Волк пепла и огня (ЛП)

Хтония в железе

Разделенные братья

В бездну

Сияние света, вихревое чувство перемещения и мир распался на части. Нет ощущения движения, лишь могущественное течение времени. Фосфорно-яркий свет погас в глазах Гора, и на смену ему пришло угольное свечение домны ненасытных мастерских и вулканических трещин.

Мостик флагмана Императора исчез.

Вместо него возник образ из его юности.

Хтония из железа и грязи.

Гор исследовал самые глубины приемного родного мира, куда ниже глубочайших рудных шахт, где обитали лишь безумцы да калеки, дожидаясь своей смерти. Он даже отважился пройти под истекающими влагой трупными ямами, прокрадываясь мимо завывающих убийц-гаруспиков с разделочными ножами и плащами из внутренностей.

Хтония представляла собой перенаселенные трущобы, где на каждом повороте ждали невообразимые ужасы, а вызывающие клаустрофобию туннели озарялись пульсирующим светом магматических разломов. Загустевшие от пепла токсичные миазмы лезли в легкие, затуманивали зрение и порочили душу.

Такой она была. Прогнувшиеся потолки, поддерживаемые проржавелыми балками, зарешеченные лампы, плевавшиеся судорожным светом и чадящие серным дымом.

Мусорный мир пах железом и огнем, маслом, потом и испражнениями. От зала разило звериной вонью, как будто здесь держали стадо животных, за которыми никогда не прибирали. Это был запах орков – аммиачный и странно напоминавший гнилые овощи.

Больше тысячи зеленокожих взревело, увидев пару сотен бронированных воинов, что без предупреждения возникли посреди огромного зала. Каждый орк был закован в ржавые пластины из железа, привязанные или приколоченные к раздутым телам. Подозрения Гора о правящем техноклассе только подтвердились видом гудящей пневматики, потрескивающих силовых генераторов и шипящего, окаймленного светом оружия.

- В бой! – закричал Император.

К досаде Гора, кустодии откликнулись первыми, сжав копья и открыв огонь очередями разрывных массореактивных снарядов. Юстаеринцы начали стрелять мгновением позже, и ряды орков расцвели огненными взрывами.

Затем Император схлестнулся с врагами.

Его сверкающий меч из вороненой стали был слишком быстрым, чтобы уследить за ним взглядом. Император шел через ряды орков, будто даже не двигаясь, он просто возникал в одной точке, чтобы убить, а затем появлялся в другом месте, десятками пожиная жизни зеленокожих. Каждый удар опускался с силой артиллерийского снаряда, расколотые тела разлетались во все стороны, словно от взрыва бомбы.

Но меч был не единственным оружием Императора.

Вытянутая рука пылала бело-золотым огнем, и все, к чему прикасалось пламя, обращалось в алую золу и пепел. Он ломал орочьи тела мощными вминающими ударами, крушил незримыми петлями силы, отражал ответный огонь мыслями, что превращали пули в дым.

Они шли на него сотнями, стягиваясь, будто железная стружка к мощному магниту, зная, что не найдут более достойного для их ярости. Император убивал всех, неостановимый в чистоте своей цели.

Крестовый поход миллиардов воплотился в одном сияющем существе.

Гор более века бился подле Императора, но сражающийся отец до сих пор ввергал его в трепет. Он был совершенен. Фулгрим мог прожить тысячу жизней, но никогда не достичь чего-то столь же восхитительного.

Гор открыл огонь из штурмболтера, обезглавив чудовище с парой вращающихся крючьев вместо рук. Развернувшись, он выпотрошил еще одного зеленокожего, который мгновение глупо глядел на вываливающиеся внутренности, прежде чем рухнуть на пол. Гор ринулся вслед за отцом в массу чужацкой плоти и стали. Он взмахнул мечом по низкой дуге, отрубив ногу огромному орку с абсурдно бугрящимися механическими мышцами. Когда тот упал, примарх раздавил ботинком ему череп и перешагнул дергающееся тело.

Юстаеринцы сражались по обе стороны от него, сплошной строй терминаторов в черных доспехах неутомимо прокладывал путь сквозь океан стальной железной плоти. Эзекиль вел их с отличительной безжалостностью – с разгону врезаясь в противников, размахивая кулаком, словно поршнем, и извергая из спаренного болтера разрывную смерть.

Гор участвовал во всех мыслимых боевых действиях, но ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем кровавые битвы против зеленокожих. Его окружали сотни грязных звериных тел, завывающих, орущих, вопящих и рычащих. Клыки впивались в наручи. Ревущие ножи ломались о наплечники. Он отбивал мечи, выдерживал удары, убивал нападавших с чистой экономией движений.

Вонючая чужацкая кровь покрывала его доспехи и с шипением скапывала с лезвия меча и стволов штурмболтера. Возле него с яростной целеустремленностью сражался Эзекиль, прилагая все усилия, чтобы не отстать от своего примарха.

Кустодии разрубали орков отточенными ударами копий стражей. Они управлялись ими со смертоносным мастерством, но здесь не было места вычурным боевым стилям. Здесь или убивал ты, или убивали тебя. Удары, которые могли уже трижды оборвать жизнь, приходилось повторять вновь и вновь просто для того, чтобы повалить единственного зверя.

Орки отбивались с первобытной животной яростью, которая делала их такими опасными. Даже терминаторские доспехи можно было пробить, а легионеров – убить.

Орки делали и то, и другое.

Погибло по меньшей мере дюжину кустодиев. Возможно, вдвое больше юстаеринцев. Гор увидел, как упал Эзекиль, когда ему в плечо погрузилась исполинская шипованная булава вдвое больше смертного. Военный капитан орков, громадный, словно огрин, вырвал булаву и раскрутил оружие над своим гигантским телом, чтобы нанести смертельный удар.

Мерцающий меч заблокировал опускающуюся булаву.

Двуручный клинок из вороненой стали и с объятым пламенем лезвием.

Император повел запястьем, и тяжелое шипованное навершие слетело с обмотанной проволокой рукояти. Повелитель Человечества развернулся, и огненный меч прочертил огненную восьмерку.

Огромный зеленокожий развалился четырьмя точно разрубленными кусками. Его голова в железном шлеме продолжала гневно орать, когда Император присел, чтобы поднять ее с палубы. Поднявшись, он пошел на орков, сжимая орущую голову военного капитана в одной руке, а меч в другой.

Гор помог Эзекилю подняться на ноги.

- Сражаться можешь? – спросил примарх.

- Так точно, - коротко ответил Эзекиль. – Просто царапина.

- У тебя сломано плечо, а костяной щит в левом боку раздроблен. Как и таз.

- Им придется переломать мне все кости, чтобы удержать от вас, - ответил Эзекиль. – Как и вас от возлюбленного всеми Императора.

Гор кивнул.

Сказать больше значило оскорбить Эзекиля.

- Ни одна сила в галактике не удержит меня от вас.

Как будто слова Эзекиля были брошенным вызовом галактике, Гора тряхнуло от мощного землетрясения где-то глубоко внизу.

- Что это было? – спросил Абаддон.

Ответ мог быть только один.

- Гравитационные поля, что соединяют Горро, выходят из-под контроля, - произнес Гор. – Мусорный мир рвет себя на части.

Едва Гор успел сказать это, как в целом зале содрогнулось палубное перекрытие. Стальные плиты метровой толщины разорвались, словно бумага, и из глубин вырвались гейзеры масляного пара. Вздувшиеся стены обрушились вовнутрь, а из раскалывающегося потолка посыпался град обломков. По залитой кровью палубе раскрывались расселины, с каждой секундой становясь все шире, и кустодии, юстаеринцы и орки полетели в пламенные глубины мусорного мира.

Гор, устояв на ногах, прыгнул туда, где заметил сияющего Императора, что сражался в окружении зеленокожих мародеров.

- Отец! – закричал Гор.

Император повернулся, протянув к Гору руку.

Еще одна встряска.

И мусорный мир поглотил Императора.

Сеян понятия не имел, куда их занесло. Вокруг был только дым, пепел и кровь. Трое из его отделения погибли, а они еще не видели врагов. Красный свет озарял внутренности задымленной десантной капсулы, скапывая багрянцем там, где сидели Агреддан и Кадоннен, разодранные пробившими корпус осколками. Голова Фескана, оставляя спирали крови на полу, закатилась под ноги Сеяну.