Fly (СИ)

- Кромное Село, расположенное на острове Роруг, наидревнейшем святом месте наших предков, содержит комплекс правительственных зданий, ансамбль зданий Парламентской Ассамблеи, здания Имперского Банка, Резервного Банка с Казначейством, транспортные и технические службы, размещенные, в основном, под поверхностью почвы, и, наконец, комплекс "Пулушный Огнь", - или "Северное Пламя", основную резиденцию Его Императорского Величества. На территории Кромного Села действуют некоторые особые правила, в том числе полностью запрещено использование ДВС, и, таким образом, практически - исключен личный транспорт. Служащие и гости передвигаются по Селу в хорошо развитом общественном транспорте, движущемся за счет энергии сверхмаховиков, а высшие должностные лица, охрана и технические службы пользуются электромобилями, выпускаемыми Императорскими Транспортными Мастерскими…

Ах да, конечно: "…чистейший воздух…" - и, разумеется: "…собрана самая богатая коллекция…" - да: "…крупнейшая в мире…"- и бла-бла-бла и ла-ла. И: "Как известно, город Роруг был, пожалуй, первой в мировой практике столицей, построенной целенаправленно и по единому плану. Архитектурное решение Коренного Роруга целиком и Кромного Села в частности принадлежит величайшему архитектору прошлого века Фролу Младованичу Петелу, а патроном стройки был сам Великий Князь Заграт, впоследствии Его Величество Император Заграт III. Его монумент вы можете увидеть…" Тьфу! Он обожал зрелища, но ненавидел экскурсии с профессиональной скороговоркой гидов. Кроме того - ему хочется есть. Только ведь накормят! Непременно накормят, еще до официальных кормилищ не преминут проявить какое- нибудь "традиционное мовянское гостеприимство" и несравненные достоинства кухни Дружной Семьи Народов…

XX

Он болтался без дела по обширным просторам Большого Зала Центра Управления Полетами, был просто- таки абсолютно никому не нужен и ощущал себя совершенно счастливым. Космодром Яруган, Третья База ВКС Его Императорского Величества. Тут было полным-полно людей, занятых делом, избранные гости из числа его недавних спутников по перелету, включая его официального начальника, непременные сотрудники тайных служб с выражением полнейшей растерянности на неприметных физиономиях и высокопоставленные чины из числа здешнего аэрокосмического начальства. И он. Но и не только. В зале там и сям виднелись небольшие группы офицеров, неторопливо ходивших по залу, куривших в углу и чесавших языки. А еще, время от времени, он ощущал на себе брошенный кем- нибудь из них взгляд, исполненный некоего недоброжелательного интереса. И, - нет, не обманете! - они не были ни из Управы, ни из военной разведки: ясноглазый, неторопливый народ, все, как один, средних лет. Только слепой с первого же взгляда не узнал бы в них пилотов или космонавтов. Причем не абы каких. Слишком молодых среди них, по крайней мере, не было. Дубтах чрезвычайно успешно ничего такого не замечал, и это явственно их злило. А, однако же, - до чего похожи в своих манерах вовсе, казалось бы, разные люди: точно так же глядели на него местные парни, когда, будучи студентом на летней практике, приходил, бывало, по вечерам на танцы. Смотрели с равнодушным видом, пристально, и явно нацеливаясь на то, чтобы набить ему рожу, предварительно придравшись. Просто потому что так положено. Это как же так возможно не набить морду какому-то городскому хлыщу? То есть совершенно никак невозможно… Другое дело, что получалось у них, - по разным причинам, - как правило, - плохо. В этой ситуации его интересовали, прежде всего, нюансы: а вот какую цель могут поставить перед собой эти ребята при том условии, что мордобой все- таки исключен категорически? То есть, они, может быть, и набили бы - а нельзя? Но уж если уж нельзя, то не будем обращать на них никакого внимания, уподобившись какому- нибудь мальчугану, гордо проходящему в сопровождении папаши мимо хулиганов, гоняющих его традиционно и систематически, а вот теперь могущих только облизываться издали. Отвлечься оказалось легче, чем он думал, потому что его острые глаза, наконец, обнаружили нечто, вполне способное занять его внимание: мигнув, зажегся один из Больших Панорамных Экранов, на котором с пугающей жизненностью возникло изображение Пенетрантной Системы, видимой со средней дистанции. На идеально- ровной, квадратной площадке, выгороженной в углу колоссального бетонного полотнища Нового Комплекса чин по чину, - толстенными красными колбасами, на самом деле - почти ничего не весящими, накинутыми на рогульки пластиковых стоек. Квадрат, по сути своей, представлял собой просто- напросто начало разгонного пути. Все, что можно было сделать до этого места для Пенетрантной Системы, уже было сделано, и, начиная с этого обведенного красным квадрата она все дальнейшее должна сама, хотя и по сю пору по Системе еще лазали по-муравьиному мелкие от расстояния и масштаба и неуклюжие от защитных костюмов фигурки людей. Копошились, подъедая последние штатные операции контроля, словно паразиты, покинувшие колоссальное тело хозяина и теперь торопливо хватающие какие-то мерзкие крохи съестного из числа первых попавшихся. Интересно, а по какой причине контролеры лазают по объекту в таких тяжелых доспехах? Интересно, а, однако же, не спросишь. Увы! База Системы была больше всего похожа на стратегический бомбардировщик, увеличенный раза в полтора-два и несколько более простых и грубых очертаний, с безглазым и серым корпусом. На взгляд, - База была несколько побольше и "Мисшифара", а кроме того - как- то шире, разлатее, чем трансатмосферник. На "спине" громадной машины сидел, как притаившийся на краю обрыва, прижавшийся к земле хищник, окрыленный контейнер с доразгонно-орбитальным комплексом, хитроумно принайтованный к своему носителю, и почему- то, откуда- то дымящий. И, хотя он свято уверен был, что двигатель доразгона просто-напросто не может быть просто химическим, и, по ориентировке, имел представление о достижениях Империи в области плазменных потоков высокой плотности, - а, однако же, все равно дымило! Паршивенькие, жидкие струйки желтого не то пара, не то дыма самого подозрительного вида вытягивались из каких-то невидимых щелей, и быстро таяли в теплом, неподвижном воздухе сегодняшнего дня. От невозможности немедленно, прямо сейчас разнюхать причины всех этих непонятностей, у него просто-таки кожа зудела. Но, разумеется, он был увлечен не настолько, чтобы не чуять взгляд, который был уперт в его спину, как твердый, холодный ствол автомата. Куда там! Это ж надо быть совершенно бесчувственным, черствым пнем в грубой коре, чтоб не почувствовать такой взгляд. Мало быть для этого черствым и бесчувственным пнем, надо еще, к тому же, наблюдать, скажем, за скачками, когда твой номер, доселе шедший первым, вот - вот обойдут. Метров за двадцать до финиша. Вот таким вот грубым, бесчувственным, азартным пнем, наблюдающим за скачками, да к тому же еще ни в грош не ставящим свою жизнь надо быть, - это еще как минимум, - чтобы не чувствовать такого вот взгляда. Тут чувствовалось мастерство прирожденного стрелка, получившего подходящее натуре воспитание: мышцы спины у него напряглись совершенно безотчетно, а по коже сверху вниз, спокойно, неторопливо отправились куда- то по своим делам немногочисленные, но зато крупные, отборные экземпляры мурашек. И стоял этот незнакомый ему Мастер Взгляда недалеко, не более, чем в пяти- шести метрах, по- тому что Дубтах расслышал каждое слово, когда один из позадистоящих сказал другому:

- Лет пять тому назад, - проговорили за его спиной в пол-голоса ясным, с чуть металлическим оттенком голосом, по- онутски, - я бы рассмеялся в лицо тому, кто сказал бы мне что тут, на стартовой Нового Комплекса, когда- нибудь будет наблюдать за стартом хоть какая- нибудь, изволите видеть, джуттская морда…

Тут Дубтаху стало интересно уже по-настоящему. Интереснее, чем зрелище обползаемой людьми и роботами Системы. Чуть выждав, он неторопливо развернулся и с достоинством наклонил голову: