Ключ Эдема

– Пулей грозишь? – уже без смеха спросил Прометей. – И что, за борт сбросишь, как в пиратских историях?

– Океан большой, – произнесла Сэб фразу, которую не так давно сам Прометей сказал Вадиму.

Колин прокашлялся, привлекая к себе внимание, и указал на мониторы:

– Так все же… что делаем?

Сэб, прикусив губу, перевела взгляд на Алекса. Теперь решение должен был принять он. Посмотрев на часы, командир ответил:

– До отбытия пятнадцать минут. Если за это время ничего не изменится – отключай.

– Но… – попыталась возразить Сэб.

– Качка может привести к замыканию, ты же знаешь, – тихо напомнил Колин.

Женщина отвернулась к монитору, искоса бросив взгляд на Вадима.

– Ника? – Вадим был уверен, что его интонация передала удивление, хотя он все еще старался не зацикливаться на том, где находится и как именно может произносить что-то вслух, если отсутствует само понимание телесной оболочки. Но стоило об этом начать думать, как свет становился слишком ярким, до боли, и все снова смешивалось в хаосе. – Та самая Ника?

– Вероятней всего.

– То есть ты здесь? Как? Ты в анимусе?

– Почти. Точнее сказать, я – анимус.

«Это Ника. Та самая, которую ищет Алекс. Которая была до меня. Значит, она где-то рядом», – такие мысли крутились в голове Вадима, пока он не понял последних слов собеседницы.

– В каком смысле?

– В прямом. Я – его часть, как программа – часть отлаженной системы компьютера. Ты тоже. В данный момент твой мозг принадлежит ему и является его фрагментом. Чем больше подключено разумов, тем сильнее система, мощнее сеть.

– Зачем это? Я имею в виду, это всего лишь аппарат для выкачки прошлого. Или нет?

– Нет, – облако по имени Ника по-прежнему не проявляло никаких эмоций. – Это куда больше, чем ты думаешь. Это способ объединить множество…

Она запнулась, будто в горле пересохло, но спустя секунду продолжила:

– Множество сознаний в одно целое. Как это объяснить? Могу предложить сравнение. Как если бы взять мощный компьютер и несколько слабых. Для выполнения одной единственной задачи они могут быть равны по коэффициенту полезного действия. Что-то подобное происходит здесь и сейчас. Нас объединяют сетью.

– «Нас»? Ты про нас с тобой или есть кто-то еще?

– Кто-то. Их очень много. Сначала они слабо шумели, а теперь молчат. Слились в целое.

– И ты?

Она молчала. Вадим понимал, что верит ей, верит, что с ним говорит Ника, хоть все услышанное было фантастикой и напоминало какой-то глупый сон. Но, черт возьми, если все прочее реально, то почему же это – нет?

– Это похоже на чат, – произнесла она неторопливо. – Знаешь, такие раньше были в моде. Заходит толпа незнакомых людей и пишут что-то свое. И их сообщения соединяются в сплошной хаотический поток несвязных мыслей. Здесь то же самое.

– Как ты подсоединилась ко мне? Ты что, где-то рядом?

Это могло бы все облегчить. Если Ника поблизости, то не нужно отправляться в опасное морское путешествие в охоте за мифической Атлантидой.

– У тебя неверное представление о возможностях анимуса.

Хоть Вадим никогда не видел Нику, он легко представил, как хмурится его собеседница.

– Это же не Wi-Fi соединение… Как сложно это объяснить словами, ты не представляешь. Как описать красный цвет тому, кто его не видел? Или музыку тому, кто никогда ее не слышал.

– Ты уж попробуй как-нибудь, а я докумекаю, – Вадим почувствовал себя уязвленно, будто незримая девчонка обвинила его в глупости.

– Анимус – это не просто аппарат для воспроизведения памяти ДНК. Таковыми были его прототипы, первые версии. Позднее Созидатели поняли его истинную сущность. Это не проводки и платы считывают память, спрятанную в генном коде, это делает наш собственный разум, усиленный влиянием анимуса. По сути, это что-то вроде кофе в борьбе с сонливостью. Реакции ускоряются, концентрация возрастает, возможности увеличиваются, и все благодаря тому, что наш разум работает только на 10–15 %, а при помощи аппарата он разгоняется на добрых 70 %.

– Это смешно, – возразил Вадим. – Я читал, что это миф. Мозги работают на всю свою мощность, а это какая-то нелепица, выдуманная учеными.

– Нелепица – это то, что ты читал. Обычная неточность, которая позволяет Созидателям скрывать правду от людей. Есть большая разница между понятиями: «мозг» и «разум». Я говорила именно о втором. Анимус влияет на разум, заставляя тот работать на полную катушку. Если бы мы сами были осведомлены о своих возможностях, нам не понадобилось бы подключение. Мы бы помнили, что было во всех наших поколениях, и накопленный опыт делал бы нас мудрее. Мудрее и сильнее.

– Бесконечное сознание?

– Да. Это и есть бессмертие. Бессмертие, к которому стремились все. Философский камень алхимиков. Люди более не являлись бы разрозненными организмами, это была бы единая масса, живущая общим прошлым, ради общего будущего. Страшно, не так ли.

– Это и есть – Эдем? – догадался Вадим.

– Да, – Ника снова ненадолго замолчала и продолжила. – Черт подери, мне столько нужно сказать. Я так долго к тебе пробивалась. А ты отвергал меня.

– Я?!

– Да! Ты вбил себе в голову, что это Элиана не хочет раскрыть тебе свои тайны. Какая лажа! Элиана – давно труп. Ей пофигу на тебя и твою миссию.

Было немного странно слышать молодежный сленг из пульсирующего облака, и Вадим почувствовал, что улыбается. Если бы у него было лицо, он непременно улыбнулся бы, но пока он лишь ощущал свою улыбку.

– Значит, все это время ты была рядом?

– Мне не нужно быть рядом. Пойми ты. Анимус запустил неотвратимые изменения в нашем разуме. В твоем, моем, всех объектов. Мы имеем ту связь, которую бы имели люди, не посади они свой разум под замок. Мы бежим с той скоростью, которую сами себе разрешаем.

– Что? – Вадима удивила последняя фраза. К чему она?

– Ты не чувствуешь? – ее тон никак не изменился, но стало ощутимо волнение Ники. Будто сам Вадим почувствовал страх, но не знал, ни чем он вызван, ни откуда тот нахлынул. – Я тебя теряю. Черт! Они отключают тебя!

– Где ты находишься? – Вадим понимал, что кричит. Кричит на грани своих сил, поскольку теперь и сам стал ощущать холодок в пальцах ног и рук, давящую тяжесть в груди.

– Передай Алексу, чтобы не шел сюда, – яркий свет вокруг сменился разноцветными трепещущими кругами. Так бывает, если посмотреть на солнце и зайти в темное помещение. – Он – сукин сын, но я сделала всё, чтобы спасти их. Второй раз…

– Ты в Атлантиде? Где ты?

– Где? Кто? Дайте кулек, его сейчас вырвет…

Вадим почувствовал, что его перекатили на бок, он хватал распахнутым ртом воздух, но его не тошнило. Опасения Сэб были напрасны.

– Ну и видок. Воды?

– Оставьте его в покое. Пусть подышит.

Вадим ощущал боль в груди. Нет, не душевную, а физическую боль. Как будто ребра вдавили внутрь.

– Все пучком, моряк?

Перед глазами мелькнул фонарик, затем лицо Колина, который пару раз щелкнул пальцами на уровне своих глаз.

– Нормально, реагирует.

Вадим снова лег на подушку, с некоторым удивлением глядя на серые стены, светлый потолок, на людей, находящихся рядом. Он не чувствовал себя проснувшимся. Скорее, нырнувшим из одного сна в другой. Здесь все было реальным, но не менее реальной была Элиана, а затем – Ника.

– Ты спрашивал об Атлантиде, – рядом с его койкой на корточки присел Алекс. Он пристально вглядывался в лицо Вадима, словно подозревал его в чем-то. – Кого?

– Мне дышать тяжело, – с трудом выговорил Вадим.

– Это потому, что тебе искусственное дыхание пришлось делать, – вмешался Колин. – У тебя вдруг сердце биться перестало. Нас это встревожило. Извини за синяки. И учти, что целовался я с тобой не по своей воле.

Вадим перевел взгляд на Алекса.

– Я говорил с Никой.

Эти слова прозвучали как раскат грома посреди ясного неба. Даже Прометей, все время сидящий у стены в расслабленной позе, вдруг подскочил.