Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7

– …Кирино.

Внезапно Мария Отонаси крепко обняла меня.

– …Что?

У меня что, такой депрессивный вид?

…Нет, она меня не обнимала – она проверяла мои карманы.

– Ах…

Она достала нож в кожаном футляре и вздохнула, глядя на него.

– Я удивлялась, почему ты сегодня такая нервная, но этого я точно не ожидала… Что ты собиралась… нет, можешь не говорить. И так понятно.

От такого всепонимающего отношения я тут же вскипела.

Как будто ты можешь понять, что я чувствую!

– Отдай! – истерично заорала я. – Отдай, отдай, отдай!

Я знала, что на вопли тут же сбегутся медсестры, но ничего не могла с собой поделать. Я набросилась на Марию.

Но это ни к чему не привело. Она проворно уклонилась и заломила мне руку.

– Отвали! Пусти меня! Отдай нож! – продолжала орать я, не в силах подавить бушующие эмоции. Слезы брызнули из глаз, а я все кричала: – Только так! Чтобы увидеться с Дайей – только умереть!

– Вот дерьмо… ну почему вы оба такие!

– Что сказала?! – проорала я в ответ.

– Я уважаю и твою решимость, и решимость Омине, но жертвовать собой ради друг друга – это просто неправильно. Это совершенно бессмысленно и только сделает несчастными вас обоих, потому что Омине заботится о твоем счастье так же сильно, как ты о его. Ты что, уже забыла, как сильно ты страдала, когда вы были в противоположном положении?! Ну почему ты не можешь хоть чуть-чуть приложить голову, черт тебя побери?!

Ее обвиняющий тон заставил меня вздрогнуть, но я все равно продолжила:

– Чья бы корова мычала! А кто прямо сейчас жертвует собой ради Кадзу-куна, а?

– Я раньше была, можно сказать, воплощением самопожертвования, но это осталось в прошлом. Сейчас я с Кадзуки ради самой себя. Кадзуки тоже нуждается во мне и не может быть счастлив без меня. Я больше не жертвую собой, я просто не могу, – ответила она.

Я по-прежнему сверлила ее сердитым взглядом.

– Знаешь, почему ты совершаешь эту ошибку, жертвуешь собой? – спросила она. – Я раньше была такой же, поэтому вижу.

И затем она холодно заявила:

– Потому что ты слабая. Потому что ты не можешь смотреть в лицо реальности.

– К-конечно, я не могу смотреть на реальность! Как я могу жить, когда Дайя, которого я люблю, – чертов овощ?! Он для меня все! Этот мир забрал у меня все! Что еще мне остается делать?! – проорала я. – Что, блин, я вообще должна делать?!

Я думала, что она не сможет ответить на этот вопрос. Я думала, на него просто не существует ответа.

Но Отонаси ответила без колебаний.

– Верить в то, что Омине поправится.

Я закусила губу.

У тебя это так легко звучит!

– Во что тут верить?! – завопила я. – Я знаю, какой ужасный этот мир, очень хорошо знаю. Сколько я уже потеряла? Как, нафиг, я должна теперь верить в чудо?!

– Я не говорила, чтобы ты верила в мир. Я знаю, что мир не прислушивается к молитвам, так же хорошо, как и ты.

– Вот! Тогда не парь мне мозг своими –

– Н_о___я___в_е_р_ю___в___К_а_д_з_у_к_и.

– Что? О чем ты…

– Я знаю, что Кадзуки никогда не оставил бы меня, и я верю всем сердцем, что он вернется в мою жизнь.

– …П-почему… ты так уверена?..

Точно. Мария Отонаси была в таком же положении, что и я. Ей должно было владеть такое же отчаяние, как и мной, однако же она была полна надежды.

Почему? В чем отличие между нами двумя?

– А ты не веришь?

Ах. Отличие очевидно.

– Ты не веришь, что Омине никогда бы не оставил тебя?

Она верит в своего любимого.

«Я вернусь к тебе, Коконе».

Дайя пообещал.

Однако я в его слова не поверила. Хуже того, я собралась убить себя, – человека, который ему дороже всех на свете.

Как же я предала Дайю!

– Я… я…

Но если говорить начистоту, быть оптимисткой я просто не могла. Я не верила, что одних лишь его чувств ко мне хватит, чтобы вернуть его.

– …Дайя… что же мне – а?

Дайя плакал. Беззвучно плакал.

Еще один рефлекс? …Нет, не может быть. Слишком большое совпадение, чтобы он сработал в такой подходящий момент.

– Ах…

Мой голос достигал его. Однако он мог только смотреть и винить себя за мои суицидальные мысли. Как же ужасно, как кошмарно было для него это?

Я ничего не замечала и чуть не отняла у него то, чем он дорожит больше всего. И даже не осознавала, как это жестоко.

Без меня последняя тонкая ниточка, связывающая его с миром живых, порвалась бы. И он уже точно никогда бы не очнулся.

Наконец-то я это поняла.

– Я нужна Дайе.

Так же сильно, как Дайя нужен мне.

– Прости меня… – за то, что не понимала таких простых вещей. – Прости меня!..

Я прижалась к Дайе и разревелась в голос.

Мария Отонаси молча ждала, пока я успокоюсь. И завела принесенную с собой музыкальную шкатулку, чтобы окружить меня нежной мелодией.

С тех пор прошло полгода. Сейчас июль.

Я слышала, что Марию Отонаси избрали председателем студсовета и что она объявила о будущей свадьбе с Кадзу-куном.

Возможно, остальные этого не осознают, но я чувствую, что она невероятно сильна, раз сумела не потерять веру в Кадзу-куна. Ведь ухаживать за ним каждый день и не получать ни малейшей реакции – такое не может не вгонять в тоску и уныние.

Именно поэтому ее заявление меня особенно воодушевляет.

– Дайя, – говорю я и глажу его по спине. Он, конечно, не отвечает.

Самоубийство больше не вариант – потому что я верю в Дайю. Бывают дни, когда я все равно падаю духом, но это и неудивительно – ведь даже Мария Отонаси устает.

Я завожу музыкальную шкатулку, которую она когда-то принесла, и слушаю музыку.

В последнее время именно меня эта музыка утешает в первую очередь.

Я вздыхаю.

Даже сейчас, когда Мария Отонаси помогла мне увидеть свет, я не могу вытряхнуть из головы тревогу за нашу судьбу. Мир все равно остается жестоким.

Однако я меняюсь – медленно, но верно.

Я меняюсь благодаря тому, что верю в людей.

Чуть больше двух лет остается до дня, когда должно исполниться обещание Марии Отонаси.

К тому времени я хочу снова стать той веселой девушкой, которой когда-то была.

Это мое «желание».

– Твое «желание» ведь такое же, правда, Дайя? – произношу я с улыбкой, которая, думаю, начисто лишена негативных эмоций.

Внезапно я замечаю, что глаза Дайи смотрят на мою улыбку. И впервые за бог знает сколько времени в его взгляде светится разум.

– Что?..

+++ Кадзуки Хосино, 19 лет, 3 октября +++

………...………………………………………………………………..мысли вернулись. Внезапно. До сих пор в голове был хаос, куча информации, которую не мог разложить. Я был здесь, а сознание где-то далеко. Хотел двигаться, а тело не слушалось. Тело двигалось само по себе, не слушалось головы.

Теперь могу управлять телом. Но не свободно. Как с пульта управления. Иногда нажимаю не те кнопки.

Даже несмотря на хаос, я снова стал понимать язык. Потому что кто-то со мной говорил. Общие знания тоже вернулись. Но память обрывочная и как будто не моя. Раскидана, как пазл, и я не могу собрать. Не знаю, смогу ли.

Пытаюсь ходить по дому. Здесь никого. Рю-тян, сестры, тоже нет. Кстати, она часто плачет и говорит, что я – это не я. Поэтому я думал, что это тело не мое. Я думал, что смотрю странное видео. Неправильно. Я – это я. Наконец это понял.

Иду на кухню. Открываю буфет и ем покупное печенье. Я мог есть и раньше, когда был не я. Кажется, мама всегда спрашивала, вкусно или нет, но я не знал. Я только знал, что острое делало мне больно. Я ненавидел рис, который мне давали каждый день. Он был мокрый и безвкусный. Ел только сладкое. Потому что понимал только «сладкий» вкус. Однажды мама посыпала рис приправой. У него вдруг появился вкус, и я стал любить рис. Приправа как магия.