Проходимец по контракту

Нэко залег, как и Ками, и я тоже замер, прижимаясь к решетчатой ферме и стараясь потише дышать, хоть и задыхался от перевозбуждения. Сердце ухало, требуя больше кислорода, словно я сейчас бежал марафон, только пот был не горячий, а холодный, липкий. Пот самого простого страха, примитивной боязни неведанной, невидимой угрозы… Старина Хичкок был прав, предоставляя зрителю самому додумывать мастерски не показанные ужасы: так гораздо страшнее, чем вызывающие рвотный рефлекс, но не так пугающие кишечно-кровавые сцены современных боевиков-ужастиков.

Я постепенно начал различать фасолеобразную тень в клубах зеленого пара. Тень неторопливо приближалась ко мне, скользя по нижней поверхности проходящей сверху над фермой трубы. Труба эта, по-видимому, когда-то была окутана изоляцией, но теперь от этой изоляции остались лишь жалкие лохмотья, практически не скрывающие ржавую наготу старого металла. Темная приплюснутая фасолина длиной около полуметра деловито ползла между лоскутами обшивки, словно обнюхивая их, матово отблескивая в разрывах зеленого тумана. Особо сильная струя пара привлекла ее внимание. Фасолина подползла к ней, по мере приближения ко мне все больше напоминая гигантскую мокрицу, обследовала вероятную утечку в шве, и ее передняя часть осветилась оранжевым сиянием расплавленного металла: тварь заваривала трещину. Я постепенно успокаивался, заинтересованно наблюдая за этим мирным занятием ремонтного автомата, каковым эта фасолина-мокрица и являлась, по моим выводам. Автомат действительно напоминал внешне мокрицу, представляя собой гибкое продолговатое тело, состоящее из овальных в поперечнике колец-сочленений, которые то наползали друг на друга при изгибе туловища, то раздвигались. Под головной частью мелькали плохо видимые с моей стороны инструменты. Сварка, которой она пользовалась, была не электрической с сиянием электродуги и фонтанами искр, но больше напоминала газовую, с ее спокойной плавкой. Возможно, здесь использовалась какая-то разновидность термита или еще что-то такое, дающее размеренную, неторопливую, но действенную реакцию: когда автомат-мокрица пополз дальше, из трубы уже не вырывалось ни струечки.

Мне снова стало легко дышать: ремонтный автомат сделал свое дело, устранив утечку, и маска, по-видимому, отключила фильтр или перешла на более мягкую степень фильтрации. Я, продолжая наблюдать за неторопливо ползущей почти над моей головой мокрицей, в данный момент изучающей стык двух труб, нашарил клапан сумки, отстегнул. Маня тут же высунула голову, как чертик из табакерки: похоже, воздух у нее уже заканчивался и гивера начала задыхаться. Я с удовлетворением сам глубоко вздохнул и бросил взгляд в сторону Нэко. К моему удивлению, он все еще лежал пластом на трубе и указывал оттопыренным пальцем куда-то вверх.

Я повернул голову и увидел, что мокрица практически полностью отсоединилась от трубы и повисла надо мной, держась за металл только задней частью. Видимо, у нее там были какие-то магниты.

Я еще не понял, что такого произошло, как она отсоединилась от трубы, засияв ослепительно белой точкой в передней своей части, и упала вниз, прямо на меня, оцепеневшего от неожиданности.

Что-то ярко полыхнуло перед моими глазами, и я ощутил сильнейший удар, словно на меня кто-то здоровенный блин от штанги уронил. Курточка и жилет выдержали, в противном случае меня просто расплющило бы, перемешав внутренности с обломками ребер. Скрежетнув по ферме, мокрица тяжелой металлической чушкой ухнула вниз, задевая по пути своего падения трубы, кабели, крепежные леса… Полет ее сопровождался звонкими ударами и снопами искр от порванной энерголинии. Я, непроизвольно проводив взглядом канувший в зеленый туман ремонтный автомат, попытался сесть и тут заметил, что совсем рядом со мной находится Ками. Девчонка присела и ощупала мою куртку одной рукой — вторая держала обмотанную тряпками пушку, широкий раструб которой слегка дымился, указывая на то, что это она стреляла в падавшую на меня мокрицу.

— Спасибо, — пробормотал я, поднимаясь и закидывая сумку за спину.

— Какое «спасибо»?! Нам спасаться теперь надо! — рявкнул сквозь маску подбежавший к нам по ферме Нэко, и я, несмотря на весь свой шок, успел удивиться его ловкости и плавным отточенным движениям. — Он цел? — спросил он у своей сестры, та кивнула утверждающе. — Тогда бегом, бегом, пока сторожевые не подтянулись!

Я, слабо соображая, побежал вслед за Ками, которая, как и Нэко, ничуть не смущаясь сиявшей под ногами зеленой пустоты, ловко перебегала с фермы на ферму, перепрыгнула на неширокую трубу…

Я не успел подумать, что, наверное, не смогу повторить за ней все эти акробатические па, но тут ферма передо мной взорвалась целым фонтаном огненных брызг, и мимо меня, ощутимо толкнув волной воздуха, пронесся какой-то темный объект. Я непроизвольно перелетел через образовавшуюся дыру и сам не понял, как оказался бегущим по узкой трубе следом за Ками, которая время от времени палила из своего широкоствольного пугача то вверх, то в стороны.

— Быстрей, быстрей!!! — орал изуродованным маской голосом Нэко сзади меня. Он, видимо, тоже стрелял: я слышал автоматные очереди за спиной, и это тоже неплохо подгоняло меня, хоть я и не видел, от кого мы убегаем.

Маска снова напомнила о себе вибрацией и уже не выключала фильтр, заставляя напрягаться и так работавшие на пределе легкие. Я, беспокоясь о Мане, захлопнул клапан сумки, потеряв при этом скорость, и получил в спину сильный толчок, который помог мне снова ее набрать. Какая-то темная тень носилась вокруг, но мы бежали в таком переплетении труб, что дальше стрелять по нам она явно не решалась. Сам я не стрелял тем более, так как не видел в кого: тень мелькала за покрытыми инеем трубами то справа, то слева, и глаза не могли за что-то определенное зацепиться, поймать реальную цель, блуждая в поднявшемся вихре снежинок. Да и не смог бы я стрелять, даже если бы захотел, по причине того, что полностью сосредоточился на процессе бега и перепрыгивания с трубы на ферму, потом опять на трубу, покрытую на этот раз коркой льда, что заставило меня ухватиться при прыжке за идущий рядом пучок кабелей. Автомат только мешал, хлопая по левому боку — к правому я прижимал сумку с Маней… Сыпались сосульки из-под хватавшейся за обмерзший кабель руки… Внезапно выросшая передо мной гигантская центральная колонна зала заставила меня немного сбросить темп: труба, по которой я бежал, уходила в нее, и Ками, бывшая с хорошим отрывом впереди меня, куда-то исчезла.

— Давай вниз! — ударил меня в плечо Нэко, и я понял, что соскальзываю с трубы, срываюсь, потеряв равновесие от этого удара, теряя ногами скользкую поверхность. Внутренне обмирая, я заметил, наконец, что под уходящей в колонну трубой есть небольшой решетчатый балкончик, и оттолкнулся, цепляя одной кроссовкой ускользавшую от меня трубу.

Приземлился я некрасиво, но в голове успела мелькнуть мысль, что нельзя прыгать жестко, и я, лишь коснувшись правой рукой металла балкончика, покатился по нему и вмазался в гигантскую колонну, ставшую теперь для меня стеной. Автомат больно саданул меня по голове, сумка с Маней слетела с плеча и покатилась по решетке пола к краю балкончика. Я только тупо смотрел, как она словно взорвалась изнутри и из нее пулей вылетела гивера, приземлилась в паре метров от меня и метнулась куда-то в сторону, исчезнув в небольшом проеме в стене. Я, ошарашенный падением, с трудом приподнялся и пополз на четвереньках туда же. Тут возле меня что-то ударилось о пол, кто-то схватил меня за куртку на спине и, придав поступательное движение, направил в темный проем. Я, пролетев около метра, наткнулся на что-то мягкое и вскрикнувшее при моем приземлении. Так, похоже, это Ками…

Тут на меня тоже кто-то упал, причем сразу открыв огонь из автомата, и я понял, что Нэко успел вслед за нами, и это его добрые руки и ноги все время придавали мне недостающее ускорение.

— Ползи, не останавливайся! — хрипло выдохнул он мне в ухо черной розочкой маски, и я пополз, пару раз стукнувшись головой обо что-то явно металлическое.