласка, — что главный тот, кого лягнул Моргенштерн. А лягнул он тебя…