Дикенц

это я им сразу статью не отдал. Видно, печенью чуял. Зашел в кабинет, прочитал... отложил. Снова взял... отложил. Нужная статья, полезная, однако... Нет!

Взял, написал передовицу, как веснушки изводить, и отправил в набор. Застучали машины. А я...

Третий раз статью перечитал... и вдруг понял - крамола! От Дикенц, от прохвост! Хоть он и впрямь не со шпионами, так хуже того! Дикенц внутренний враг, заговорщик! Хожу по кабинету, думаю... Да что тут думать, тут нужно спешить! Вызвал тройку и погнал прямиком в министерство тайных дел. Доложился. Впустили.

Вхожу в суровый кабинет, подаю злосчастную статью. Мне кивнули, я сел. Весь дрожу. Заступился б, св.Кипятон!

Офицер тайных дел статью четыре раза прочитал, на просвет посмотрел, на нюх, на зуб проверил... и плечами пожал.

А я ему:

- Вы между строк читайте!

Он прочел между строк. Брови свел. Шпорами звякнул. Я вздрогнул. А он:

- Изложите!

Я стал излагать. В статье что написано? Мол, государь, несвежего за ужином откушав, всю ночь не спал, расстройством мучался и только под утро забылся, а посему желательно весь день по главному проспекту не петь и не плясать, дабы сон монарха не нарушить. Так?

- Так, - офицер отвечает. - И очень похвально. Ваш Дикенц весьма верноподданный малый. Мы ему табакерку пожалуем.

- Воля ваша, - говорю, - только он сигары курит. Но не в этом суть, а в том, что Дикенц отдал мне эту статью шесть часов тому назад. Откуда он мог знать, что государю к ужину несвежее дадут?!

Офицер подскочил, а я дальше:

- Тут заговор! Надо пресечь! А не то поднесут винегрет с мышьяком...

Офицер побелел, разговорную трубку хватает, кричит:

- Эй, Амфисыч, дворец!

Соединили со дворцом. Офицер доложил тайным смыслом. Ответили. Сел. Хрипло говорит:

- Опоздали. Уже началось, - и ворот кителя дрожащею рукою расстегнул.

Молчим. В тишине я совсем испугался и стал объяснять:

- Наша ведомость утром выходит, а матерьял готовим с вечера. Утром бы люди прочли - все в порядке...

Офицер отмахнулся, спросил:

- Где живет злоумышленник? Адрес?!

Я назвал. Он в разговорную трубку его передал, улыбнулся.

- Сейчас привезут, - говорит. - Ну а тебе, пока мы будем разговаривать, придется подождать.

И... увели меня в подвал, на четвертый подземный этаж.

Три недели меня там селедкой кормили, воды не давали и еще многое творили, но о том рассказывать нельзя - давал подписку о молчании. А еще двенадцать раз бывал на очной ставке. Нас с Дикенцом посадят в.разные углы, привяжут к лавкам и сыпят перекрестные вопросы. И до того запутают, что забываешь, кто ты есть на самом деле, и потому что ни спросят, кричишь как дурак:

- Так точно! Воля ваша! Винюсь! Пощадите!

А Дикенц желтым глазом щурится и говорит:

- Я с ним согласен. Все было так, как он сказал.

А что я говорил? Ничего, только путал со страху. На четвертую неделю офицер не выдержал и говорит:

- Уведите этого ...! - и на меня указал.

Я и рад. Увели. И еще