Каратель

— USA marines, — отозвался Грин, отодвигая жалобно хрустящую дверь и вталкивая Сару в пахнущую свежим порохом комнату.

Толкнув Сару в угол, где та сразу сползла по стене на пол, Грин помог Ане перешагнуть закрывающую дорогу перекошенную в проеме дверь.

У стола сидели четверо очень неприветливых русских со стволами наготове. С первого же взгляда Аня поняла: Грин прав. Парни явно собирались в дорогу, об этом хором твердила сотня мелких признаков, от тщательно собранных укладок, небрежно сваленных в кучу под стеллажом с фотографиями покойного Командира, до едва пригубленной бутылки Чиваса на усыпанном пеплом столе. Представив встречу с этими бандюками у склада с остатками солярки, Аня окончательно решила полностью довериться Грину.

— Маринс-шмаринс, — нехорошо щерясь, пробубнил под нос самый главный. — И еще шлюхинс. Ну и хули тебе тут надо, шмаринс?

Заметив, как под кожей на скулах Грина зашевелились мышцы, Аня поняла: если они хотят отсюда выйти, надо брать ситуацию в свои руки, и немедленно. С такими нужно разговаривать соответственно, Аня хорошо выучила повадку этой породы в тартуских клубах, еще до Этого.

— Ник. Я сама. — Аня умоляюще посмотрела на окаменевшее лицо Грина, и — слава Богу, Грин кивнул, не сводя глаз с переносицы главного.

Аня с благодарностью за понимание чуть-чуть прижала локоть к его боку и, сделав несколько шагов к столу, выдернула свободный стул. Пододвинула Грину, выдернула себе второй. Села, обвела холодным взглядом частников:

— Тут все знают, кто я?

— Без пяти минут дохлая сука, — отозвался из угла один из частников, плотный коротышка со свежим синяком на поллица. — Смотри-ка, «тут всеменя знают…» Звезда, блядь.

— Погодь, — оборвал Подбитого Глаза Старший. — Ты давай, сестренка, рассказывай, чего аж на бредлике сюда приехала. А понты в самом деле брось, Сергеич грубиян, конечно, но правильно тебе выразил. Ты сейчас не и. о. никакое, а так, смазливая телка с хуевой охраной.

— Еще какое и. о., «братишка», — нагло усмехаясь, перебила Аня.

— Эт с хуя ли? — хмыкнул сбитый с тона Старший.

— У «бредлика» приказ размолотить этот ваш курятник через… — Аня глянула на часы, — …восемнадцать минут. Если мы отсюда довольными не выйдем. Противотанковых средств у вас нет, окна и двери все на ту сторону. Так что или проковыривай стену и съебывайся, или давай по-хорошему.

Частники переглянулись, но особого беспокойства не проявили.

— Это с тобой вместе, что ли? Размолотить?

— Со мной вместе, — весело улыбаясь, подтвердила Аня, стараясь выглядеть достаточно сумасшедшей. — И размолотят, не боись; у них с дисциплиной нормально все. Так что давай-ка лучше поговорим. Без понтов и прочего.

— Да я че, против, что ли. Давай так давай. Если у тебя для нас есть что-то интересное, то почему не срастись. А нет — так нам, знаешь ли, по хую мороз; сегодня, завтра ли…

— Агрбу завалили? — не ведясь на тон, деловито спросила Аня.

— А как же. Ибо не хуй, — назидательно хохотнул развалившийся на стуле у окна молодой паренек с не по здоровому веселым взглядом.

— Чегой-то наш абрек больно деловым от тебя приехал, — пояснил Старший. — Совсем забылся парень. «Айне колонне марширт сюда, цвай колонне туда…» Нашелся тут, понимаешь, генерал шашлычных войск. Ты не тяни резину-то, говори, что хотела. Че, совсем у америкашек плохи дела, раз тебе с простой солдатней договариваться приспичило?

— У вас связи давно нет?

— Да как у всех пропала, так и у нас.

— В чем дело, понимаешь?

— Ты спрашиваешь или опять рисуешься, я не пойму.

— Ладно, раз ты такой весь резкий, просто послушай. Кстати, я с каждой рожей отдельно договариваться тут не собираюсь. Если ты подписываешься, они тоже? — кивнула Аня на остальных.

— Ты скажи, что хотела. А мы подумаем, тут себе никто не враг. Если кто что не поймет, дак я объясню.

— Будем надеяться, — хмыкнула Аня и разложила Старшему ситуацию, в конце кивнув на Грина. — Вот, это он придумал, что делать.

По мере расклада мужики посерьезнели и подтянулись к столу. К моменту обозначения плана совместных действий, когда Аня уже только переводила Грину и Старшему, атмосфера приобрела довольно конструктивный характер.

— Угу, — вникнув в суть плана, задумался Старший. — Примерно понял. Слышь, сестренка, сходи-ка маякни там «бредлику», чтоб шмалять не начал. Аня глянула на часы и сорвалась с места, дивясь выдержке Грина — до открытия огня оставалось около трех минут.

Грин остановил ее, и они вышли вместе. Оставив Аню у модуля, Грин сходил к «Брэдли», уставившемуся тонким хоботом ствола на каре разноцветных пластиковых коробочек. Снова диалог на американском военном жаргоне. Аня опять поняла лишь несколько слов; но до чего же родным теперь кажется еще неделю назад приятный, но совершенно посторонний голос… Лязгнул бээмпэшный люк, Грин вернулся и встал рядом с Анной, придерживая ее за рукав.

— Чего мы ждем?

— Слушай. И давай-ка подойдем поближе. Снегом не скрипи!

Через возню в тамбуре было слышно, как обладатель украинского прононса на хорошем английском пытается расспросить скулящую Сару. Грин снова дернул Аню за рукав и, смеясь, склонился к ней, обжигая ухо горячим шепотом:

— Слышишь? Вон как, оказывается, russian private знают язык.

— Это же ваша, американская пословица: «Умеешь считать до десяти, остановись на семи»?

— Точно.

— One. Сара колется.

— А что ей остается делать. Попала, тварь…

— Ты ее для этого сюда и привез?

— Конечно. Наши слова — это только наши слова. А тут, понимаешь, первоисточник…

— Они же ее убьют.

— Скорее всего. Зато не придется никого ни в чем убеждать.

— Грин, ты скотина.

— Я знаю. Все, пошли.

— …и как только DF кончится, генераторы встанут, — закончил пояснять Хохляцкий Акцент. Видимо, тем, кто не настолько волок по-английски, чтоб понять сбивчивое лепетание логистки… Генераторы уже час как стоят. Все-таки мужики иногда как малые дети, верят любому слову… — подумала Аня, поднимаясь за Грином в модуль по липкой лестнице.

— Заебись, — со странноватым весельем провозгласил из командирского кресла Старший. — А налево солярку наладила вот эта вот сучка. Правильно? Пра-а-авильно.