Легионы хаоса

– Кое-чему научен. Только кто меня тут послушает? Вон они какие бравые, прямо петухи!

Какой-то план у ополченцев и их командиров все же был. На подходе к темным окраинам войско разделилось на отряды. Впереди каждого тарахтел бронированный самоход. Отряды втягивались в безмолвные улицы, звук двигателей тонул среди домов. Никто не разговаривал, были слышны только шаги и сдержанное рычание крилов.

Наконец где-то на другой улице затрещали выстрелы.

– Началось, – с непонятным чувством констатировал Хенд.

Тут же город наполнился шумом, словно ждал команды. В ползущей по улице массе людей заметно прибавилось сутолоки. Стрельба тем временем слышалась уже из двух или трех точек.

– Я бы переждал это в каком-нибудь тихом дворике, – заметил Туф.

– Вот там тебя и припрут в угол, – оскалился Хенд. – Муммо, что скажешь? Правильно война ведется?

– Это не война, а стадо на прогулке, – буркнул Петрович.

Где-то в конце улицы вдруг взметнулся столб пламени, мгновенно залив окрестности красноватым светом. Послышались неразборчивые выкрики.

– Да что там?! – Хенд привстал на стременах. – О, дьявол!

По улице несся здоровенный шевелящийся клубок огня, разбрасывая вокруг горящие брызги. Было видно, как суетятся, разбегаются и падают люди. Вразнобой трещали бесполезные огнеметы.

– Похоже, зверюшку поджарили! – крикнул Туф. – Может, все-таки отвернем пока в сторонку?

Хенд размышлял всего секунду.

– Уйдем на другую улицу, – решил он. – Мне здесь уже не нравится.

Он первым направил крила в крошечный проулок. На соседней улице было еще тихо. Ополченцы двигались вдоль стен домов, тревожно прислушиваясь к звукам боя. Сотня человек растянулась метров на сорок, впереди бодренько переваливался на ухабах самоход. В окнах то и дело мелькали испуганные лица горожан.

– Вот так бы – тихонько, спокойно – и дойти до станции… – мечтательно вздохнул Туф.

– Не лезь, куда не следует, вот и дойдешь, – усмехнулся Хенд.

– Слышь… – Петрович толкнул в бок Хенда. – Ты вот дорогу к станции спрашивал, да? А может, другую дорогу поищем?

– Эта дорога чем плоха?

– Дорога-то хороша, а вот попутчики… – Петрович кивнул на растянувшийся по улице отряд. – Чует сердце, до беды с ними недалеко.

– А без них – спокойней, что ли?

– Без них – тихонько, незаметно проскользнем, ни одну мышь не разбудим.

– Нет, – покачал головой Хенд. – Заплутаем в этих улочках. Да ты не переживай. Идти недолго – до площади. А дальше – как ты и сказал, тихонько, незаметно… если получится.

– А вон, кажется, и площадь, – подал голос Туф. – Похоже, почти дошли…

– Сейчас там самое веселое начнется, – отозвался Хенд. – Нам главное – не лезть…

Петрович притормозил крила и вытянул шею, вглядываясь. Действительно, улица заканчивалась выходом на освещенный участок с высокими домами. Там что-то происходило – кто-то бегал туда-сюда, мелькали огоньки фонарей.

– Слышь, стойте! – сказал Петрович. – Не спешите. Кажись, там уже встречают…

– А ведь верно… – проговорил Хенд, осаживая крила. – Обождем-ка малость.

В этот момент остановился самоход. Грохнули крышки тяжелых бронированных люков. Мгновенное затишье вдруг разорвалось треском беспорядочной стрельбы. Стрелки из самохода молотили тяжелыми огнеметами по площади, к ним присоединялись пешие ополченцы. С площади отвечали редкие вспышки выстрелов.

Петрович первым отвел крила за ближайший дом и продолжал наблюдать из-за угла. Он увидел странную вещь – десяток усодов выкатывали из дворика какую-то двухколесную штуку, похожую на бочку для кваса. Они совершенно не обращали внимания на стрельбу ополченцев, а впрочем, на этом расстоянии от стрельбы было мало толку.

«Бочку» начали разворачивать в направлении движущегося отряда. У Петровича нехорошо кольнуло в груди.

– Слышь, братцы… – проговорил он. – Вроде уходить нам надо.

– Чего ты там? – не расслышал Туф.

– Уходим, говорю! – закричал Петрович. – Спасаемся!

– Он прав, – отрывисто сказал Хенд. – Прячемся во дворах.

Крик Петровича услышали ополченцы, они растерянно озирались, не понимая причину тревоги. Впрочем, некоторые уже предусмотрительно втягивались в темные проулки.

Петрович и сторожевики укрылись за стеной старинного строения, сложенного из внушительных черных булыжников. Не успели развернуться за воротами, как на улице что-то тяжело ухнуло. Город отозвался звоном тысяч стекол. Крилы одновременно испуганно дернулись и присели.

Петрович быстро обернулся.

В первое мгновение он увидел только взметнувшуюся пыль и мусор, словно по улице пробежал нечаянный шквал ветра. Улица взорвалась многоголосым воплем боли и ужаса. Быстро покатились какие-то темные комки, и Петрович вдруг со всей ужасающей ясностью осознал – это люди!

Они летели вдоль домов, как смятые листки, вперемешку с сучьями, обломками заборов, битыми стеклами. С пугающим грохотом прокатился искореженный самоход. Через секунду в лицо ударила тугая воздушная волна, от которой перехватило дыхание. Хлопнула и разлетелась на щепки свободная створка ворот…

– Бежим отсюда! – пронзительно крикнул Туф, пряча глаза от летящего песка.

– Туда! – Хенд с размаху хлопнул крила по шее.

Крилы легко перескочили через небольшую оградку. Впереди был какой-то сад или парк, высокие прямые деревья стояли здесь ровными рядами. Хенд первым увидел большие распахнутые ворота и направил крила к ним. Однако на полпути вдруг остановил его и резко развернул.

– Тихо! – процедил он, соскакивая с крила и зажимая ему пасть.

Петрович и Туф последовали его примеру. Первое, что они услышали, это нарастающий шорох, словно сотня человек одновременно начала работать железными щетками.

– Да что там? – не выдержал Туф.

– Тихо! – Хенд помахал кулаком.

Это были шаги сотен ног. В шум вплетался какой-то приглушенный перезвон и голоса – тонкие, свистящие, словно птичьи.

«Вурды», – осенило Петровича.

Хенд приложил палец к губам, а затем плавным движением показал на ворота. В полумраке было видно, как на улице за воротами быстро мелькают массивные фигуры. Это действительно были вурды, и их было, наверно, больше сотни. Монотонно бренчали железные побрякушки на их одежде, бряцали огнеметы, скрипели кожаные ремни.

Отряд промчался мимо, и вновь стало тихо.

– Вот тебе и вся война, – сокрушенно вздохнул Хенд. – Жаль, не успеем предупредить префекта.

– О чем предупредить-то? – подал голос Туф. – Сейчас сам все увидит.

– Предупредить, чтобы разворачивался и драпал куда подальше. Тут сейчас начнется…

– Да уж, наемники их раскатают в мелкую вермишель.

Дальше двигались с предельной осторожностью, на своих двоих, замотав морды крилам и прислушиваясь к каждому шороху. Стрельба и вопли раненых остались позади, но это не ограждало от опасности столкнуться с патрулем или новым отрядом, спешащим на помощь атакованным на площади усодам.

Стены домов, заборы, нависающие над узкими проулками, давили на психику. Лабиринт подворотен и переулков казался бесконечным.

– Дорогу-то помнит кто? – с тревогой спросил Петрович. – Эдак мы ж до утра будем метаться.

– Направление верное, – отреагировал Хенд. Впрочем, Петрович в его голосе не уловил той уверенности, которой хотелось бы.

– А что ищем-то?

– Да рынок.

– Так прошли уже, – всплеснул руками Туф.

– Как так? – Хенд остановился.

– Да вот так. Я ж видел какие-то ряды, точно говорю!

– Не показалось?

– Да я его еще за сто шагов унюхал. Мой нюх не обманывает. Возвращаемся.

Туф оказался прав – темный безлюдный рынок встретил мешаниной запахов – как приятных, так и не очень. Рынок прошли насквозь – быстро, не задерживаясь. Петрович с недоумением озирался. Он ожидал увидеть вокзал, пусть даже небольшой. А видел лишь глухую окраину, открывающую взгляду каменистые пустыри.

– И где эта ваша станция?

– Обожди… – Хенд сосредоточенно всматривался в синеватый сумрак. – Кажется, туда. А может, и нет… Ждите здесь.