Холодный рай (СИ)

- Договорился наш дед,- злорадно сплёвывает Репа.

Но старец поднимает мутный взор, на глазах лопаются капилляры, добавляя в

красную паутинку ещё кровавых пятен, он вытягивает руки, крючковатые пальцы с

обломанными жёлтыми ногтями шевельнулись и … псы останавливаются как вкопанные.

- Не хрена себе!- восклицает Бурый.

- Тише!- цыкает Вагиз, с уважением глядя на старца.

Порыв ветра с наглостью откидывает капюшон, обнажая гладко выбритый череп.

Старец морщится, крестит воздух непонятным образом – по диагонали, постанывая,

опускается на колени, касается лбом каменистой земли, затем садится на камень и

раскачивается, заунывно распевая странную молитву. Глаза его закрыты, веки, вспухшие с

чёрными пятнами. Но вот его ресницы дёргаются, словно в конвульсиях и показываются

два тусклых глаза в кровавых пятнах, а угольно чёрные зрачки прицельно расстреливают

окружающее пространство. Улыбка ползёт по его иссушенному лицу, он видит перед

собой застывших в нерешительности одичавших собак. Псы сталкиваются с его взглядом

и пятятся, роняя слюни. Старец медленно встаёт, вытягивает руки в сторону стаи, губы

шевелятся, изрекая гортанные звуки, они замирают, поджимают хвосты и не могут

сдвинуться с места. Страшный старик, шаркая ногами, уверенно двигается к ним. Звери

жалобно визжат, словно трусливые домашние шавки мочатся на землю. Старец

останавливается у суки с отвисшими сосками, в ладонь из рукава выпадает нож. Собака

сотрясается от крупной дрожи, порывается бежать, но заваливается на бок, а старец

присаживается, гладит живот между сосками, щупает рёбра, улавливает бешеный стук

сердца и, хладнокровно вонзает лезвие. Мгновение, и всеобщее оцепенение исчезает, одичавшие собаки с воем разбегаются, а на земле бьётся в конвульсиях самка.

- Людей нельзя есть,- хрипло каркает он и, с отрешенностью отходит, вытирая

окровавленное лезвие о грубую ткань халата.

Вагиз, с лицом цвета грязной простыни, поспешно кивает:- Бурый, тащи сюда

суку,- прерывистым голосом приказывает он, с ужасом поглядывая на старца.

- Кушайте, дети мои,- старик вновь крестит воздух по диагонали,- а я скоро приду и

поведу вас.

- Поведёт он нас,- чтобы не слышал старец, тихо шепчет Вагиз и пятится к своему

укрытию в камнях, но он знает, теперь они никуда не денутся от ужасного старца, что-то

внутри, словно обломилось и заставляет безропотно подчиняться.

- Что это было?- трясётся Маша.

- Гипноз … что ли?- Алик не меньше потрясён и отползает, стараясь не попасть под

внимание страшного старца.

- Зачем он самочку убил, у неё же щенята,- всхлипнула Маша.

- Тише! Уходим. Здесь оставаться опасно. Надо об этом деде срочно доложить Виктору.

Гл.17.

- Я приветствую тебя, правитель,- старец в поклоне склоняется перед Идаром. За ним

стоят непривычно безвольные зеки, глаза у них пусты, губы сжаты и что-то шепчут, словно произносят молитву.

Идар цепким взглядом оглядывает тщедушную фигуру старика, отмечает про себя,

что тот старательно прячет взгляд и старается капюшоном полностью прикрыть лицо, затем перекидывается на зеков, долго их изучает. Что-то здесь неправильное, непонятное, а значит – опасное.

- Ты кто, отец?- мягко спрашивает Идар.

- Обычный человек, обиженный судьбой, но обласканный смертью,- старик крестит

воздух по диагонали.

- Так ты божий человек?- догадывается Идар.

- Я то? Да … я от него,- ещё ниже кланяется он.

- Что тебе надо?- Идар пытается разглядеть его лицо, но видит лишь кончик носа и

старческий подбородок.

- Приюта, мне и моим несчастным ученикам.

- С каких это пор они стали несчастные?- насмешливо произносит Идар, скрещивая локти

на груди.

- С тех пор как заблудились в своих душах, но я их выведу из этого лабиринта.

- Берёшь на себя роль Мессии?- Идар хочет говорить язвительно, но голос невольно

дрогнул и от этого возникает злость.

- Что ты, я его лишь скромный слуга.

- Ты фанатик?- больше утверждая, говорит Идар.

- Фанатик это тот, кто верит, но не понимает сути своей веры,- смиренно произносит

старец,- а я знаю суть Его и служу, без остатка отдав свою душу и жизнь.

- Значит фанатик,- утверждает Идар, но старик не стал спорить и наклоняется в поклоне

ещё ниже.- Даже не знаю,- в раздумье говорит Идар,- чем вы можете быть мне

полезными?

- Укрепив верой сердца людей своих, ты получишь ещё большую власть над ними,-

старик впервые поднимает лицо и Идар встречается с его безумным взглядом и душа

холодеет, словно качнулась в сторону открытого гроба.

- Ты странный старик,- он прикрывает глаза, словно в размышлении, но на самом деле

невыносимо смотреть в воспалённые, красные глаза, в которых нет и следа от разума, но

есть сила и она подавляет.- А если я не дам тебе приют, ты уйдёшь?- стараясь скрыть

страх, произносит Идар.

- Я уйду … к твоему врагу.

- Что ж, я тебя не держу,- Идар отступает на шаг.

- Не делай опрометчивых решений, это может быть для тебя опасно,- впервые в голосе

старца появляется металл.

- Тогда мне проще тебя убить,- усмехается Идар.

- Это невозможно, я давно мёртв.

- Живой мертвец?- Идар откровенно улыбается.

- Нет, я мёртв, в понимании этого мира.

- Ты безумен.

- А что такое безумие?- старец смеётся, словно простуженный ворон.

- Действительно,- задумался Идар.- Все мы в какой-то мере психи. А ты мне начинаешь

нравиться, старик.

- Я к твоим услугам, правитель,- старец вновь кланяется.

- Пожалуй, я дам тебе приют и даже отдельный дом. Но мне не нужны эти людоеды, от

них смердит мертвечиной.

- Они уже не едят людей, я им разъяснил, что это плохо, они на пути к очищению, они мои

ученики.

- Это видно,- Идар со скептическим видом глянул в их тусклые глаза.- Ладно, веди своих

… учеников.

Ворота со скрипом отворяются, и странная процессия молчаливо входит внутрь.

Идар смотрит им в спины и ещё не совсем понимает, как извлечь из всего этого выгоду.

Он раздражён тем, что в душе, словно хлопья жирного пепла, опускается страх. Старик

страшен своим безумством, и он может влиять на людей, даже зеки-людоеды и те, бредут

за ним с покорностью жертвенных козлов. Ясно как день, он обладает внутренней силой, способной парализовать волю, но он не стремиться её использовать против него. Может, он затеял собственную игру, а быть может, на роду вот таких необычных людей,

прописано подчиняться воли всякого рода правителям? В любом случае отдавать его

своим врагам не следует, пусть будет под присмотром. Если ситуация начнёт выходить

из-под контроля, убить его всегда будет время.

Идар подзывает Дмитрия. Надсмотрщик, с недоуменным видом взирающий на

тщедушного, на первый взгляд готового даже от громкого чиха отдать богу душу, старика, подходит к Идару, по привычке ударяя плёткой по своим сапогам:- Что за клоун?-

осклабился он.

Идар недовольно нахмурился, обжигает пронизывающим взглядом Дмитрия, на

лице которого застыло брезгливое выражение и тот с готовностью опускает взгляд, плётку

засовывает за пояс, что свидетельствует о его растерянности:- Грот, что используем как

тюрьму,- Идар задумался, он даже не спросил имя старца,- отдашь ему. Трёх рабов дай и

охрану выставь. Обо всех его телодвижениях сразу докладывай.

- Зачем нам нужен старый дед?- пожимает плечами Дима.

- Если потребует каменщиков и плотников, выделишь,- Идар игнорирует его вопрос.-

Иди, действуй.

- Хорошо, сделаю,- Дмитрий пожимает плечами и скорым шагом догоняет старика:- Эй, как тебя? Стой!

- Меня будешь называть старцем Харитоном,- глухо молвит тот из-под капюшона.- Мне

нужен тот грот, что используете под тюрьму, приведёшь мне трёх рабов, охрану выставь, а завтра, чтобы были плотники и каменщики,- после этих слов он продолжил путь, а за