Ландскнехт. Победителей не судят (СИ)

  Отобедал тоже в центре, на берегу искусственного озера, соединенного россыпью островков с протоками с протекающей через город рекой. Откушал знаменитой эбиденской форели - ее ловят уже давно не в самом городе, а в ручьях в верховьях, в предгорье. Считается местным блюдом, высшим шиком. Действительно неплохо. Кроме меня прочие обедавшие - сплошь офицеры рисские и союзные. Гражданских нету, то ли не по карману, то ли соображают, что лучше не высовываться. Видел пару раз в городе, как верняки кого-то арестовывали, вязали да в кареты сажали, и имущество всякое грузили. И правильно, как иначе-то, врага надо добивать в его логове. Лишь бы эти дураки, богу молившись, мне лоб не расшибли. Я вовсе не против арестов и репрессий, и даже за. Но только чтобы не меня. По магазинам не ходил, ибо большей частью закрыты, да и вряд ли что-то там особо хорошее и нужное найду. В бордель тоже не пошел - вовсе и не хотелось. К тому же, обозрев зазывно улыбающихся девиц с низким уровнем социальной ответственности, как-то понял, что конопатая Наси выглядит гораздо лучше, да и, наверняка, во всем остальном тоже превосходит. Ну, а уж про черноглазую пассию сукиного сына Арча и вовсе речи нет. Нет уж, девушки, как-нибудь без меня, а я без вас.

  На третий день, уже собираясь к отъезду, был озадачен криками с улицы. Проверив револьвер, спустился. И осведомился у портье - а что тут, собственно говоря, происходит? Оказалось - новость, газетчики орут, и вообще. Вышел, купил газету. Ага. Пойман враг человечества, бывший князь Орбелий. Он схвачен отрядом Верных, на северной границе, в горах, и в железной клетке будет доставлен в Альмару, столицу Рисса. Где над ним пройдет справедливый суд, после чего он будет справедливо и жестоко казнен. Князь Вайм обещал его зажарить в железной клетке заживо - и таки князь хоть и суров, но справедлив. Потому обещанное непременно выполнит. Жители Эбидена новость восприняли без энтузиазма, правда, и великой скорби по князю я как-то не отметил - проигравших никто не любит. Проигравших лидеров - тем более. Может быть, сильно позже, они будут вспоминать времена правления кровавого тирана, как время тихое, сытое и беззаботное. А может, и нет. Честно говоря - наплевать мне на них.

  ...Княжеский суд и впрямь был скорым. Через две недели всего срочным нарочным из Эбидена сообщили известие, переданное гелиографом. Казнили суку Орбелия, забарбекюрили, как князь Вайм и обещал. В компании многих княжеских сподвижников и соратников, кого не повесили или не четвертовали. Тут с этим быстро, никто Нюрнбергский процесс собирать не стал. Раз - и готово. Суров княже. Надо бы карьеру строит подалее от столицы, ну его нах.

  А на другой день началась в войсках демобилизация.

  ***

  Бальт Луррский оказался грамотным командиром. Началось все с передислокации войск. Покинули обжитые места, собрались с криками и матами в колонны, попутно повесили десяток проворовавшихся - от солдат до лейтенантов. Ибо сборы были по боевой тревоге и времени на махинации не осталось. Заодно всем напомнили, что то, что война кончилась - не отменило того, что мы в армии. Мне было проще, поскольку рота контрактная, то служба неслась более упорядоченно, все же нас окончание войны не касалось. Так и вылезли мы из лагеря не то, что змеей - серо-зеленой рекой в бодром походном темпе хлынув по указанному маршруту. С полной боевой выкладкой, даже патроны раздали. Причем немалую часть боезапаса не оставили в лагере, а везли с собой. Многие даже всерьез подумали, что что-то пошло не так, и война продолжается. Наша рота по привычке была отправлена в дальнее охранение по флангу. Нервозность и спешка в сборах подействовали на солдатиков, и когда нас попыталось атаковать стадо коров, мои орлы успешно отбили атаку. Командовавший стадом пастух был взят в плен, но вскоре отпущен под честное слово более не нападать на войска князя Вайма. Двух убитых коров я велел распластать на мясо и нести на себе, догоняя колонну - потом, на биваке похороним павших врагов. Жаль, отряда свино-егерей не попалось, не напали из засады. А так сала хотелось...

  Спустя сутки колонна, обливаясь потом (уже неделю стояла какая-то нетипичная для местной зимы тепло-влажная, можно сказать, жаркая погода), втянулась в новый пункт дислокации. Это оказался, браво, герр Бальт! - такой же полевой лагерь, какой мы и покинули. И сдается мне, кто-то, такими путями, чтоб не пересечься и не пострелять друг друга сдуру, пошел в опустевший наш лагерь. И сейчас там осваивается. Таких лагерей вокруг Эбидена образовалось несколько, вот мы и провели саморотацию. Ибо известно, что бездельничающий рядовой - потенциальный преступник, а бездельничающий командир - ворюга и предатель. А так - сорвали с насиженных мест, да марш, да хлопоты по организации на новом месте - уходили-то отсюда ребята тоже по тревоге, не церемонясь.

  Потом началась поэтапная демобилизация. Как и мобилизация, по волнам в очередности призыва. Правда, первые две волны совместили. По понятной причине экономии и поддержания морального духа. Больно уж мало кто выжил из этих волн. У меня, например, никого из старичков не осталось, разве те из ребят, кто ранен был, может быть выжили некоторые. Последующие волны были куда гуще. Организовано тоже все было прилично - воинам обеспечивался проход до места призыва. С транспортом, в основном, конечно, это касалось рек, и кормежкой. Кормежка, ясное дело, за счет местного населения, но, наверное, и маршруты составлены так, чтобы бремя сие понесло население равномерно. А местами полюбому приходилось, наверняка, и организованно кормить. Впрочем, особо ушлые могли и на руки получить кормовые-суточные из расчета пути (по минимальной ставке) и валить куда угодно. Хоть на оккупированной территории осесть - были и такие. Но особо дурных идти в одиночку не было - оружие сдавали, и если не было трофеев, безоружному идти некомфортно. Криминал пошаливал, а солдат расценивался как потенциально богатая добыча. Это все еще числящихся на службе, кто организованно шел - трогать так себе дороже.

  Нашей роты, конечно, это все не касалось. Я вообще устал за эти пару недель - на нас пала вся тягость обеспечения порядка во все более морально разлагающемся лагере. Стремительность пусть и организованного дембеля (может, потому и стремительного, что организованного) намекала, что еще одного перехода в другой лагерь не будет, да и, что ни крути, почуявших дембель солдатиков обуздать будет все сложнее. У них и винтовки-то давно поотбирали от греха. Совместно с жандармами и комендачами мои парни едва не каждый день разнимали драки и задерживали упившихся дебоширов, а однажды и оружие применили, просто расстреляв залпами клубок драки с поножовщиной, благоразумно решив не соваться. Но, в целом, все шло на редкость организованно - вот, воевали бы мы так!

  Все проходит, прошел и дембель. И остались мы в опустевшем лагере с какими-то огрызками кадровых частей, множеством офицеров и неуютностью своего положения. Моего положения. Мое место, как командира роты - резко стало предметом зависти многих офицеров, оставшихся не у дел. С одной стороны - на них не было хлопот, с другой - все уже понимали, что времена, когда можно было сделать карьеру легко и быстро, кончились с последними залпами войны. В общем, положение у меня - хуже губернаторского, который сам себя высек. По всей армии прокатилось кадрирование, и многие офицеры уже чуяли закат своей карьеры, особенно те, у кого возраст был побольше. От косых взглядов спасался ревностным выполнением обязанностей, что не оставляло лишнего времени на пьянки и прочее. Чем заслужил еще больше подозрений в желании сделать карьеру... что, в общем-то, не являлось совсем уж неправдой.

  Но вскоре грянул гром в виде сокращения офицерского состава. Пришел приказ, и полетели погоны, как осенние листья. За заслуги причитались всяческие нямки и ништяки, но - пинком под зад с армии, прощай карьера. Часть, впрочем, получила предписания во всякие глухие углы новоприобретенных земель, причем наиболее неоднозначным местом будущей службы была Западная граница - там Степь, и потому присутствуют как тяготы и лишения в полный рост, так и возможность сделать карьеру. В штабах и около бушевали потаенные страсти, крутились интриги и всяческие комбинации в среде тех, кто желал выбить наиболее подходящее для него место службы.