Проклятие Шалиона

ет к одному из племянников.

Палли пожал плечами.

– Братья Джиронал делают карьеру в Шалионе благодаря расположению рея Орико. Полагаю, будь я умнее, я бы тоже примкнул к их свите и двигался наверх вместе с ними.

Кэсерил нахмурился, делая вид, что разглядывает вино в бокале, и проронил, чтобы сменить тему:

– Какие еще новости ты слышал?

– Ну, пару недель назад наследник ибранского престола снова поднял знамена Южной Ибры против старого лиса, своего отца. Все думали, что поражение в кампании прошлым летом образумит молодого принца, но нет.

– Наследник слишком много на себя берет, – сказала провинкара. – Есть ведь и еще один сын.

– В последнее время Орико поддерживает наследника, – заметил Палли.

– За счет Шалиона, – пробормотал Кэсерил.

– Мне кажется, что Орико загадывает на будущее. Ведь в конце концов, – Палли снова пожал плечами, – наследник победит. Рано или поздно. Так или иначе.

– Но сейчас это будет грустная победа для старика, если его сын проиграет, – задумчиво произнес ди Феррей. – Думаю, они загубят массу человеческих жизней, а потом начнется все сначала. Игры на куче трупов.

– Мрачное занятие, – провинкара сжала губы, – ничего хорошего из этого не выйдет. Эй, ди Паллиар, расскажите-ка что-нибудь хорошее. Есть же какие-нибудь хорошие новости? Скажите мне, что жена Орико ждет ребенка.

Палли печально покачал головой.

– Насколько мне известно, нет, леди.

– Ну, тогда пойдемте ужинать и больше не будем говорить о политике. Моя старая голова начинает от нее болеть.

Пока Кэсерил сидел, у него свело мышцы, несмотря на выпитое вино, и пытаясь подняться, он едва не упал. Палли, озабоченно хмурясь, поддержал его под локоть.

Кэсерил удалился умыться и переодеться. И насладиться в одиночестве подсчетом своих синяков.

5

Ужин был щедрым и вкусным. Ди Паллиар, который никогда не был неуклюж за столом – и манеры имел прекрасные, и беседу умел поддержать, – завладел вниманием всех, от лорда Тейдеса и леди Исель до последнего пажа, столь увлекательные истории слетали с его уст. Несмотря на вино, голова его оставалась ясной, и из него сыпались только забавные истории, героем которых в основном был он сам. Во время рассказа о том, как он последовал за Кэсерилом в ночную вылазку против рокнарских саперов и как они вдвоем на месяц отбили у врага охоту к активным действиям, слушатели только переводили расширенные глаза с Кэсерила на Палли и обратно. Им явно нелегко было представить себе скромного, никогда не повышающего голос секретаря принцессы грязным, окровавленным и ползающим по камням с кинжалом в руке и со злобным оскалом. Кэсерилу было неуютно под этими взглядами. Ему хотелось стать невидимкой. Дважды Палли пытался вовлечь его в беседу, и дважды он ловко ускользал, не желая ничего рассказывать. Палли, осознав бесплодность своих попыток, сдался.

Трапеза текла неспешно и закончилась поздно. И наконец настал тот час, которого так ждал и страшился Кэсерил: когда все разошлись спать, Палли постучал в его