Измерение инкогнито (СИ)

— Кто выпустил тебя, смердящий плевок верблюда? Почему ты без разрешения покинул замок? — пыхтел старик, посылая в мечущееся создание молнию за молнией.

— Ха-ха-ха — разносился по пещере хрустальный перезвон его смеха.

Это безобразие продолжалось на протяжении довольно долгого времени, пока старик полностью не обессилел и не повалился в песок. Он закрыл лицо морщинистыми ладонями и горестно запричитал: «И это же я… я сам же и создал это несноснейшее ничтожество, это недоношенное недоразумение небес, создал себе на погибель».

Что-то около пяти зим назад старый маг провел ряд опытов по созданию искусственного существа.

Результат попыток, не столь искусного в тонких материях волшебника, получился весьма неудачным — вопреки заложенной в него матрице, гомункулус отличался вреднейшим характером и патологической склонностью к веселым по его мнению шуточкам. Из других его свойств можно было выделить величайшую скорость межпространственного перемещения на любые расстояния и способность творить такие вот иллюзии — очень детальные и правдоподобные.

Эффектное появление ворот из стены пещеры было конечно же его рук дело. Вобщем ни чем выдающимся он не отличался, чего бы хотел создатель сотворяя его, но в сущности у него было маленькое, но доброе сердечко. В основном его использовали в качестве гонца — ни на что другое, более серьезное он попросту не годился.

Ярость прошла, а вместе с ней куда-то исчезла и обида, оставив вместо себя лишь полное опустошение. Маленькое существо ловко вспрыгнуло на плечи старика. Его тоненькие и хрупкие лапки нежно массировали раскрасневшиеся уши древнего волшебника. Старый маг резким движением, раздраженно смахнул его со своего плеча.

— Как тебе не стыдно так жестоко шутить надо мной Мункис?

— Но ведь мы так славно повеселились, папа!

— Я тебе не папа и ты мне не сын. Ты так и не ответил, что ты здесь делаешь? Разве тебе разрешено покидать пределы замка?

— Я с поручением, папа! Меня послал сам великий эмир, он велел разыскать тебя.

— О небеса, великий эмир вернулся? Что же ты до сих пор молчал, негодная помесь тушканчика и обезьяны?

Старик засуетился, собирая свои вещи разбросанные по всей пещере.

— Поди прочь и передай достопочтенному эмиру, что я сейчас же лечу.

— Он передал вам вот это — сказал Мункис, протягивая старику колечко из желтого металла.

— Ах ты… паук переросток, почему сразу не дал мне его? — взревел старик, грубо вырывая из лапок Мункиса кольцо переноса.

— Ого-го! — изрек Мункис с деланным недоумением оглядывая свои опустевшие лапки.

— Не паясничай — проворчал старик.

Надев кольцо на палец, он очертил в воздухе овал высотою в рост человека.

Очертание овала странным образом само по себе повисло в воздухе, а его обод загорелся ярким оранжевым пламенем.

Старик сделал шаг и мигом исчез по ту сторону. Овал схлопнулся за его спиной в яркую точку, которая последний раз мигнув, без следа исчезла.

На холодном песке так и остались сиротливо лежать его магические принадлежности и горящий фонарь.

— Эй, эй папа, а как же я, подожди меня! — взвизгнул Мункис и с хохотом исчез тоже.

Глава 4

Ах как же он устал…

Почти вся его жизненная энергия ушла на возвращение из неизведанных далей, на то, чтобы прошагать там, где не ступала еще нога ни одного человека до него — по нехоженым тропам, по не изведанным и невозможным в принципе для прохождения путям. Ему пришлось вступать в битвы с монстрами, которых не возможно себе даже вообразить в самой больной фантазии и это было не самое страшное в его странствиях. Но он сумел, он прошел все это, ведь его вела мечта.

Книга мироздания — его путеводная нить — ни разу не подвела его в пути, не обманула и в самом главном — с ее неоценимой помощью он нашел то, что мечтал найти всю свою жизнь.

Лишь с великим трудом он отыскал путь обратно с самого края веера миров. Со стороны, где кончались миры порядка и начинался первозданный хаос, где разум отказывался повиноваться хозяину, где только лучшие и сильнейшие могли побывать и сохранить свою личность.

Эмир грандиозной империи и величайший маг. Ему отнюдь не были чужды слабости обыкновенного человека. Большой гурман, он любил женщин, уют и удобства, которые предоставляло ему его положение, но больше всего на свете он любил путешествовать, открывать неизведанное и постигать тайны мироздания.

В другом мире он мог бы стать ученым, несомненно одним из первых, но так выпала игральная кость его судьбы и он стал властителем грандиозной империи.

Его великий двухлетний поход наконец то окончен. Прошло всего несколько минут, как он появился во дворце, а стены уже как будто давят на него. Он материализовался прямо в своих любимых покоях, за закрытыми дверями.

Какими же жалкими и маленькими они ему показались! После бескрайних просторов, где на много дней пути можно было встретить всего лишь пару низкорослых скрюченных деревьев, после бескрайних лугов с травой в рост человека, которые не пересечь и за неделю, после высочайших гор до небес, после миров, где не существовало даже такого основополагающего понятия как твердь под ногами.

Он знал, что до самого вечера, когда многочисленная челядь приводит в порядок внутренние покои, ни кто его не побеспокоит. Ну и ладно, так было даже лучше. Ему не улыбалось встречать бесконечные приветственные делегации своих верных подданных.

Он подошел к резному шкафчику из полированного железного дерева. Живая ткань, укрепленная заклинаниями, податливо откликнулось на его команду. Обманчиво легкая дверца украшенная затейливыми арабесками плавно отворилась в сторону, открывая взору свое довольно любопытное содержание. С нижней полки в его руку полетел пузатый прозрачный флакон с густой янтарной жидкостью.

Ароматный бархатный эликсир нежно заскользил по горлу, наполняя его члены энергией и в то же время сладкой истомой.

Не сумев удержать порыва, эмир подошел к маленькому полированному столику черного дерева. На нем стоял приземистый и довольно большой ларец, матово отбрасывая свет своими лакированными боками. В нем находилось то, ради чего и затевался весь этот трудный и опасный поход.

Эмир обхватил ларец руками и прижался к нему щекой, пальцы его прошлись по его крышке, нежно, словно женщину, лаская гладкую поверхность. Мимолетная торжествующая улыбка коснулась его губ.

Выпрямившись, эмир прикрыл глаза и проделал причудливое, трудное для повторения движение руками. Воздух задрожал и подернулся рябью, словно маревом в знойный день. Столик с ларцом исчезли. Эмир поместил их в безопасное место, откуда достать их мог только он.

Все, теперь спать. Кажется он все сделал правильно.

Не раздеваясь, эмир повалился на мягкие перины и тут же уснул глубоким и спокойным сном.

Почти сразу после того, как он отошел ко сну, в воздухе нарисовался огненный овал из которого вывалился старик в длинном халате, в обширных складках которого путались его худосочные ноги.

— О величайший из великих! — заголосил старик, кулем валясь на колени — о-о-о, о-й… он спит — перешел он на шепот.

Старик подполз к подножию мягкой постели и притих в благоговейном трепете, боясь потревожить сон своего владыки.

— Па-а-па! — раздался тонкий голосок Мункиса.

Эмир беспокойно зашевелился на своих взбитых подушках, его дыхание стало неровным и потеряло свою глубину.

От гнева брови у старика собрались в кучку, морща и без того изборожденный, словно вспаханная земля, лоб. Он ловко схватил за горло несносное существо и от души отвесил ему полновесного щелбана, основательно к тому же придушив беспардонного нарушителя. Глаза Мункиса выпучились, а длинный язык вывалился на бок. Он засучил в воздухе своими тонкими лапками, но поняв тщетность своих попыток, покорно затих.

— Если ты издашь еще хоть один писк, клянусь всеми пророками, я тебя удушу — зашипел на него старик.