Аметистовый блин

ритм, негромко, но устрашающе запел:

– Надоело говорить и спорить, и любить усталые глаза! В Флибустьерском дальнем синем море бригантина подымает паруса!…

Остатки чифиря вылетели из стакана и угодили Сереже в лицо. Он стал медленно подниматься со стула, всем видом показывая готовность выкинуть вокалиста за дверь. Но на Маркиза-Убоище снизошел флибустьерский дух.

– Капитан, обветренный, как скалы, вышел в море, не дождавшись дня! – грянул он, все больше входя в образ. – На прощанье подымай бокалы золотого крепкого вина!

Тут великое сомнение охватило Сережу. Он пальцем снял со щеки каплю жидкости, понюхал и лизнул.

Каким-то непостижимым образом Маркиз-Убоище исхитрился незаметно добыть из воздуха коньяк и плеснуть его себе в стакан. Вот это уже была настоящая мистика.

Песня продолжалась, а Сережа стоял в задумчивости. Ему уже было ясно, что толку он от артиста не добьется. И о том, где проклятый алкоголик подцепил на свою голову грабителей, не узнает никогда. Во всяком случае, этой ночью.

Маркиз-Убоище старательно и с эффектами допел песню до конца. Очевидно, он ждал аплодисментов, но Сережа безмолвно глядел на него, хмуря густые брови.

– Так вот, тайна исчезновения Даниэля Монбара, – совершенно будничным голосом сказал тогда артист. – Прозванного Истребителем за то, что истреблял испанцев. У него у единственного экипаж судна составляли индейцы.

– Истребитель – это уже авиация, – заметил Сережа и с ужасом вспомнил, что однажды он сказал такие слова.

– Он был почище авиации! – Маркиз-Убоище рассмеялся, показывая подозрительно ровные и белоснежные зубы. – Самый удачливый из флибустьеров, понимаешь? Он не брал добычи – все кидал за борт. И удача погубила его – к нему все стали набиваться в компаньоны. Самые крутые! Но ему ни с кем не надо было объединяться. Это была его ошибка… Вместе с одним… тьфу, склероз проклятый… ну, как же эту сволочь звали?…

– Неважно, – проворчал Сережа.

– Они обнаружили большой испанский корабль. С правого борта они обстреляли его, а с левого индейцы Монбара подошли на каноэ и захватили испанца! Все были уверены, что на борту золото и серебро. А там оказались бумага и железо! Та сволочь заявила, что делиться с Монбаром не намерена – мол, по его вине погнались за проклятым испанцем. Монбар поднялся на борт, присмотрел, чтобы всех пленников казнили, и в каюте одного пассажира нашел что-то такое, что велел перенести к себе на судно. Потом они вернулись на Тортугу, потом опять пошли вместе за добычей. Им не нужно было брать то железо, понимаешь? Удача их покинула.

– Понимаю, понимаю, – согласился Сережа.

– Они застряли в Гондурасском заливе, ждали добычи, а добычи не было! Продовольствие кончалось. Корабль Монбара в конце концов сел на мель. Другие капитаны обвиняли его в неудаче. Бунт начался как бы снизу, но это как-то подозрительно… Индейцы Монбара продержались недолго, флибустьеры ворвались на палубу его корабля – но Монбар не вышел на палубу подраться в последний раз. Может,