Хроники Эллизора. Трилогия (СИ)

   Леонард только махнул рукой и даже не стал спорить с сыном. Вероятность стать Главным хранителем у Леонарда действительно была. Только он об этом до сего часа всерьёз не задумывался. Конечно, можно сказать, мол, я о такой чести не мечтал и не мечтаю... но ведь одновременно всем очевидно, что больше -- некому!

   -- Ну, в конце концов, -- сказал всё же Леонард, -- это вовсе не личное дело, а как раз-таки дело Закона!

   -- Хорошо, папа, -- с притворным смирением ответил Оззи. -- Но всё равно Главного хранителя может командировать только Высший Совет, да и то, с согласия большинства его членов!

   -- Откуда ты всё это знаешь, паршивец?! -- удивился Леонард.

   -- Жизнь научила! -- рассмеялся Оззи. -- Пей кофе, отец, а то остынет и придётся снова кипятить его!

   Деоре стоило больших усилий спасти жизнь своему сыну. Противоядие действовало медленно, и, кроме того, Деора не была уверена, что в приготовленном ею составе все травы сохранили силу. Пришлось торопиться, поскольку в любой момент в их дом могла нагрянуть стража, а известий, чем там всё закончилось на суде, что прозвучало, а что нет, не от кого было получить. Не идти же в дом к Анасису, когда он, может быть, уже и сам находится под арестом (о настоящей судьб хранителя она ещё не знала). Однако как бы внешне сурова и зла ни казалась Деора, сын для неё уже давно являлся единственным любимым существом на свете.

   Деора сделала ему ещё одну инъекцию и испугалась: не переборщила ли она с дозировкой? Но, вроде подействовало: дыхание Якова сделалось более ровным, синюшность поубавилась. Деоре пришлось оставить сына и спуститься в подвал, чтобы забрать уже приготовленные на случай бегства вещи. Так и есть: Скунс вернулся в свой загон и, как ни в чём не бывало, похрустывал кормом. Деора с трудом, но сдержала гнев: в конце концов, животное не виновато -- виноват сам Яков. Она внимательно осмотрела мутанта: вроде цел, и недавняя рана от арбалетной стрелы уже зарубцевалась. Потом вывела Скунса во двор и огляделась. Никого и ничего не было слышно. Смеркалось. Но делать нечего: придётся бежать на ночь глядя.

   "Вот что ты наделал, дурак... -- Деора погладила Скунса, и тот благодарно пискнул. -- Придётся теперь нам с тобой вместе Яшу тащить..." Затем на мутанта была примерена старая рваная упряжь, которую в спешке пришлось подгонять Деоре, и вскоре Скунс оказался впряжён в маленькую тележку, ранее использовавшуюся для хозяйственных нужд. Деора с сомнением оглядела это новое гужевое транспортное средство, но ничего другого у неё не было.

   К счастью, Яков всё-таки остался жив, но был всё ещё без сознания, и что-то ужасное произошло с его внешностью: он стал похож на темнокожего сморщенного уродца. Особенно от действия яда пострадало лицо: превратилось в чёрную спекшуюся маску с глубокими трещинам-морщинами.

   Деора постелила на тележку старое ватное одеяло, уложила туда скрюченного Якова, накрыла его сверху прочным брезентовым тентом, водрузила себе на плечи большой рюкзак и, не оглядываясь, поспешила прочь от Эллизора в сторону Маггрейда. Скунс неторопливо трусил рядом, добросовестно тащил тележку с больным Яковом и никакого возмущения не выказывал.

ГЛАВА СОРОК

ПЯТАЯ

ОЗЗИ ВОЗВРАЩАЕТСЯ

В МАГГРЕЙД

   Через три дня Леонард провожал сына обратно в Маггрейд. Трудным был для него этот день! Каких только тяжёлых и смертельно опасных дней не случалось в жизни Леонарда, но этот, должно быть, был самым нелёгким. День пусть и осенний, но солнечный и тёплый, с лёгкой такой прохладцей, которая сама по себе приятна бодрит. Но для Леонарда лучше бы лил дождь и пусть бы лошади тонули по брюхо в грязи. Или пусть вновь надо было бы идти Леонарду сражаться с обрами, но только бы не отправлять своего сына обратно в Маггрейд!

   В сопровождении целого отряда стражи они скакали рядом на некотором удалении от всех, для того чтобы спокойно поговорить. Дорога петляла вдоль Радиоактивного леса, от которого её отделял глубокий каменистый овраг. Часть деревьев за оврагом предусмотрительно вырубили, чтобы никакой мутант не мог незаметно выбраться на дорогу. Пахло прелой листвой и горьким дымом, хотя поблизости не виднелось ни одного кострища.

   -- Отец, вот скажи, -- говорил Оззи, -- а почему Чужестранец так и не раскрыл себя? Ведь он не стал давать никаких показаний... Я же... мы же спасли его от верной смерти, а он даже не поговорил со мной! Разве я не заслужил хотя бы краткого разговора? И о чём он говорил с тобой?

   В голосе Оззи чувствовалась обида, и Леонард понимал её.

   -- Честно говоря, Оззи, я не знаю почему, -- отвечал он. -- Думаю, что у него есть на это какие-то причины. Наверное, он выше наших человеческих эмоций. Главное, что на деле он помог нам, избавил нас от самых непреодолимых опасностей...

   Оззи согласно кивнул:

   -- Да, наверное, это так, отец... Но о чём же он, всё-таки, говорил с тобой?

   -- Прости меня, сын, -- с некоторым затруднением сказал Леонард, -- но я не могу рассказать тебе. Это тайна. Одно могу сказать: он ещё вернётся... Ты ещё его увидишь!

   -- Ладно, пусть так. Я понимаю... -- вздохнул Оззи. Взгляд его тем временем коснулся леса. -- А знаешь, отец, я тебе не всё успел рассказать... Когда я возвращался, то случайно заблудился в этом лесу... А была уже ночь... Наверное, меня тоже спас Чужестранец, потому что одно чудовище чуть не растерзало меня...

   Леонард взглянул на сына и увидел, как тень страха скользнула по лицу Оззи.

   Тот продолжал:

   -- Такого чудовища я раньше никогда не видел, даже и не слышал о таком... Его вообще трудно описать...

   -- Не стоит, сын, -- сказал Леонард. -- Тем более, если это был "когтистый дровосек"...

   -- Что ещё за дровосек? -- удивился Оззи.

   -- Ну... как сказать... -- Леонард несколько смутился. -- Толком никто не знает... Есть разные версии... Магирус мне говорил, что это результат каких-то рискованных экспериментов ещё военной или довоенной поры. Что-то вроде биологического оружия... А может, нечто, что и мутировало на основе этого оружия, точно не знаю... А ещё есть версии, будто этого дровосека нельзя описать, этого не могут сделать даже те, кто его видел и уцелел... А таких, кто уцелел совсем мало, может, двое или трое... Вместе с тобою...

   -- Это почему же нельзя описать?! -- загорячился Оззи. -- Я эту тварь очень хорошо запомнил! Он похож на скорпиона, только жало у него не одно, а...

   Леонард прервал сына жестом руки:

   -- Не рассказывай! Вся проблема в том, что у "дровосека" нет одной определённой формы. Многие считают, что сам по себе он представляет неопределённую, но смертельно опасную субстанцию, способную поглощать всё живое, но только при определённых условиях. И вот когда эти условия вдруг возникают, то "дровосек" принимает тот вид, которого больше всего страшится его жертва. Ну, как в кошмаре, что ли...

   Оззи согласно кивнул:

   -- Да, наверное, так и есть...Я как раз накануне видел страшный сон... И чудовище из сна было похоже на этого "дровосека"...

   -- Да, Оззи, лучше не вспоминай о нём... Лучше, чтобы наши пути не пересекались с этой тварью...

   -- Ты прав, папа... Но надо быть готовым ко всему ...

   Они замолчали.

   Лес с обеих сторон поредел, и дорога пошла под уклон. Впереди показалась река Арамиль, через которую с таким трудом переправился Оззи при своём возвращении в Эллизор. Моста пока не было, но кто-то уже соорудил паром, на котором можно было переправляться при помощи крепкого каната натянутого между берегами. Часть отряда должна была следовать с Оззи в Маггрейд, чтобы потом вернуться вместе с Беллой в Эллизор. Таково было условие её отца, рыбаря Александра, да и сам Оззи, как бы грустно ему не было, понимал, что в Маггрейде его невесте делать нечего.