Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)

   -- А что же это такое: псалом?

   Почему-то Софья обиделась: как ребёнок надула губы и отвернулась.

   Потом, помолчав и глядя в одну точку, так и не повернув головы, проговорила:

   -- Он часто говорит по ночам!

   -- Кто? -- не понял Леонард.

   -- Он -- это мой муж! Он говорит по ночам! Он часто говорит по ночам!

   -- Ну и что, Софи! Что в этом страшного? Такое бывает со многими!

   -- Он-он-он! Он предал Закон, это правда-правда! Он изменил Закон! Это правда! Это такая страшная правда! Нет ничего хуже правды, страшной правды! Нет ничего страшней настоящей правды! Как жить с этим? Как можно с правдой жить?

   Острием ножа она успела исцарапать весь стол, но Леонард побоялся остановить её, потому что хотел выслушать до конца. Но больше жена Анасиса ничего не сказала, бросила нож и ушла. Леонард не стал догонять её, а когда следующим утром температура спала и голова перестала болеть, он обнаружил, что поверхность стола изрезана Софьей не бездумно. С помощью ножа стол был исписан цитатами из отдельных положений Закона. Только вот выглядели они не совсем так, как Леонард привык слышать или читать в самом Законе. Точнее, в составленной Анасисом копии. Леонард тогда разобрал стол и убрал столешницу в подвал, загородив каким-то хламом. Там эта столешница, скорее всего, и должна храниться. Но вряд ли её можно использовать на суде в качестве доказательства. Правда, имелся у Леонарда ещё один козырь, которым, впрочем, он тоже воспользоваться не успел, потому что центральные двери с громким скрипом распахнулись и в зал ворвался отбивающийся от стражи Оззи.

   В первое мгновение Леонард не сразу узнал его: изодранная грязная одежда, всклоченные волосы, исцарапанное чумазое лицо.

ГЛАВА СОРОК

ПЕРВАЯ

ПАНИКА ДЕОРЫ

   Обнаружив отсутствие и Якова и Скунса, Деора сперва сильно удивилась. Сыночка своего она считала трусливым увальнем, ни на какие решительные поступки не способным, так что мысль о том, что он мог направиться во Дворец Советов, не сразу пришла ей в голову. Но когда она перебрала все возможные варианты действий Якова и просчитала единственно возможный, её охватило такое душевное смятение, какого она не испытывала уже давно. Неужели её единственное чадо решило натравить Скунса на членов Совета?! Даже, если пострадает только Леонард, тот факт, что Яков использовал в своих целях мутанта, может привести к смертному приговору. А ведь спущенный с цепи Скунс вряд ли одним Леонардом ограничится.

   До Дворца бежать недолго, но Деора совершенно не знала системы подземных коммуникаций, которыми наверняка воспользовался Яков, а в сам Дворец её не пускала стража, объявив, что заседание суда Совета сегодня проходит в закрытом режиме. Не помогли ни уговоры, ни заверения в том, что она является важным свидетелем. Когда все возможности пробраться внутрь были исчерпаны, Деора в отчаянии прислонилась колонне у входа, не зная, как помочь сыну, как остановить его безрассудство.

   Суд в это время занимался проблемой, подобных которой не возникало за всё время существования Закона: предстояло изучить и оценить документы, доставленные Оззи из Маггрейда. После короткого опроса на тему, как именно эти бумаги попали в руки сына Леонарда, упирающегося Оззи уже хотели выдворить из зала, поскольку он не имел допуска к тайнам Закона, но неожиданно Главный хранитель Анасис заявил:

   -- Обстоятельства дела требуют его присутствия! В данном случае я вынужден использовать своё право Главного хранителя утвердить особое исключение из правил. Пусть секретарь зафиксирует это письменно!

   Зачем Анасису понадобилось оставлять Оззи в зале заседаний, навсегда осталось загадкой. Леонард, конечно, хотел бы видеть сына рядом с собой, но предложение Главного хранителя настораживало. На самом деле, Анасис действовал чисто интуитивно и, наверное, позже, наступи оно для него, сам не смог бы объяснить своего решения. С того момента как сын Леонарда ворвался в зал и заявил, что у него есть документы, имеющие отношения к спору о Законе, Анасис пребывал в испуге: а вдруг сейчас обнаружится оригинал Закона? Наверное, на этот случай главному обвинителю хотелось всех основных противников иметь перед своим взором, чтобы не утратить над ними контроль.

   Далее Анасис заявил:

   -- Мы можем безошибочно установить, имеют ли эти бумаги отношение к оригиналу Закона. Большинство из хранителей должны знать, что в своде толковых правил к Закону наличествует подробное описание того, на каком материале и каким способом был запечатлён текст оригинала. И только в том случае, если наше собрание большинством голосов признает, что попавшие к нам бумаги имеют отношение к подлиннику, можно будет ставить вопрос о использовании их в качестве вещественных доказательств. В противном случае эти документы не будут иметь для нашего судопроизводства никакого значения. Предлагаю избрать комиссию по рассмотрению и анализу этих документов в составе Главного хранителя, секретаря суда и трёх хранителей заседателей, избираемых по жребию...

   -- У меня небольшое замечание! -- раздался голос Леонарда. -- Избранная комиссия должна начать работу немедленно, без перерыва и никуда не удаляясь из зала. При этом всем должны быть видны документы и все манипуляции, которые будут осуществляться с ними!

   Анасис помедлил, усмехнулся, но возражать не стал. Посередине зала поставили отдельный стол, принесли из хранилища несколько томов толкований, и комиссия приступила к работе.

   Леонард поймал встревоженный взгляд Оззи, находившегося на другом конце зала, и спокойной кивнул -- мол, не волнуйся, всё будет нормально. Прятавшийся за колонной Яков просто сгорал от нетерпения: быть может, сейчас прозвучит нечто, что закончится смертным приговором для Оззи, и тогда применять Скунса не понадобится.

   В зале нарастало напряжение.

   Наконец, члены комиссии шёпотом посовещались между собой, и слово взял секретарь суда. Анасис при этом с непроницаемым лицом отступил к судейской трибуне.

   -- Мы, в числе пяти заседателей, вместе с Главным хранителем Закона, рассмотрели, сравнили с имеющимся описанием и проанализировали наличествующие документы, предъявленные суду сыном главного обвиняемого Леонарда Оззи, -- засушенным без эмоций голосом произнёс секретарь, -- и пришли к следующему выводу, что ни один из представленных документов не может иметь прямого отношения к оригинальному тексту Закона. Характерные текстовые фрагменты могут быть признаны исключительно копиями Закона... По существующим правилам и параграфам Высшего Суда Эллизора документы, имеющие лишь косвенное отношение к Закону, доказательствами в судебных процессах служить не могут и как доказательная база во внимание не принимаются!

   В наступившей тишине вдруг раздался судорожный кашель, очень напоминающий смех. Анасис спустился со своей трибуны, обхватив лицо руками и стараясь унять рвущиеся наружу звуки. Когда он отнял руки, то все заметили, что его лицо снова побагровело, как это было в конце вчерашнего заседания.

   -- Ну что ж, почтенные заседатели! -- сказал он, не скрывая торжествующей нотки в голосе. -- Теперь мы можем продолжить процесс по обвинению хранителя Леонарда и его сына Оззи в нарушении Закона, присовокупив здесь же обвинение в сознательном оскорблении Закона, и никакие частности нам уже не должны мешать!

   -- Я требую пригласить на заседание Чужестранца! -- раздался голос Леонарда.

   -- Чужестранца? -- Анасис запнулся, но потом, чуть помедлив, согласился:

   -- Пусть так! Этот Чужестранец сам является основным доказательством обвинения! Доставьте его немедленно! На это время объявляю получасовой перерыв!

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

КОНЕЦ

ГЛАВНОГО ХРАНИТЕЛЯ

   Измученная бесплодным ожиданием Деора увидела, как из Дворца Советов выбежал стражник и, продолжая давать на ходу своим подчинённым указания, вскочил на коня.