Злом за зло (Драконоборец - dark edition) (СИ)

Не поблагодарив за исцеление, он ринулся дальше. Тобиус повел левой рукой, в которой появился посох, а правой вытянул из сумки книгу заклинаний.

— Чар Штербен, вы умеете сражаться?

— Церковь настаивает, чтобы некроманты, которым не хочется погибать в очищающих кострах, никогда не смели обращать свою богомерзкую магию против живых существ. Даже мух.

— У вас с этим проблемы?

Серый маг вспомнил другого некроманта, однажды встреченного им много лет назад. Чар Марен казался настолько "забитым", что Тобиус невольно захотел ему помочь в сложной ситуации. Следовало все-таки удавить того поганца, но рука не поднялась. А вот Штербен "забитым" не казался совершенно.

— Мы в Ридене, чар Тобиус, здесь разрешено все, что не против законов Гильдхолла. — Кахолонг в набалдашнике посоха Штербена окутался призрачным зеленоватым светом.

Ворона, не вмешивавшаяся в болтовню магов, освободила двуручный меч из ножен и понесла его на плече. Первым, кто повстречался им после нескольких улепетывавших беглецов, был волшебник в черно-синих одеждах, чьи руки покрывала корка заледеневшей крови. Он тяжело, с хрипотцой дышал и оглядывался с совершенно безумными глазами.

— Я его знаю, — тихо сказал некромант, перехватывая посох поудобнее, — эй, Лоренс, что случилось?

Заметив троицу, тот резко повернулся, вскинул руки и выкрикнул пробуждающие слова. Тобиус выставил перед собой Щит Ифрита, защищаясь от убийственной волны холода, а когда атакующее заклинание иссякло, Штербен ударил Параличом. Лоренс отшатнулся и упал на подкосившихся ногах. К нему осторожно приблизились, волшебник был обездвижен, и лишь глаза с предельно расширенными зрачками дергались из стороны в сторону. Присев на корточки, Тобиус поводил рукой над его лицом, раздраженно поморщился и поднялся.

— Одержимый? — спросил Штербен осторожно.

— Нет, тварь из Пекла я бы почувствовал, есть опыт, да и внешне подобная одержимость проявляется сильно.

Где-то недалеко послышалось несколько взрывов и чьи-то вопли.

— Это массовое помешательство, — вынес окончательный вердикт Тобиус, — волшебники кидаются друг на друга как бешеные собаки.

— Но мы-то не кидаемся…

— У вас была такая мысль, но вы ее побороли. Значит, правда, что некроманты в силу специфики своего Дара устойчивы к внушению. Я по некоторым иным причинам устойчив к ментальному давлению тоже, а пани Балекас не магесса, думаю, поэтому она сейчас не хочет нас убить.

— Я еще думаю над этим, — буркнула Райла.

— И что дальше? — спросил некромант.

Тобиус не задумывался над ответом.

— Дальше мы находим этого злосчастного холлофара и убираемся отсюда как можно быстрее.

Выбирая путь с подсказками Штербена, который знал всякие уютные закутки и боковые проходы, они устремились к нужному месту. Тобиус не хотел ввязываться в бой с каждым встречным волшебником, хотя, конечно, не каждый встречный представлял опасность. Некоторые маги в башне оказались вполне вменяемыми, а кроме того, в магическом сообществе далеко не все умели жестко постоять за себя. Когда троица достигла цели, Годлумтакари был обнаружен в очень длинном прямом и узком коридоре. Он лежал на залитом кровью полу, покрытый ранами и заваленный трупами. Ворона немедленно бросилась к нему, а волшебники подбирались медленно и настороженно, подозревая засаду. Однако их появления никто не ждал.

Унгиканский альбинос оказался еще бледнее, чем обычно, он успел потерять немало крови и теперь едва ли не посинел, хотя выносливый организм продолжал цепляться за жизнь. Если он действительно был рабом-гладиатором на аренах Аримеады и выжил, то, должно быть, приобрел некоторый иммунитет к смерти.

— Ну почему ты не носишь нормальную броню, болван? — с надрывом укоряла Райла Балекас, сидя на коленях возле соратника. — Скольких ран ты смог бы избежать!

— Годлумтакари сражается, как… гладиатор, — сипло выдавил белый гигант, — как чемпион! Годлумтакари рад увидеть Птенчика…

Пока они негромко разговаривали, Тобиус носком сапога перевернул одного из тех, кого гвардеец отправил в мир иной, прежде чем потерять силы. Это был хобгоблин. В отличие от гоблинов, эти существа воплощали все самые худшие слухи, которые о них ходили, — злобные, кровожадные и диковатые твари. Они являлись бичом для пограничных земель Сарвасты, Димориса и Шехвера, инстинктивно ненавидели людей и стремились причинять им вред при любом удобном случае.

Тот, что лежал у ног серого мага, был не выше пяти с четвертью футов^[23], поджарый, широкоплечий, с длинными сильными руками, на каждой из которых было всего по четыре пальца. Его уродливая морда выглядела скорее приплюснутой, чем вытянутой, как у гоблина, мертвые голубые глаза потускнели, а в приоткрывшейся пасти виднелось по два ряда острых зубов на каждой челюсти. Одежда на мертвых нелюдях была скроена кустарно из кусков кожи, ноской ткани, разрозненных и неважно подогнанных частей чужих доспехов, поверх которых носились, как плащи, волчьи шкуры. А еще на шее у каждого сидел бронзовый ошейник.

— Есть мысли, откуда они взялись?

— Без понятия, чар Тобиус, до границ с Дикой землей отсюда далеко, да и не так сильно хобгоблины тревожат Риден, они все южнее промышляют. Я насчитал четырнадцать трупов, все как будто только что вышли из леса.

Кивнув, серый маг достал из своей сумки небольшую шкатулку, в которой находились иглы, нитки и хирургические ножи. К нему тут же присоединился Штербен, и, подумав, Тобиус решил, что это к лучшему. В мире было очень мало тех, кто разбирался бы в анатомии лучше некромантов, и молодой воспитанник Илиаса Фортуны подтверждал это мнение. Он оказался прекрасным ассистентом, и как только бывший гладиатор проглотил порцию травяного дурмана, принялся умело помогать в обработке самых опасных ран. Райла Балекас очень ясно поняла, что лучшей ее помощью будет невмешательство, и встала на страже с мечом в руках.

Они закончили быстро, дезинфицировали и сшили раны, после чего залепили их белой глиной. Повреждений было много, но лишь пара оказалась достаточно серьезными для волнения, основную опасность представляла кровопотеря, которую нечем было восполнить.

— Вы хороший хирург, чар Тобиус.

— Вы тоже. Если бы он был нормальным человеком, я бы поставил его на ноги двумя заклинаниями. Его кровь щиплется как кислота.

Отойдя от раненого, Тобиус с некоторым усилием сгустил водяную сферу из воздуха и смыл с себя кровь, после чего помог некроманту. Очистившись от мешавшей токам энергии субстанции, Штербен ухватил за ноги одного из хобгоблинов и потащил в сторону, оставляя на полу длинный след из застывающей крови.

— Он выживет?

Райла сняла шлем, и на ее вспотевшем лице читалось подлинное волнение. Волшебник, дольше приемлемого смотревший на ее губы, с усилием отвел взгляд и сглотнул. Ему хотелось попробовать их еще раз.

— Годлумтакари очень силен, но даже он не выживет без переливания крови. Я мог бы это обеспечить, будь у меня подходящий донор, но увы.

— Тогда надо поскорее…

— Сейчас, — твердо перебил ее маг, — надо узнать, что за ахоговщина творится в Гильдхолле. Знаю, что это расходится с моими прежними словами, но сотни, если не тысячи, волшебников устроили друг за другом охоту, и откуда-то в башне появились хобгоблины. Мое дело, конечно, сторона, но уйти сейчас попросту нельзя, иначе всем нам в будущем это аукнется.

Волна слабости накатила внезапно, Тобиус с трудом устоял, а Ворона не смогла. Ее глаза закатились, женщина стала крениться в сторону, роняя оружие, но серый магистр успел подхватить ее. Понимая, что сейчас произойдет, он повернул мечницу лицом вниз и приподнял голову так, чтобы она не испачкала свои доспехи и его обувь рвотой. В пятнадцати шагах от них некромант творил магию.

Он оттащил на достаточное расстояние от холлофара три хобгоблинских трупа, уложил их ногами к одной точке, встал посредине и начал читать заклинание, высоко подняв посох. Зрачки Штербена сверкали ядовитой зеленью, за его спиной маячило нечто неосязаемое и почти незримое, возложившее тонкие руки некроманту на плечи, с кахолонга срывались, словно под ударами ветра, всполохи бледного бело-зеленого огня, устремлявшегося вниз и втекавшего в распахнутые пасти нелюдей. Трупы шевелились, скребли пол когтями и сучили ногами, пока в них поселялось то, что желал туда поместить маг Смерти. Вокруг разливалась невыносимая трупная вонь, которая ощущалась не столько носом, сколько астральным телом Тобиуса, потому что являлась не запахом, а отголоском некротической энергии. Недопустимо топорная работа, несоблюдение элементарных ритуалов.