Сепаратисты (СИ)

— Вы так легко разбрасываетесь чужими доходами, — с интонацией гремучей змеи пробормотал Марвин.

— Сталелитейная корпорация ввела в результате переговоров с 'Федерацией трудящихся'…

Читай с Лигой и лично мной, Шамановым, мысленно поправил Глен.

— … девятичасовый рабочий день и не разорилась, хотя налоги совсем другие. У вас они заметно меньше и в фонды земства вообще ничего не отчисляется.

— Мы сами строили дома для рабочих! За свой счет.

Совсем что ли за идиотов принимает? — удивился Глен. Тридцать лиг в любом направлении и за пределами концессии именно дома стоят, не бараки. Здешнее убожество и на Карене бы засмеяли. А там нищета — жуть.

— Производительность труда выросла на шахтах почти на 15 % после принятия новых условий, — пропуская реплику мимо ушей, продолжил Стен. — Кто хорошо получает не заинтересован терять место и желает нарубить еще больше замечательного 'черного золота' — угля. Боитесь убытков — продайте свою компанию Корпорации. Я с удовольствием сведу и процента за посредничество не потребую.

— Ты! — взвыл, вскакивая Марвин. — Я знал, ты не на себя работаешь. На этих, — он потряс рукой и разразился жуткой бранью, не находя приличных слов для Сталелитейной корпорации.

— Записывай, — посоветовал Макс Быстрову еле слышно, с интересом прислушиваясь. — Где еще, как не от высококультурного человека, такое богатство выражений услышишь. Метрополия — кладезь духовности.

— Решили подъехать сбоку? Вот почему губернатор не реагирует на происходящее. Так не бывать этому, — старик отшвырнул стул и выскочил за дверь. — Не продам!

— Проводи, — приказал Шаманов Максу, — а то нам потом отвечать, непременно ведь побьют. Я гарантии безопасности обещал.

— А ведь его здорово прижало, если сам явился, — возбужденно воскликнул Глен. — Взяли мы компанию за яйца!

— Хитрость в том, что он два-три месяца перетопчется, если на принцип пойдет. Забьет на убытки и сядет наблюдать за нашими потугами удержать голодных от работы. Сто тысяч человек на пожертвования долго не прокормишь. Как скоро они уже ко мне претензии предъявят?

— Слушай, — нерешительно сказал Быстров, — мы в натуре с этими буржуями в паре работаем?

— Договориться со мной можно, — пробурчал Шаманов, — купить нельзя. Если одни капиталисты помогают против других и нам это откровенно на руку, почему Лиге не воспользоваться? Связи в губернаторском дворце, деньги для закупки продовольствия, реклама через газеты. На данном этапе интересы совпадают и если они 'Реймона и Марвина' схарчят, так про девятичасовый рабочий день и договор с профсоюзом я чистую правду говорил.

— А счет предъявят за услуги?

— Я, — с откровенным сарказмом в голосе, заявил Шаманов, — никому ничего не должен, поскольку люди за мной идут благодаря свободе совести и сам поднялся по воле Бога. Кстати, — внимательно разглядывая соратника, погрозил пальцем, — ты, безусловно, наш, но не становись нашим сукиным сыном. Что за дела протаскивать сюда собственную лавочку?

— А в чем дело? — немало не смущаясь, агрессивно воскликнул Глен, — папаша мой торгует на 15–20 % дешевле магазинов концессии и качество лучше. Да и ассортимент богаче.

— Сделай одолжение, постарайся не путать дела Лиги с собственными. Или я тебя отправлю к родственникам. В отставку. Торговать.

— Вот так сразу, за проявленную заботу о трудящихся.

— Не кривляйся! — резко приказал Шаманов. — 'Непотизм' слышал такое слово? Это чем наши короли всю жизнь занимаются. Наделение родственников доходными должностями в обход прочих кандидатов. Я не могу позволить никому столь явной коррупции. На нас смотрят и выводы делают.

— При чем тут взятки? — обиделся Быстров. — В условиях забастовщиков прямо прописано открытие новых магазинов для шахтеров. Никто не обязывает ходить именно к моему папаше. И есть еще заявки от троих желающих. Я всем позволил завоз. Пусть конкурируют. И потом я не имею отношения к его делам.

— Ты меня понял. Предупреждаю в первый и последний раз. Да! Кого ты собой привез, надеюсь не близкую родственницу старье скупать?

— Это Гейдра Акатова.

— И что ей понадобилось? — после паузы, спросил Стен. — В здешнюю больницу захотелось? Без меня за счастье посчитают принять даже на время.

— Она училась в Тукане…

Шаманов кивнул. Что-то он такое смутно помнил. Не хотели брать Акатову в университет Баллина на факультет медицины. Сиделка, медсестра — сколько угодно. Доктор женского пола — скандал. Потому и известна. Уехала за границу получать образование, а в Тукане с удовольствием приняли женщину в пику Шиолу. Любое действие, выставляющее давнего соперника в невыгодном свете с удовольствием одобрится тамошними чиновниками и еще быстрее прогрессивными деятелями. Она первой пробила стену запрета на женское обучение профессии лекаря, умудрившись проявить высокие профессиональные качества. Пример для подражания. Диплом 'доктора медицины и хирургии', многочисленные статьи в научных журналах, участие в войне в качестве хирурга.

— А там наших огромное количество…

Стен впервые проявил интерес и сел прямо.

— Ага, — подтвердил с удовольствием Глен, — у нее в заграничном государстве осталась масса знакомых и они вышли на мадам… Хм, а можно называть ее мадам? Она ж незамужняя девица.

— Не отвлекайся!

— Собственно все. Переслали ей на общее дело солидную сумму, — на вопросительно поднятую бровь сознался, — не имею понятия, желает с тобой лично говорить и темнит. Похоже там собирают не стесняясь властей нам в помощь. А вот для Лиги или забастовщикам не в курсе.

— Так, — подумав, сознался Стен, — имеем огромное упущение. Миллионные диаспоры патранов в мире, а мы с ними не работаем. А с каждого взять по 'короне' миллионов десять в общей сложности.

Быстров невольно хохотнул.

— Зря, — покачал головой Шаманов, — старое поколение до сих пор не прочь поддержать любые действия против королевства. Страна предков, желание вернуться и прочая романтика. Многие переписываются и деньгами родичам помогают. Глупо! Почему никто не задумывался об этом? Это ж огромный резервуар валюты, людей, помощников и идейных соратников. Мы столько с них могли получить!

— Я иногда не понимаю — пожаловался Глен, — это шутка или ты настолько циничный? Желаешь ободрать людей готовых идти за идеей?

— Я реалист, — отрезал Стен, — все, что на пользу Лиге и Патрану надо использовать. Идея возвращения в лоно своей родины у эмигрантов — обыкновенная иллюзия. Первое поколение помнит прошлое. Они сидят в компании других пленников прошлого и говорят о родине, вкушая традиционные блюда под звуки народной музыки. Во втором еще имеются общие точки с бывшей землей предков. Язык, воспитание, но люди живут другой жизнью и заняты иными заботами. Третье вспомнит остров исключительно под рюмку. Мы стали очень разными, приходилось сталкиваться с приехавшими в гости. А что про меня напишут потом, мало волнует. Мы живем здесь и сейчас. А посему ты поедешь в Тукан.

— Что?! — изумился Глен.

— Обязательно. Лекции читать о наших нуждах, жалобить тамошнюю патранскую общину на тему пожертвований и создавать на месте постоянную систему добровольных помощников. Не только деньги. Мало ли что понадобится. Документы, оружие, корабли. Передашь свои полномочия Торгову, он вполне справится, а тебя попутно лишим соблазна давить на купеческие компании, просящие об открытии в концессии лавок. Всех пустим и пусть шахтеры разбираются с ценами и качеством.

— Я не знаю языка!

— А кто его у нас учил? Даже в университете дают имперский и слегка фадзийский. А эти, на Абалаке, никому особо не интересны. Ни Миксат, ни Тукан. Хотя туканский просто диалект северного наречия. Уже проще. Моряки должны соображать. Ищи знающего и лучше не одного. Двух-трех человек с собой обязательно возьмешь. Одному не справится. Считай, получил назначение послом и попутно поручение освоить туканский.

— Давай я лучше на север Патры поеду, а? У нас плохо с Лигой в скотоводческих районах. А? Я замечательно поагитирую на знакомом языке.