Ключ Эдема

Элиана вернулась к Хасиму и рассказала, что от них ждут. Он принял приказ безропотно, как ему и следовало. Девушка задумалась, глядя на его спокойное, не омраченное сомнениями лицо, не напрасно ли ее назначили наставницей? Чему она сумеет научить? Непокорности? Задавать вопросы без ответов? Дерзить учителям?

– Смогут ли другие обнажить оружие против своих братьев? – спросила она, отбросив в сторону свои размышления. – Не подведут ли?

– В каждом я уверен, как в себе, – ответил тот. – Но я скажу так: лишь с вами мы узнали о братстве, с вами научились искать истину. Кем бы вы ни были, вы посланы самим Аллахом и сотворили чудо. Мы пойдем не ради Салах ад-Дина. Пусть он великий муж и непобедимый воин. Мы пойдем ради вас.

Время было на исходе, они должны были немедленно отправиться к Алеппо, ведь именно в тех краях находилась победоносная армия Салах ад-Дина. Перед тем, как Элиана со своими учениками покинула монастырь, к ней наведался Натан бен-Исаак. Дело было вечером, поскольку ехать было решено ночью, спасаясь от жаркого солнца и любопытных глаз.

– Не по своей воле отец так рано покинул тебя, – произнес старик, останавливаясь в дверях и наблюдая за сборами ученицы. – Но ты все еще винишь его. И в каждом из нас ищешь его частицу. Прости, что часто забываю об этом. Ведь и ты мне стала дочерью вместо всех тех детей, что я потерял.

Элиана остановилась и обернулась. Он никогда прежде не говорил о своей семье, и сейчас, видя печаль на его лице, девушка поняла, почему.

– И люблю я тебя так же, как любил бы их, как люблю их память. А потому скажу тебе то, чего не должен…

Элиана ждала, когда же он соберется с духом. Ее съедало нетерпение, но после услышанного ранее, она покорно молчала.

– Читал звезды, что они тебе готовят в грядущем. И увидел, что сулят они тебе взять на руки младенца. Своего, кровь от крови. Плоть от плоти.

– Не будь жесток со мной, – попросила Элиана, ощущая ком в горле. – Это невозможно.

– Звезды ни разу не ошиблись.

– Ошибались, – с горечью произнесла она, хоть всем нутром мечтала бы не знать этого. – Однажды они посулили беду Нур ад-Дину, поражение под Аркой и смерть. Но я солгала ему, и что же? Он одержал великую победу!

Натан бен-Исаак усмехнулся и покачал головой:

– Звезды не ошибаются. Но есть что-то превыше их. Что-то, что позволяет идти по воде, как по суше. Что-то, что оживляет мертвеца и исцеляет убогого. Это озарило и султана, когда он уверовал в твои слова и в то, что звезды ему благоволят.

– Значит, предсказания ничего не значили ни тогда, ни сейчас, – сглотнув, произнесла она.

– Это значит, что лишь ты можешь решить: готова ли принять неизбежное или станешь отрицать его. Я сказал, что сулят тебе звезды. А когда вернешься, я подготовлю полный гороскоп. Расскажу тебе, кто станет отцом младенца, и когда это случится. Но только если ты сама захочешь узнать. Если не испугаешься.

Элиана криво усмехнулась, подняла тяжелую сумку, собранную в дорогу и, проходя мимо старика, бросила через плечо:

– Подготовь. Я отыщу этого глупца и выжму досуха, и если не зачну от него, то никогда более не доверюсь тебе. Велика ли твоя вера в звезды, чтобы пойти на эту сделку?

– В звезды не нужно верить, – усмехнулся Натан бен-Исаак, – но моя вера во вздорную девчонку велика. И я готов пойти на эту безрассудную сделку.

15 мая 1176 года (4-й день месяца зу-л-ка'да 571 г) армия Салах ад-Дина встала перед замком Изаз. Прошло уже две недели, но осада продолжалась. Окрыленные прошлыми победами воины терпеливо ожидали. Никто не сомневался, что и в этот раз благоволение Аллаха на их стороне.

В шатре султана, окруженном охраной, находились двое. Салах ад-Дин в светлых одеждах, преисполненный врожденного величия, которое не нуждалось в искусственном взращивании, с вежливым интересом взирал на гостя. Тот чувствовал себя скованно. Они оба сидели, как равные, за круглым столом, накрытым со всей возможной в походе щедростью.

– Ты отведал пищи, которую предложили тебе, как дорогому гостю, – произнес Салах ад-Дин на лингва-франка. – Теперь говори, зачем пожаловал? Путь проделал неблизкий, и в отваге тебе не откажешь.

С этими словами султан кивком указал на белую мантию гостя с красным крестом на той. Рыцарь Луи де Муаро был представителем ордена тамплиеров.

– Я пришел с миром и предложением, которое окажется выгодным нашим народам. Война длится давно, и каждый устал от нее, независимо от того, какому богу молится. Объединив наши силы, мы установим единый порядок, который станет оплотом нашего единства. Царство, сильнее которого нет в этом мире.

Салах ад-Дин чуть улыбнулся, привычным жестом покрутил перстень на пальце и бросил взгляд на кольца, украшающие руки его собеседника.

– Я немного осведомлен о вашем ордене. По законам, которым обязуется служить каждый новый служащий, защитник креста должен отречься от титулов, родни и мирской жизни, дать обет целомудрия, бедности и скромности. Из пищи полагается лишь хлеб да вода. Вы спите при зажженных свечах, чтобы во мраке ночи не подступили соблазны, и не обратились взоры ни на женщин вне стен ордена, ни на мужчин, живущих рядом. Так несет молва. Но я видел разбойников с крестами на груди, что силой брали женщин, набивали карманы золотом. Что же до пищи, то даже ты не оскорбил меня отказом от угощения, запрещенного твоим же орденом. Если вы лжете самим себе, как я могу вам верить?

Тамплиер повторил улыбку султана и зеркально отобразил его позу, сложив руки на столе перед собой.

– Мы лжем не себе, а тем, кого не хотим видеть в наших рядах. Пусть приходят те, кому безразлично золото – и мы их обогатим. Но алчные глупцы нам не нужны. Пусть служат короне.

– А кому же служите вы?

– Ему, – Луи де Муаро указал на крест.

– Богу? Или церкви, которую обогащаете? Я повидал немало умных людей из твоего народа. Они научили меня различать.

– В самом деле? – тот подался вперед. – А различаешь ли ты сам помыслы Аллаха и собственную жажду власти? Все мы не без греха, и наша гордыня – общий порок.

Салах ад-Дин смотрел на него с прищуром, истинные эмоции оставляя при себе.

– Я вижу, что ты не веришь мне, – рыцарь будто ожидал именно этого, – а потому хочу предложить дар. Не так давно из темницы Алеппо был выпущен человек, который хорошо тебе известен. Рене де Шатильон. Он известный мясник, что особо жестоко обходится с твоими братьями-мусульманами. Зверства, которые учинялись им, поражали самые смелые умы.

– Мне знакомо это имя, – жестко произнес Салах ад-Дин.

– Я велю привести его к тебе, как залог моего честного слова. Клянусь, когда он вернет себе былую силу, то умоет вашу землю кровью правоверных, не гнушаясь никакими методами.

Султан надолго погрузился в молчание. Он смотрел куда-то за спину своего гостя, будто видел там советника, готового подсказать верное слово. Луи даже обернулся, но не увидел ничего, кроме полога шатра, чуть колышущегося на ветру.

– Я мог бы сказать, что обдумаю твои слова, – Салах ад-Дин перевел взгляд на собеседника, – но это не так. Ни один дар не стоит того, чтоб заключать союз с врагом. Вы пришли на нашу землю, а не мы – на вашу. И теперь, точно подачку, предлагаете разделить власть там, где она наша по праву. Пусть псы питаются объедками с ваших столов. Мы же возьмем сами, и не чужое, а свое.

Рыцарь нахмурился. Он был наслышан о мудрости правителя и ожидал, что тот примет другое решение.

– Зачем ты так говоришь? Я не являюсь представителем королей, приславших сюда армию. А лишь предлагаю союз не с ними, а с нами, моим орденом.

– Ваши короли – это лихорадка, а вы – гнойная сыпь. Думаешь, одно без другого достаточно хорошо?

Рыцарь поднялся и, кивнув, сказал:

– Мне жаль это слышать. Уверен, ты передумаешь, и я буду с радостью ждать вести об этом. Ты думаешь, Египет верен тебе. Это не так. Пока ты в походах, твои чиновники раздирают между собой золото и власть, твои люди голодают и терпят высокие налоги. Ты так далеко забрался от дома, что не видишь истинной картины. Возвращайся домой, Саладин, оставь эти земли. И мы договоримся о том, как сделать твое правление долгим и счастливым.