Факел (СИ)

Сам он, лежа на кровати, раз за разом прокручивал в голове варианты развития событий.

Проснулся он от того, что Славка тихо прошептал ему в ухо "Пора!"

Командир поднялся, как будто и не спал. На короткую энергичную зарядку и умывание ушло немного времени. Затем был завтрак и одевание одежды для боя.

Петров стоял хмурый и какой-то печальный.

– Не выспался? – спросил Морозов.

Славка махнул рукой.

– Я понимаю тебя – без опытного пилота страшно самому все делать, но ты знаешь все в теории. Не опускайся низко над землей и все. А вода, я где-то читал, притягивает предметы – когда стреляют, целятся повыше. Вертолет будет не очень низко, метров с трехсот я все равно попаду!…

– Это все разговоры тех, кто не летал и не стрелял, – ответил Славка. – Буду пробовать…

Они быстро стаскали вещи в фургон, сели и поехали на вертолетную площадку.

Морозов, из-под руки оглядывался вокруг. Часового нигде не было видно.

– Две сети надо, – наконец сказал он. – Одну во втором ряду снимем, другую в третьем…

– Свои сети нужно иметь, – отозвался Петров. – Так и будем брать чужое?

– Тебя волнуют эти мелочи? Бросим их на месте, хозяевам и вернут.

Зарядка вертолета прошла буднично, без ненужных вопросов. Морозов предъявил жетон, оператор кивнул и отдал приказание…

– Ты напрямую не лети, – посоветовал Морозов, когда они поднялись в воздух. – Над парками лети, над проспектами… и выключи ты этот рокот, на черта он нам нужен!

Вертолет завис над нужным домом и стал медленно опускаться.

– Сядешь так, чтобы пулеметы смотрели в сторону пивной, – сказал Морозов. – Я допускаю, что придется стрелять!

Славка удивленно округлил глаза.

– На выносной стреле спустишь мне катапульту, – сказал Морозов. – От дома и до пивной метров двести будет…

До двенадцати часов Морозов со Славкой сидели в вертолете и сражались на тренажере: командир всегда за пулеметчика, а Петров то был пилотом вертолета, из которого шла стрельба, то вертолетчиком – противником Морозова. Как ни пытался Славка, хоть раз взять верх, это ему не удалось. Даже в игре Морозов был рассудочен, холоден и точен. Он не давал врагу ни малейшей возможности сбить свой вертолет, заставлял своего виртуального пилота носиться, как угорелого, выделывать кульбиты и пируэты.

– Ерунда это все! – заявил Петров. – Игры младшего возраста.

– Может быть и так, – ответил Морозов.

Александр навел на пивную бинокль и стал считать входящих:

– Смотри, какие бугаи собираются! Для них камня мало, нужно кирпичом по башке… Славка, девиц тащут, а те и рады… чего хорошего, если пьяный, да грубый… ты как думаешь?…

– Так же…

– Смотри-ка, все с пистолетами. Открыто носят, никого не боятся! Почему их полиция не задерживает… загадка…

– А станем мы им плечи, да колени разбивать, тут полиция себя и покажет! Арестовывать будут – нас.

– Мне все одно, кому по костям бить, – легкомысленно ответил Морозов. – Можно и полиции.

Славка оторвался от бинокля.

– Ты это серьезно, Сашка? И тех, и других мутосить?

– Придется полицмэнам выбирать, с кем они: если с теми, кто нам враги, то пусть не плачут, не жалуются на судьбу! Получат, как предатели! Я скажу, что у меня приказ Васильева.

– А Васильев возьмет, да и откажется!

– Как умный человек, он уже давно спрятался в надежную нору. Я бы так и сделал, на его-то месте… уже тридцать человек собралось, не считая охраны и девиц…

Морозов набрал номер Вельяминова и сказал:

– Паша! Мне мысль пришла, здравая – машину взять напрокат, фургон. На нем приедете, а здесь номера с него сорвете. Если что не так пойдет, я вас на каком-нибудь пустыре в вертолет посажу.

– Хорошо, что позвонил. Только собирались машину вызывать. Сколько собралось?

– Тридцать четыре, вместе с охраной.

Фургон подъехал через двадцать минут.

– У первой арки часть бойцов высади, Павел, объезжай по улице Печатников и у второй – остальных. Кто со мной пойдет?

Вызвались трое.

– Плавчий будет у катапульты, – сказал Морозов. – Паша, ты начальник! Бить только по плечам, локтям и коленям!

Морозов и ребята подобрались на расстояние броска. Командир вложил камни в две пращи, взял в каждую руку.

– Ровно четыре, я начинаю! – сказал он и швырнул камень, затем второй и еще два – у всех охранников оказались разбиты плечи. Еще броски – по коленям и парни с криками боли повалились на землю. Их вопли заглушили пьяные крики и громкая музыка из пивной.

Подскочили к ним и принялись вязать руки, затыкать рты. Прибежали Чернов и Котов – с шашками и бутылями с маслом.

– Тяжелые парни! – воскликнул Морозов. – Бросим их! Не надо тащить!

Он приоткрыл дверь и занес бутыли. Здесь музыка била по ушам, казалось, вторая дверь вибрирует от громких звуков. Встав на колени, он приоткрыл ее, выполз на бетонную площадку и лег, осматриваясь.

В просторном зале было десятка три столиков, накрытых скатертями, с зажженными настольными лампами под желтыми абажурами. Сидели по трое, с кружками и рюмками. Сцены не было, вместо нее в углу надрывался проигрыватель – визгливые, разухабистые звуки, разрывали барабанные перепонки.

В глубине зала, на вертящихся стульях, сидели пятеро парней в зеленой форме, с засученными рукавами. Они упирались в стойку спинами и в такт музыке дирижировали кружками.

Левее стойки была вешалка с висящими куртками и кепи на полке.

И еще… Морозов вгляделся, и руки его задрожали – на вешалке, небрежно зацепленные за ремни висело с десяток немецких автоматов, а под ними – четыре ручных пулемета.

Морозов втащил бутыли, наклонил над ступеньками и отвернул пробки. Струи масла полились на ступени.

Теперь следовало подать сигнал. Первоначально Морозов планировал стрельбой по лампам и светильникам дать знать, но здесь решил по-другому: направив пистолет на парней у стойки, он открыл огонь.

С первыми выстрелами лопнули стекла во всех трех окнах и полетели дымовые шашки – густой белый дым поплыл над столиками. Общий вопль ярости потряс зал, началась беспорядочная стрельба.

Морозов стрелял по мечущимся фигурам до тех пор, пока автоматная очередь, пущенная прицельно не врезалась в дверь над его головой.

Он отполз в тамбур и прокричал в микрофон:

– Плавчий! Заряжай щебенкой и наводи на дверь! Как только вылезут с автоматами, бей, не жалей!

Он выбежал из тамбура и увлек за собой ребят. Отбежали на несколько метров и прижались к стене дома. Морозов видел, как распахнулась дверь и парни в зеленом, с пистолетами, побежали влево, за дом.

– Пашка! К тебе гости! – проорал Морозов. – Котов и Чернов – к нему, на помощь!

Сам он и еще один офицер, рванули к другому дому.

Раздался глухой удар и свист летящих камней. Ныряя в арку, Морозов увидел, как рухнули, как подкошенные, трое врагов, с автоматами.

– Плавчий! – крикнул Морозов. – Беглый огонь по окнам и двери! Там автоматчики и пулеметчики!

Ребята у второго дома не знали, что делать – здесь никого не было.

– Готовьсь! – закричал командир. – Пращи к бою!

Из-за соседних домов выбежала толпа парней – камни полетели в цель. Упало несколько "зеленых", остальные смело полезли в драку. Началась рукопашная.

Морозов метал камни, стрелял из арбалета, отмахивался лопаткой. Яростный напор отбили без потерь. На асфальте валялись друг на дружке несколько неподвижных тел.

Послышался рокот двигателя, тень пересекла асфальт, ударил пулемет – ровная строчка пуль хлестнула по земле – вражеский геликоптер пролетел над домами.

– Степанов – за старшего! – крикнул командир. – Славка, сеть снимай! Заводи, живо!

Морозов ворвался в подъезд и вихрем взлетел на пятый этаж. Вылезая из люка, он увидел несущиеся на небольшой высоте два синих геликоптера. Очереди хлестнули по вертолету. Пули впились в дерево у самого его лица.