Я - обычный

— Нет, товарищь полковник. Атеист.

— А ты почитай, книжка презабавная. Просвещу коли не в курсе. Четыре всадника апокалипсиса, это из откровения Иоанна Богослова. Каждый из них совершает какую-то дрянь. Убивает, калечит, изводит страшными болезнями, чинит розни и разруху. Всех подробностей я конечно тоже не перскажу дословно, но кому-то наверху идея очень понравилась, да так, что даже адскую смесь в честь назвали. Как она будет действовать, я не в курсе, но знаю доподлинно, что гром грянет по всей земле, в каждом её уголке станет настолько дурно, что лучше и не видеть. В общем, беги, парень. Жен, детей собирайте в охапку и, как свистопляска начнется, постарайтесь уйти из города. Промедлите, и хана, схавают за обедом и костями не подавятся. Уже сейчас дана директива из города никого не выпускать и под эту лавочку формируются вроде как карантинные роты, призванные собирать беженцев. Роты стоят, беженцев нет, но скоро все будет, очень скоро.

Я трясу головой, стараюсь осмыслить, о чем говорит полковник, а он смотрит на меня, будто жалится.

— Иди, — говорит, и никому ни слова, не полслова. Парни у тебя верные, сам знаешь, так что скажешь, что драпать пора, сделают все в лучшем виде.

Спустя несколько месяцев я понял, о чем говорил полковник. Мы видели, что творилось на периферии, когда начался саботаж с поставками топлива для спасателей. Медикаменты исчезали целыми составами, я уж не говорю о патронах и продовольствии. Делалось все, чтобы спасательные службы были бессильны в сложившейся ситуации, и мы начали действовать. Ворваться внутрь лабораторий и разнести все к чертовой бабушке мы, конечно, попытались, но потерпели сокрушительную неудачу, оставив на поле боя порядка пятнадцати двухсотых, отнюдь не зеленых бойцов, способных не то, чтобы из автомата, из салфетки тебя пристрелить. Потом было отступление. Женщины, дети, старики, всех, кого не коснулась болезнь, мы грузили на УРАЛ-ы и в спешном порядке вывозили в заранее подготовленное укрепление, а именно, сюда. В то самое место, что порекомендовал мне ныне покойный командир. Сейчас под моим началом двадцать четыре бойца и почти с полсотни гражданских, если считать стариков и детей, а также головная боль в виде нехватки продовольствия и патронов. Потери мы несли не только на поле боя. Многих забрал вирус, сожрав изнутри и превратив в отвратительных чудовищ.

— Четыре всадника апокалипсиса, — хмыкнул я. — Ну первый, это, разумеется сами бешеные. Второй, как понимаю, сам вирус. Кого не укусили, тот сам обратится. Третий, это жруны, осталось разобраться с четвертым.

— Жруны, — капитан вопросительно поднял бровь. — Это еще что за напасть?

— Не видел? — Удивился я. — То ли зверь, то ли человек. Быстрый, хитрый, питается шатунами и не лезет на стволы. Бешеные для него что корм. Охотится и жрет, потому и жруном назвал. Думали сначала, что может, что он такой от болезни мертвячной, но нет, не похоже, а поймать да посмотреть не сподобились. Пуля его берет, но не ясно, что он вообще из себя представляет.

— Жруны, — Тимур сосредоточенно почесал коротко остриженный затылок. — Полгода назад к нам в НИИ пришла посылка. Здоровый бронированный контейнер с надписью «Биологическая опасность». По документам контейнер пришел из Канады и значился не иначе как «Хомо Супериурус — реактивы и мутагены». Что это, по сути, тогда было не важно. И так было понятно, что наше дело маленькое, проверил и пропустил, а сейчас засомневался. Ну-ка, поподробнее объясни, что за зверь?

— Ну как тебе сказать, — тут уже настала моя очередь чесать затылок. — Тварь отвратная. Такая во сне приснится, пол подушки откусишь, одеялом запьешь. По виду смесь обезьяны с собакой, но крупней, сильней и быстрей в разы. Хищник однозначно, и если бы не морда его мерзкая, то принял бы за чудо природы.

— Что-то с ней не так? — Полюбопытствовал Тимур.

— Да, верно было подмечено, — пожал я плечами. — Взял кто-то кусок пластилина, вылепил лицо, а потом пальцами растащил. Оно-то, это лицо, ужас и наводит. Первая тварь явно мужиком была, вторая точно девкой. Стой, — меня как гром среди ясного неба осенила мысль, — уж не хочешь ли ты сказать…

— …что мутанты эти тоже не на кусте выросли, — улыбнулся капитан. — Ты лучше вот что. Подтягивай своих людей сюда. Здесь и проще и безопаснее в разы. Притеснять не буду, останетесь самостоятельным подразделением, но порядок, чтобы соблюдали.

— Приедем, — кивнул я. — Оставаться в нашем здании среди бешеных и мутантов становится в последнее время крайне затруднительно, так что жди гостей послезавтра. Беспорядков нарушать не будем, за это ручаюсь, ну а в остальном, как карта ляжет.

— Восьмидесятку вам дам в сопровождение, с четырьмя бойцами, — кивнул Тимур. — Всяко поспокойнее. У вас же из тяжелой техники жирный ноль, а на деле грузовик ветхий, да внедорожник импортный.

— Вот нашего старичка-грузовичка обижать не надо, — на пороге появился оскобленный Марк, явно осерчавший за свое средство передвижение. — Этот транспорт все ваши самоходные телеги переживет и дальше работать будет, был бы уход. Качественно раньше строили, с душой.

Глава 24

Работа кипела. В первую очередь следовало обзавестись транспортом посерьезнее, так как вещей, с момента нашей с Марком эвакуации из здания бизнес-центра, существенно прибавилось и грузовик явно не справился бы с подобной нагрузкой. На наше счастье, один из бойцов Горина прекрасно разбирался в грузовых автомобилях, с лету расчитывая расход, грузоподъемность и вместительность, стоило только чему-то подобному появиться на горизонте. Путем недолгих размышлений остановились на двух транспортерах, автомобилях грузовых, маленьких и юрких, а именно новых и стоящих на выставочной площадке автосалона, что по левую руку от центральной улицы, по нескольким причинам. Сам немецкий микроавтобус примечателен свой короткой, легковой базой, из-за чего маневренен и расторопен, а грузоподъемности у него в разы больше чем у любой легковушки. В свое время, данный вид транспорта весьма и весьма полюбил криминал, именно из-за его вместимости и ходовых качеств. И почти семьдесят процентов нападения на банки, инкассаторов и прочие прелести, требующие серьезного транспорта и быстроты самого авто, происходило именно на нем.

— Вы давайте вперед, — кивнул я своим в седане, а сам, прихватив автомат, выбрался наружу и зашагал к пристроившейся позади восьмидесятке. Один из бойцов Горина сидел на руле, трое скучали на броне, вяло отстреливая особенно обнаглевших бешеных одиночными выстрелами. Стреляли парни хорошо, ну или даже замечательно. Каждый патрон на выходе заканчивался дыркой в гнилой башке, так что КПД было стопроцентным. Позавидовав такой меткости, естественно, моей любимой белой завистью, я окликнул того самого знатока грузовой техники.

— Петр, подсоби.

— Фольцы будем брать? — Хмыкнул боец, спрыгивая с борта на землю.

— Их, — я кивнул в сторону двух прекрасных образчиков бюргеровского автопрома. — Добра у нас набралось прилично. Старым транспортом не справимся, так что нужно помочь.

— Вдвоем пойдем? — Поинтересовался он, мимоходом проверяя обойму автомата.

— Да, — кивнул я. — Пусть ребята, — кивок в сторону бронемашины, — дальше едут, а мы тут с тобой прекрасно справимся. Тут дел на пять минут и рожок патронов.

Марк с компанией в сопровождении тяжелой техники двинулись по улице дальше, а мы с Петром Семенным, лейтенантом Питерского ОМОНа, а так же неплохим технарем и просто нормальным парнем, отправились на автомобильную мародерку. Улица, по которой мы шли, была не то, чтобы не пуста, но и не переполнена. С каждым днем, все более умные бешеные старались не попадаться на глаза людям с огнестрельным оружием. А если и пытались атаковать, то исподтишка, в темных ограниченных пространствах, не давая жертве пространства для маневра, ну или большими толпами под лозунгом «Всех не перебьешь», но ни того, ни другого на горизонте не было. Автосалон представлял из себя обычную типовую стекляшку, с массивным бело-синим логотипом и импортными буквами на вывеске и практиковал продажу в основном коммерческого транспорта. Самое то для наших нужд и потребностей, да и опять же, зарубежная поставка, собирали не у нас, а, следовательно, работать аппаратам и работать, пока самим не надоест.