Колос времени [СИ]

Она остановилась, борясь с нахлынувшими эмоциями. Чувство нереальности происходящего налетело на нее с новой силой. Не удержавшись, она ухватилась за ближайший фонарный столб, перебирая по нему дрожащими пальцами. На ощупь тот казался вполне осязаемым, но Вере вдруг вспомнилось, насколько обманчивыми могут быть подобные ощущения. Ее снова охватила дрожь. Девушка отступила, усилием воли сдерживая вновь подступающую панику, и попыталась рассуждать логически.

"Так, спокойно. Только спокойно. Дыши глубже. Ничего страшного не происходит. Все чувства – это обман. Вопрос в том, насколько я готова в них поверить. Я верю, что этот столб сейчас стоит передо мной? Я верю. Я должна в это верить, я хочу в это верить! Я вижу, я слышу, я осязаю. Если захочу, то могу и лизнуть, но это будет слишком противно. Противно – это хорошо. Значит, столб реален. Будь я сумасшедшая, он наверняка показался бы мне конфеткой на палочке".

Она передернула плечами, независимо вскидывая голову. Нельзя сказать, чтобы эти рассуждения очень помогали, но Вера снова и снова прокручивала их в голове, пока и в самом деле не стало немного легче. Она еще чуть-чуть подержалась за столб, потом медленно отвела от него руки. Как ни странно, он при этом никуда не делся. Слегка приободрившись, девушка заметила мужчину, стоящего возле витрины с надписью "Мир света", он курил, равнодушно глядя перед собой, и время от времени сплевывал себе под ноги. На его светлой рубашке расплывались пятна пота, и Вера чуть сморщилась от терпкого, неприятного запаха. Однако в следующий момент она решительно развернулась в его сторону.

– Простите, вы не подскажете, въезд на Петроградку уже открыли?

Мужчина смерил ее отстраненным взглядом, немного подумал и, вынув сигарету изо рта, лениво процедил:

– Давно.

– Что давно? – не поняла девушка.

– Давно открыли.

– А… как давно?

– Дней пять, – с легким раздражением буркнул тот, туша сигарету об стену дома.

– А, – повторила Вера. – Спасибо.

– Пожалуйста.

– Простите, – спохватилась девушка. – А пожары? Что с пожарами?

Мужчина молчал так долго, что Вере показалось, будто он ее вовсе не расслышал. Наконец он как будто очнулся, с сомнением поглядел на девушку и что-то неразборчиво пробормотал.

– Извините, не расслышала, – Вера сосредоточенно свела брови.

– Тушат, говорю! – громко и отчетливо повторил мужчина. – Вы, девушка, откуда свалились?

"Хороший вопрос". Она вымученно улыбнулась в ответ, и ее собеседник, на лице которого наконец-то проступило что-то, напоминающее удивление, снова сплюнул на асфальт. Вокруг его стоптанных кроссовок уже образовалось целое скопление белых пятнышек, напоминающих созвездие Большой и Малой медведицы, сплетенных в дружеских объятьях. Вера мельком скользнула взглядом по плевкам, и они вдруг загадочно замерцали и исчезли, словно по ним прошлись мокрой тряпкой.

Девушка сделала шаг назад, прикрывая глаза ладонью.

"Ой, нет, только ни это… Опять начинается!"

В этот момент ее догнал Кирилл.

Налетев откуда-то сзади, темполог подхватил Веру под локоть и потащил за собой. От неожиданности она ойкнула, но тут же сама вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг. Тот факт, что он был причиной всего происходящего (а в этом Вера не сомневалась – ведь странности, если не сказать хуже, начались именно с его появления), девушка склонна была ему простить, потому что только его присутствие до сих пор оставалось чем-то незыблемым в вывернутой наизнанку действительности, в хаотическом сплетении бреда и реальности. Даже если сам пришелец из другого мира с той же степенью вероятности мог являться частью бреда (такую мысль девушка вполне допускала), то, по крайней мере, эта часть отличалась постоянством и определенной логикой (в отличие от всего прочего). Появление Кирилла в этот критический момент стало для девушки чем-то вроде спасительного лекарства, если и не исцеляющего полностью, то, по крайней мере, дающего минутную передышку от мучений. Сказать, что она ему обрадовалась – значит, ни сказать ничего. За рубашку темполога Вера держалась как за единственную незыблемую опору в изменчивом мире.

– Это, правда, ты? – на всякий случай уточнила она, крепче сжимая пальцы.

– Я, я… – Кирилл, не обращая ни малейшего внимания на ее благодарный взгляд, продолжал тащить девушку по улице.

Она облегченно вздохнула, стараясь прижаться к нему потеснее. Ощущение теплого сильного тела рядом действовало на нее успокаивающе. В голове стало понемногу проясняться, она оглянулась и тут же взволнованно шепнула напарнику на ухо:

– Ты видишь, что происходит? Нет, ты это видишь?!

– Вижу.

– Господи! Такое впечатление, будто никто ничего не чувствует и не понимает…

– Не обращай внимания.

– Но… но как же? – она растерянно повернула голову. – Как же это?… Я не понимаю. Как это все может быть? Почему люди ведут себя так, словно ничего не происходит?

– Для них – вполне возможно так и есть.

– Но почему – для них?! – ее голос задрожал и сорвался.

Кирилл ласково взял ее за руку и попытался успокоить:

– Вера… Верочка, послушай. Ничего страшного не происходит. Пока не происходит, – поправился он, видя, как изумленно округлились серые глаза девушки. – И мы, и они ведем себя совершенно естественно – с учетом тех обстоятельств, в которых находимся. Просто сейчас из-за эффекта резонанса мы видим мир с иной точки зрения, нежели остальные люди, ты можешь видеть, а я чувствовать мельчайшие временные сдвиги, а большинство, ни их счастье – нет. Многие просто продолжают плыть в потоке своего привычного времени, даже если этот поток потечет по совершенно иному руслу или даже поворотится вспять. Некоторые, возможно, почувствуют при этом что-то неприятное, у кого-то обостряться хронические заболевания, кто-то сляжет с сильнейшей головной болью. И лишь единицы на самом деле ощутят изменения континуума и попытаются им противостоять, как это делаем ты да я…

Минуту или две Вера осмысливала услышанное, потом вздрогнула и снова прижалась к темпологу, спрятав лицо у него на плече.

– Кошмар, – пробормотала она еле слышно.

Кирилл провел ладонью по ее волосам и сочувственно похлопал напарницу по спине.

– Вера, нам пора. У нас еще есть шанс свести воздействие резонанса на нет. Сейчас положение стабилизировалось, помехи минимальны. Неизвестно, сколько продлиться такое состояние, поэтому нам нужно действовать. Ну же, давай, соберись. Ты же умница, ты сможешь…

Вера нехотя подняла голову и с усилием заставила себя поглядеть вперед. Как назло в тот же самый момент парочка молодых людей, идущих им навстречу, на ее глазах растворилась в воздухе – вместо них мимо торопливо прошествовал мужчина делового вида в очках с кожаным портфелем под мышкой, тем же манером выпрыгнувший из пустоты. Девушка судорожно вздохнула, и все ее усилия взять себя в руки немедленно пошли прахом.

Она зажмурилась и замотала головой.

– Я не могу… – голос прозвучал так жалобно, что ей стало стыдно. Из-под сомкнутых век потекли давно сдерживаемые слезы.

Кирилл не повел и бровью. Он по-прежнему обнимал ее, прижимая к себе, его пальцы ласково гладили девушку по мокрой щеке.

– Мы справимся, это я тебе обещаю. И не обращай внимания на то, что происходит вокруг. Если тебе так легче, держись за меня. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

Она кивнула, ненавидя себя за слабость, и никак не в силах ее преодолеть. Слезы продолжали катиться у нее по лицу, и Кирилл с несвойственной ему деликатностью промокнул их рукавом рубашки.

– Ну, ну, Верочка, не раскисай, – мягко подбодрил он девушку. – Слышала такую песню "Наша служба и опасна, и трудна"? Это про нас, темпологов!

Вера, не удержавшись, хихикнула.

– Конечно, про нас, – повторил Кирилл, улыбаясь. – Никакая милиция, знаешь ли, не сталкивается с мультиплицированной событийностью, а для нас теперь это что-то вроде нормы жизни.