Никем не победимая! (СИ)

Всё, уймись ! - услышала она в голове недовольный голос командира – так на тебя никаких патронов не напасёшься…

- Второй раз были контрольные… - виновато пробормотала Мария и добавила – сами же говорили: за собой оставлять только трупы… Умные все пошли, грамотные – слово поперёк не скажи…

- Ну а одеяла то зачем попортила ? Дырок в каждом сколько ? Сама штопать будешь… - не нашёлся я что другое сказать…

- Раз вы сказали – заштопаю… с трудом выговаривая слова, согласилась Романова, не отлипая от стенки. Её заколотила крупная дрожь, да такая, что казалось – караулка от дрожи развалится, как от землетрясения… Выдернул из неё четыре кусочка Чёрные силы из шести, которые она получила от шести убитых немцев. Полегчало, но дрожь, нет-нет и прокатывалась по её телу. Ничего – привыкнет, если не подсядет на удовольствие, как наркоман на наркотик…

- Спасибо вам товарищ командир… - прошептала Мария – и за то, что убрали лишку; и за то, что не дали погибнуть бесславно; и за то, что присматриваете за мной… - прошептала она…

- Делать мне больше нечего, как за тобой присматривать… - пробурчал я недовольно. Скупая улыбка осветила бледное лицо Романовой:

- Присматривать – не подсматривать товарищ командир… - пошутила Романова. Ожила, значит - ёрничает… Это хорошо…

- И за каким хреном ты, СТАЖЁР – выделил я слово – полезла одна в караулку, да ещё и невидимость сняла ? – зловеще осведомился я.

- Ой ! – искренне изумилась Мария. – Я её не снимала…

- Ну да ? – подыграл я – она сама – негодница такая, снялась…

- Ну я правда, не виновата… - искренне огорчилась Мария…

- Если невидимость снялась – значит ты не доглядела. Значит виновата ! И в том, что нарушила приказ: проводить, контролировать и страховать – тоже виновата ! Придётся снять тебя с "проводки". Не оправдала ты моих надежд – закончил сурово…

- Товарищ командир ! – чуть не в голос вскрикнула непослушница – больше не повториться – клянусь ! Ладно… - поверим…

В сёлах у больших рек и в казачьих станицах тренеров по плаванию отродясь не было, поэтому учили плавать просто и незамысловато: на берегу показывали, как надо дышать; что делать руками и ногами; отплывали на лодке от берега и… бросали "ученика" в воду. Захочешь жить – выплывешь ! Правда багор, с крюком на конце был всегда на готове: утонуть не давали – вытаскивали уходящего на дно в лодку. Отдышался, пришёл в себя – пожалуйте за борт продолжать обучение… Так и я: пустить в самостоятельное "плавание" пустил, но "присматривать" - "присматривал", тем более мы были почти рядом…

После окончания "проводки" возле Романовой обосновался радист и направлял военфельдшера, получив вызов по рации, туда, где была нужно высококвалифицированная помощь: тут уж я постарался во всю, передав Марии все мои умения по лечению тяжелых раненых. Ну и подкидывал ей, по мере убывания, Чёрной силы для лечения, чтобы она – не дай бог, не выжгла себя изнутри… А когда и для меня целей не стало – подключился и я… Командир отделения шлёт вызов по рации на наш с Марией общий канал, а мы решаем – кому ближе. Крайний случай – я в астрале перекидываю раненому часть силы для начала заживления, а потом уже кто то из нас "является" раненому вживую. Вот так я, по вызову, подбежал к группе "разжалованных" мною "разбиральщиков" из штаба фронта: ранило тяжело майора особиста и… - военного прокурора, что для меня было удивительно: мужик не праздновал труса, а шел с особистом и его людьми в каждую зачистку. Наравне со всеми стрелял, кидал гранаты; в кого то попадал… А ранили их из-за комиссара с его помощником: сбоку, из проулка выскочило трое немцев, а комиссар, увидев их, упал на землю, бросив винтовку, а его помощник – бросился за угол развороченного здания. Ну а немцы открыли первыми огонь по особисту и прокурору, выходящим из зачищенного здания к двум своим подчинённым: ещё трое спускались по лестнице за выходящими из здания. Вот им и досталась автоматная очередь на двоих и пуля из винтовки. Немцев, конечно, сразу же срезали мои бойцы, незаметно сопровождавшие, а скорее "контролирующие" действия своих "поднадзорных"… Ну и командир группы послал сигнал по рации – двое тяжёлых… А я, на удачу, оказался рядом…

Подбежал, помог и, по "горячим следам", провёл дознание. Сфотографировали на цветную плёнку: был у группы и фотоаппарат – на всякий случай, лежащего в прострации от страха на земле комиссара и бледного старшего политрука, бросившего своего начальника и струсившего – не открывшего огонь по врагу… Провели расследование: прокурор привёз с собой дознавателя с помощником для комдива 3, а он, оказывается здесь пригодился ! Прокурору и особисту, пришедшим в себя благодаря мне, подсунули на подпись протокол и том, что комиссар и старший политрук допустили преступную трусость, что повлекло за собой тяжёлые ранения старших командиров и опозорили своим поступком высокое звание политработника ! Приговор – расстрел на месте в условиях боевых действий и за отсутствием возможности вывоза виноватых в штаб фронта. Приговор привести в исполнение на месте ! Старший политрук умолял его простить, обещал искупить вину кровью, а комиссар, узнав приговор и поняв, что пощады не будет, завизжал, заплакал, стал ползать на коленях, рыдая взахлёб и умолял нас его не расстреливать, мешая русские слова с еврейскими. Напрасно… Помощник дознавателя и мои бойцы привели приговор в исполнение и зафиксировали на плёнку всё: и слёзы и ползание на коленях и перекошенную от страха рожу и смерть после залпа… Достанется мне за такое самоуправство, не смотря на то, что все бумажные формальности были соблюдены. Но - это будет потом, а пока: каждый получил то, что заслужил – одни – пулю в бою, а другой – позорную смерть ! И хотелось бы, чтобы об этом узнало как можно больше ! Думаю узнают: сарафанное, а в нашем случае военное "радио" – слухи, работает не хуже женского: одна сказала другой, что слышала от третьей, что… И чем шире разлетится информация – тем лучше…

Соломин доложился: полк 29й моторизованной, с обеспечением, разгромлен; город Локоть освобождён…

- Только вот жители города встретили нас не радостно… - недоумённо сообщил мне Соломин. Ему непонятно, а по мне - так всё кристально ясно: всё таки послезнание и высокая информированность реальными фактами – это великая сила ! Главное богатство – знания…

Навля, Локоть, Комаричи – городки, входящие во владения одного из великих князей дома Романовых… Естественно князю кто то умный подсказал – сам бы он до этого не додумался: создать на своей вотчине что то вроде современного социалистического капитализма. Понизить налоги; сделать льготные послабления; создать сносные условия труда разного рода мастеровым и крестьянам; не давать возможности иудеям захватить монополию на приобретение ряда продуктов и вино-водочного производства… Доходы с одного человека уменьшатся, но общий доход – увеличится, пусть на немного, но всё же ! Эдакая Москва времён развитого социализма: в столице по округам избирались члены Политбюро и, естественно, для своих избирателей, да ещё за государственный счёт эти "члены" и создавали изобилие и продуктов и промтоваров. Не за сделанное москвичами, а по праву проживания ! Вот так и в этом районе: с подачи великого князя была построена даже железная дорога Брянск – Навля – Локоть – Комаричи - Димитров-Орловский… Естественно, когда пришли представители иудеев, совершивших в России переворот, позднее названный Великой Октябрьской революцией с целью всё отнять и поделить, местные возмутились: а за каким это хреном мы, заработавшие это своим горбом, должны отдавать вам ? Чтобы получить не то, что мы имеем, а то – что вы соизволите нам дать ! Несогласные мы ! Не согласны – убедили ! Вот и затаили местные обиду: помнили как жили при царе-батюшке, да при светлом князе и как стали жить при большевиках… Правда одного они не хотели увидеть и понять – так же как и москвичи: соседние с княжескими деревни – только разделительную границу перейти, жили намного хуже и не потому, что ленивые ! Просто на всю Россию светлых князей не наберёшься ! Как и в Москве и области, начинающейся прямо за МКАДом – Московской кольцевой автомобильной дорогой, где кончалась Москва с членами Политбюро и начиналась глубинка с желающими попасть в эти члены и потому выжимающих со своих земляков все соки для выполнения планов. Даже в голодные, перестроечные годы из провинции в Москву свозили со всех районов и областей продукты и промтовары для коренных жителей – москвичей… Объясню всё это Соломину как-нибудь: если будет время и желание…