Харон. На переломе эпох (СИ)

Меж тем Пан порадовал выданной для нас с Катюхой "разведывательной миссии". Нам на Катане предлагалось идти по кромке залива, максимально близко к берегу, изучать состояние суши и орать через динамики всяческие призывалки как из фильма - "...вы окружены, выхода нет, сдавайтесь, вас ждет горячая еда и наше радушие". Орать постоянно эту ересь, само собой, не буду - запишу в ноутбук кричалки в виде отдельных файлов, подключу его шнурком к усилителям, запущу случайное воспроизведение в плеере и пускай "призывает". Меня другое интересовало

- Пан, а ну как по нам шарахнут с берега чем-то?

- Ну, не настолько близко идите! Вы что! Ты нам еще живой нужен, вон, сколько "плюсиков" расписал! Да и зениткой ты вроде пользоваться умеешь, сам видел.

Подумав и поколебавшись, Димыч продолжил.

- Не жду я ничего от первых выходов. Народ, что еще живой, осторожничает, присматривается. Сомневаюсь, что будут выбегать к тебе на берег. Но "на ус" аборигены намотают и при второй-третьей встрече будут уже склонны общаться. Красивый парусный катамаран это не военный катер, опаски не вызывает. Потому и прошу именно вас.

Покивал "береговому начальнику" - Ну да, "белый голубь мира" калибра двадцать три миллиметра. Это "по-нашему". Кстати, Рогатку чистить нас так и не научили, вояки фиговы!

Уходя, Пан вручил мне несколько брошюр желтоватой бумаги и со словами "Разбирайся, тебе нужнее" распрощался, махнув напоследок рукой поднимающейся из каюты Катюхе. Задерживаться для общения с супругой Димыч не стал, значит, действительно торопится.

После ухода капитана разбирался с "авансом", оставленным вояками. Два пулемета лежали под столом кают-компании рядом с шестью цинками патронов и четырьмя патронными коробами с пустыми лентами внутри. Набиванием лент служивые себя не утрудили. Рядом с пулеметами стоял брезентовый баул, набитый чем-то тяжелым, и с чем еще предстояло разбираться. Прислоненная к дивану стояла большая винтовка, судя по выданным мне буклетам - СВД. Рядом с винтовкой, лежала брезентовая сумка с двумя отделениями расположенными друг над другом и вторая брезентовая сумка, поменьше. Обилие кармашков и сумок намекало на сложность освоения данного оружия. И зачем мне оно?! У нас и своих стволов полно. И тут мои сомнения разрешила зевающая Катюха, задавшая вопрос

- Значит, вот это он на наши стволы и поменял?

- Как поменял?!

Катюха пожала плечами, обводя рукой интерьер

- Ему ополчение вооружать нечем, вот и забрали, на что боеприпасы их подошли.

Я аж оторопел - Ну, жучаааааааара!

Только сейчас заметил, Дегтярева на кронштейнах нет, трехлинейки нет, из пяти стволов "для красоты" осталось два. Что осталось в хранилище "под кроватью" даже боюсь узнавать. Правда, Суоми висел на своем месте и оружейная пирамида Дикарей, Ругеров, Глоков стояла нетронутая. Как нетронутым висел и револьвер-слонобой. Но обида осталась. То есть все, чем мы пользуемся, не тронули - но неприятного разговора Димычу не избежать, я ему тут не палочка-выручалочка! У меня еще два варианта обустройства семьи есть - обойдусь без Станции легко и непринужденно! Нам в кругосветке "валюта" нужна будет!

Вот в этом тоне и высказался. Может, резковато, но это от недосыпания. Катюха покивала и подытожила

- Иди-ка ты спать на пару часиков. Димыч у меня разрешения спрашивал, так что, зря ты про него так. А валютой на будущее он обещал нас загрузить, когда с Арсеналом объединимся. Так сказать, Станция взяла у нас кредит с большими процентами, а я занималась оформлением сделки. Так тебе понятнее? Тогда брысь спать, чудовище красноглазое!

Стало немного стыдно, но запал еще не прошел.

- Какое спать?! У нас задача на патрулирование побережья с кричалками и смотрелками. Зарплату еще оговорить не успели, а нас уже запрягли вместе с яхтой!

Катюха подошла, взяла в ладони мое лицо и тихонько чмокнула

- И какую ты зарплату хочешь, "проклятый собственник"?

Этот вопрос заставил задуматься. У нас все есть. Чего нет, я знаю, где взять без эпических сражений. Все, что мне надо - безопасное место для семьи. И как это выразить в зарплате?

Не дождавшись ответа, супруга подтолкнула меня к каюте

- Иди, Леш, хоть часик поспи. Я перекушу, потом подготовлю и выведу Катану на разведку. Тогда тебя и подниму.

Сдался. Поспать действительно надо.

Четверг, пятого апреля, порадовал хорошей погодой. Два часа сна слегка остудили мозг, а свежий ветер с залива взбодрил. За это время Катюха спустилась на юг до поселка Систо-Палкино, одно наименование которого вызывало нездоровые ассоциации, и устроила тут "кричалки". Но устье реки Систы молчало. Можно было зайти на Финике в Систу, но там от берега до берега метров сорок - меня из любого гладкоствола достанут. К демонам этих систо-палков. Идем дальше.

И мы пошли на север, покрикивая заунывные зазывалки, согласно случайному выбору плейлиста. Никто не выскакивал на берег, размахивая флагами. И "Ау" никто не кричал. За берегом Катюха следила через оптику Рогатки, так что, шевеления бы заметили.

Через полчаса хода дошли до устья Воронки. Осмотрел берег и засобирался. Возьму Суоми и Ругер. Мне там не войну затевать.

- Пойдешь? - тихо и как-то беззащитно спросила Катюха.

- Обязательно пойду. Но быстро вернусь, не переживай.

Выскочил на Финике из-под кормы встающей на якоря Катаны, и, промчав короткий прибрежный участок залива, вошел в Воронку, полнящуюся льдинами. Лед из устья реки вышел, а от верховьев еще шел. Но крепкому и маневренному Финику особой опасности не представлял. Только в узкой и мелкой в устье речке маневрировать приходилось ювелирно.

Примерно через полтора километра, не доходя до автомобильного моста, появился ожидаемый причал охотбазы, где несколько раз останавливался, приезжая в эти места. Приткнул Финика с краю мерзлой пристани и пошел не торопясь краем охотбазы к дороге мимо бетонных надолбов времен войны. Только тут осмотрелся, как следует. Большую часть противотанковых надолбов вытащили на дорогу, оставив по обочинам глубокие борозды волочения, и расставили на мосту, капитально закрыв дорогу. Хмыкнул про себя возникшей ассоциации - "старики снова в деле".

Перейдя пустую трассу, вошел на вымощенную плитами площадку и коснулся кончиками пальцев морпеха, на бронзовой стеле, запечатлевшей собирательные образы девушки, партизана, матроса и солдата остановивших фашистов именно на этом рубеже. В крайней точке западного рубежа Ораниенбаумского плацдарма.

Три года войны и потерь, но дальше враг не прошел. Внутри стелы лежит обращение к потомкам "Помните о тех, кто не стал в далеком тысяча девятьсот сорок первом на колени. Будьте достойны этой памяти".

- Здравствуй дед.

Постоял, мысленно рассказывая деду про новую беду и поглаживая барельеф пальцами. Бабушка так и не узнала, где могила мужа, а "под деревней Керново", как было сказано в похоронке, это где-то тут. От деревни не осталось даже фундаментов. Люди оказались крепче...

- Так и думал, что это ты - за спиной послышался знакомый голос.

- И тебе поздорову Федот, который тот - ответил не поворачиваясь. Мысленно попрощался с дедом. Обещал еще зайти, простится перед кругосветкой. Отпустил пальцы и мысли от стелы. Повернулся к мужику в брезентовом плаще и вязаной шапке, держащего руки сложенными на двустволке, висящей на шее. Мелкие морщинки разбежались по лицу улыбнувшегося в бороду Федота.

Встретились мы с ним лет восемь назад, искал тогда пристанища на охотбазе и меня послали договариваться к Федоту. Посему первая моя фраза при встрече была "Простите, вы тот Федот или не тот". Вот теперь время от времени поминаем эту присказку.

Протянул руку в приветствии.

- Рассказывай, как вы тут...

На Катану возвращался изрядно задержавшись и с компанией. Говорили с Федотом и еще семерыми мужиками "за жизнь" и "за будущее". Охотбаза в первые дни новой эры собрала под своей крышей шесть семей завсегдатаев и еще пятерых "приблудившихся" пригрела позже. Сам собой образовался южный заслон на дороге к ЛАЭС. Дальше моста нежить не попадала. Свою дальнейшую жизнь охотники представляли слабо и собирались жить подсобным хозяйством. Идея правильная, но только для мирного времени