Каратель

…Ну и пусть. Как будто мне надо кому-то тутчто то объяснять… — наивно подумал слишком далеко отошедший от людей Ахмет. — Эти обойдутся, а Серега… Да пусть развлечется. К тому же тут потеплее…

Исчезнувший снег добил Сережика… Где мы, сука?? Куда все подевалось? Че это за ебань?!! Почему мокро, где снег?! Лед на карьере где?! Мы где?!! - кричали и разум, и Серега, одновременно удивляясь, как ему удается сохранять видимость спокойствия и даже выполнять распоряжения Этого так, что Этот ничего не замечал.

Приказав Сережику уложить пленных в ряд и держать под прицелом, Ахмет порылся в разгрузке и вытащил пучок скользких пластиковых хомутов. Бросив их у обрыва, подошел к краю шеренги и рывком поднял первого — фиолетового негра с серыми губами. Заставил скинуть ботинки и бушлат. Крепко держа негра за вывернутую кисть, пригнул к земле и быстро повел к берегу, перед самой кучкой наручников сунув ему в печень практически весь кухарь. Пленный хекнул и начал валиться, по инерции переставляя ноги. Аккуратно уронив негра перед самым обрывом, Старый стянул ему за спиной руку и ногу и несильным тычком отправил в воду. Под обрывом плеснуло, и Старый пошел за следующим.

Сережик отвернулся от берега, оставляя в поле зрения лишь ряд ходящих ходуном рук, сложенных на затылках, — пленных здорово колбасило, однако ни один даже не пытался дернуться. Куча шмотья росла, и от механического шныряния Старого туда-сюда Сереге казалось, что голова вот-вот лопнет.

— Ты зачем их это, вяжешь? — спросил Серега чужим голосом, когда продолжать молчать стало невозможно.

— Так расклюют, и на дне будет меньше гнилья, — глядя куда-то вдаль, Старый мотнул головой на кружащихся над карьером чаек.

— А-а. — Сережика начало трясти. Почти незаметно, но Серега безошибочно чувствовал, что, еслиэто как-то не остановить, через непродолжительное время эти спазмы усилятся и задавят его, не дав телу дышать.

Ахмет не обратил внимания на перемену в Серегином состоянии, поглощенный настигнувшей здешнюю его шкуру легкостью, непривычной и полной. Шкура выплатила все, что успела задолжать этой стороне Мира за свою глупую и бесполезную жизнь. До человека наконец дошло, что все уже кончилось. То, зачем он вернулся на могилу прошлой жизни, как-то незаметно свершилось, и ему здесь больше нечего делать. Странно, но это оказалось вовсе не местью, о которой он мечтал, стирая зубы от бессильной ярости в землянке старика Яхьи.

Яхья. Вот перед кем последний долг, вовсе необязательный, но самый важный. Человек оставил себя доделывать работу на берегу, а сам побрел к тому месту, где с утра похоронил тело старика, любуясь мокрыми стволами на фоне серой воды и далеких синих гор… Как удобно. Если были бы шахматы, можно было б сыграть так, как почему-то всегда хотелось — самому с собой, не крутя доску и не подыгрывая вечно отстающим черным…

Пошел снежок, мелкая легкая крупка. Промерзлая, но снизу еще сырая листва отозвалась приятным шорохом, сглаживающим все остальные звуки.

Разбрасывая свежие комья, человек с улыбкой наблюдал, как Второй закончил с пленными и тоже пошел к могиле. Сзади встрепенулся Сережик и нерешительно задирает винтовку. Опустил, вытирает моську. Нет, смотри, опять поднял. Молодец. Будет из тебя Хозяин. Целься и выбирай скобу на выдохе.

…Все правильно. Как только пятка пошла к земле, тут же находится гвоздь. И это правильно — шаг человека не должен кончаться там, где начался. Давай, пацан. Телу без долгов нечего делать в вашем суетливом мире, давай…