Наёмники Дождливая Осень.

- Вот ещё. – Буркнул Рут.

- Присоединяйтесь мой спаситель. – Указала она на стол.

- Благодарю. – Рут сел и принялся за еду. Риэль Хемила во время трапезы насмешливо поглядывала на него, но помалкивала. Наконец с похлёбкой было покончено.

- А вы знаете Рут, что мы с вами были помолвлены? – Ханэдав так и застыл с куском мяса во рту.

- Пвафтите фто? Тьфу ты! Что, простите?

- Да-да. Наши отцы крепко дружили одно время, и у них даже родился план, как спрятать Ханэдавов настолько надёжно, что вас никто и никогда не сможет отыскать.

- Стать Вармутами. – Кивнул Рут.

- А вы не глупы. – Прищурилась риэль Хемила.

- Так значит, у вас есть сёстры?

- Нет, почему?

- Просто у меня есть, то есть были два старших брата, их наверно нужно было женить на ком-то из вашей родни, для полной убедительности, так сказать.

- Скажу честно, я не знаю подробностей этой помолвки, отец совсем недавно рассказал мне о вашей семье, и о том, что я была обещана вам. – Хемила нахмурилась, и глубокая складка пролегла между её красивых бровей. – Он очень сдал за последние пол года, что-то гложет его.

- А много ли ещё Вармутов знает о том, что Ханэдавы существуют?

- Когда отец мне рассказал о вашей семье, он взял с меня слово, что я никогда и никому не расскажу о вас. Хотя, не думаю, что это сейчас так важно, вы уже достаточно натворили дел, что бы о вас узнало всё Таваско.

- Так уж и всё.

- Нет, вы видно и вправду не понимаете что натворили, объявив себя. 

- И что же?

- Пока рано говорить, но точно знаю, королевство всколыхнется, когда вожди Хонов признают вас.

- О Небо, с того момента как я покинул Бреги и месяца не прошло, откуда…

- А, - беспечно махнула рукой риэль Хемила – Такие вести как град в солнечный день. Неожиданно, странно и страшно.

- Чего же тут страшного? – Хемила удивлённо посмотрела на Рута.

- А зря я вас назвала сообразительным. Все боятся войны, голода, разорения, неужели вы не понимаете?

- Отчего же, понимаю, только вот война уже идёт.

- Ну, это ещё цветочки.

- Вам может и цветочки, а простым людям совсем нет. Видели бы вы боулекскую малвеллу, ни одного целого селения, всё разграблено.

- Это пока одна марвелла, а если все будут такими?

- Нам пора ехать. – Крикнул от двери Сандр. – Где этот чёртов балар?

- Я тут. – Ответил с лестницы Борхус. – У меня всё готово.

- Тогда зови Бизона, мы отъезжаем. Вам риэль, мы приготовили возок. Не мягкий экипаж конечно, но до Баттербита доедите. – Сказал он Хемиле Боро.

- Спасибо сударь. – Хемила встала. – Анэй! – На лестнице появилась служанка. – Едем.

                                                           Глава 6.

 Не большой возок, под завязку заваленный провизией, выехал из ворот городка перед самым их закрытием, его тут же окружили более сорока всадников, выехавших следом за ним. Стражи у ворот не рискнули их остановить, и отряд канул в тёмную ночь, растворившись в просторах срединного Таваско.

 А тремястами виррами севернее, несколько крупных Хонских отрядов держали свой путь на юг. Они шли быстрым маршем, останавливаясь лишь на короткие ночёвки ввиду городов и селений, наводя на них непонятный страх. Местные власти даже не пытались препятствовать их движению, полагая, что и без них есть, кому разобраться с Хонами. Но марвелины и тэйвары, бароны и графы, никак на Хонов не реагировали, им нужно было резать друг друга. Дорин, Боулек, Минтав и даже северная часть столичного Форна постепенно погружались в стылую воду гражданской войны. На дорогах грабили, в селениях мародёрствовали, в городах собирали полки из необученных Тавасцев, которых плохо вооружили и ещё хуже кормили. В результате из северных номов и марвелл на юг потянулись обозы беженцев, среди которых было немало Хонских семей, в своё время переселившихся на север.

 На следующий день, после неудачного застолья у наёмников, полковник Фотий забрёл к своему старому приятелю Гальзэю Морку. Этот отставной капитан содержал гостевой двор в самом центре Боулека и по слухам весьма не плохо на нём зарабатывал. Около состоятельного отставника всегда крутились его менее удачливые собратья, которым он, в память об армейской службе, ссужал деньги или находил работу.