Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры (СИ)

Впоследствии, японцы, используя свое превосходство в скорости, старались держаться от китайских кораблей на средней дистанции, являвшейся идеальной для скорострельных орудий среднего калибра. Постоянно кружа в 15 – 20 кабельтов от противника, самые быстрые крейсера японского флота в течение полутора часов забрасывали китайские крейсера фугасными снарядами с максимальной скорострельностью, сосредотачивая огонь парой, а то и всей четверкой то на одном, то на другом корабле.

Так на попавшем под раздачу "Лайюане" вновь вспыхнул нешуточный пожар, а помочь в его тушении было уже некому. В результате, получив за пол часа около полутора сотен попаданий и объятый пламенем от башни главного калибра до кормы, где еще было чему гореть, он был списан японцами со счетов, после чего они перенесли огонь на его систершип.

Построенный по тем же чертежам и на той же Штеттинской верфи "Цзинъюань" поначалу столь же стойко переносил попадания японских фугасов, благодаря солидному броневому поясу. Но стоило снарядам начать рваться на его палубе, как огонь в считанные минуты распространился по кораблю. Объятый пламенем и от того не способный вести ответный огонь, китайский таранный броненосный крейсер повернул прямо на флагманский "Иосино", чтобы попытать счастья в том, чего не смог достичь его погибший ранее коллега, но добраться до японского крейсера также не смог. Помимо того, что "Цзинъюань" изначально уступал японцу в скорости, своим маневром он обратил на себя внимание абсолютно всех артиллеристов "Летучего отряда" и вскоре скрылся во множестве водяных всплесков и огненных разрывах. Не прошло и пяти минут, как рыскавший в дыму из стороны в сторону крейсер принялся садиться в воду носом и крениться на левый борт, получив, по всей видимости, несколько подводных пробоин ниже броневого пояса. Вскоре его корма приподнялась настолько, что над водой показалось перо руля и взбивающие воду винты. Серьезно поврежденный крейсер принялся крутиться в неуправляемой циркуляции. Внезапно все закончилось. На крейсере раздался сильнейший взрыв, после которого его корма буквально рухнула обратно в воду, а когда густое облако дыма рассеялось, все увидели легший на борт "Цзинъюань". Опрокинувшись вверх дном подобно погибшему в прошлом году английскому броненосцу "Виктория", он в мгновение ока исчез с поверхности моря.

После этого длившийся уже четыре часа бой стал постепенно затихать. Обе стороны расстреляли почти весь имевшийся боекомплект, да к тому же полученные повреждения требовали скорейшего укрытия в надежной бухте на случай непогоды, грозившей довести до логичного завершения то, чего не удалось добиться канонирам с обеих сторон.

В результате японцы вернулись к устью реки Тэдонган, где под прикрытием канонерок оставались войсковые транспорты, а китайский флот, во всяком случае, те корабли, что оставались в пределе видимости флагмана, собравшись близ устья Ялу и исправив до начала сумерек наиболее критичные повреждения, отправился на ремонтную базу в Люйшунькоу, оставив в качестве прикрытия для транспортов три миноносца и две не успевших принять участия в бою старых ренделовских канонерки. При этом уже на подходе к базе невероятно обидно погиб небольшой авизо "Гуанцзи", в числе первых сбежавший с поля боя следом за крейсером "Цзиюань". Проходя невдалеке от порта Далянь, он налетел на подводные скалы у островов Саншандао и был подорван командой, поскольку спасти небольшой композитный корабль уже не представлялось возможным.

Читая предоставленный отчет, Иениш рисовал у себя в уме картину прошедшего боя для составления доклада и заранее жалел адмирала Дина. В отличие от его небольшого отряда, возвращение китайского флота в Люйшунькоу вряд ли выглядело величественно и триумфально. Обгоревшие, с выбитыми орудиями и поваленными мачтами, набитые десятками раненых моряков, крейсера и броненосцы вряд ли напоминали бесспорных победителей. Да и полученные ими повреждения исправить даже силами немалой ремонтной базы в Люйшунькоу вряд ли представлялось возможным в ближайшее время, что автоматически на время делало японский флот хозяином Желтого моря, если у них сохранились относительно целыми хотя бы пара крейсеров.

Вот только прежде чем жалеть китайских союзников, Иенишу предстояло разобраться с немалым количеством проблем, обрушившихся на его голову. Пара легших недалеко от борта "Полярного лиса" фугасных снарядов оставили после себя на память три десятка пробоин, заделыванием которых уже целый день как занимались моряки минного крейсера при поддержке местных ремонтных мастерских. Из трехсот 120 мм снарядов была расстреляна почти треть, а пополнить их запас не представлялось возможным – снаряды к английким орудиям с японской канонерки не подходили. Также не удалось достать боевой уголь, а в угольных ямах самого крейсера оставалось всего шестьдесят тонн. В принципе, уголь можно было прикупить в Шанхае, вот только судовая касса уже показывала дно, а проведенный бой не принес в карман ни копейки. Еще и комендант Вэйхайвэя до того обнаглел, что лично пришел поблагодарить русских добровольцев за столь шикарный подарок китайскому флоту как трофейная японская канонерка.

Вспомнив тот визит, Иениш аж затрясся в гневе и для успокоения нервов, которые, по словам Ивана, не восстанавливаются, пригубил коньяка. Немного успокоившись, он припомнил последовавший следом разговор и расплылся в улыбке. Иванов, в отличие от офицеров минного крейсера, не стал молчать в попытке сохранить офицерскую честь, а прямо заявил высокопоставленному китайскому офицеру, что как новый владелец канонерской лодки "Акаги" с удовольствием продаст ее Империи Цин за жалкие пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.

Теперь уже китайская делегация потеряла дар речи от наглости русских. Не менее часа они распинались в увещевательных словесах, склоняя Иванова к осознанию неверности его пожеланий и действий, но тот оставался непреклонным и через пол часа беседы, наоборот, повысил цену еще на пять тысяч фунтов. Ведь требовалось как следует отблагодарить экипаж китайского миноносца, который оказался достойным и надежным напарником в прошедшем бое. Документы же на дарение трофейной канонерской лодки частному лицу Иванову Ивану Ивановичу были составлены и подписаны Иенишем с Лушковым еще во время пути к Вэйхайвэю.

В тот, первый, визит договориться не удалось. Каждая сторона стояла на своем, не желая слушать и понимать убеждения противной стороны. На пару дней переговоры были прерваны, а на самой канонерке продолжались ремонтные работы. Уже был полностью осушен затопленный ранее отсек и на подводную пробоину наложили заплатку. Также поменяли листы поврежденной обшивки и с помощью портового крана сняли два обгоревших 120 мм орудия и одну 47 мм пушку, оставив на борту только не пострадавшее от обстрела и огня вооружение. На всякий случай был выгружен на берег весь боезапас, дабы избежать непроизвольного подрыва при проведении ремонтных работ. В качестве же небольших приятных неожиданностей на борт "Полярного лиса" перенесли содержимое судового сейфа и уцелевшие личные вещи экипажа, из тех, что не стыдно было тащить на борт.

В то время как матросы из призовых команд занимались ремонтом канонерки, Иениш, оставив за старшего Лушкова, повел свой корабль в Люйшунькоу, чтобы обсудить вопрос выкупа канонерки с человеком, способным принимать решения, каким, несомненно, являлся адмирал Дин.

Чтобы не нарваться на японские корабли, Вэйхайвэй покинули под вечер и к восходу солнца "Полярный лис" лег в дрейф в миле от входа в военно-морскую базу. Иениш не имел понятия, выставили ли китайцы минное заграждение и дабы не рисковать, сперва отправил вперед катер, чтобы договориться о проходе. На его счастье горизонт был пуст, а потому время на переговоры имелось.

Лишь через три часа катер вернулся обратно к минному крейсеру с лоцманом на борту. Заводка небольшого минного крейсера на внутренний рейд, а следом и в Восточный Бассейн из-за небольшой осадки не вызвала каких-либо проблем, но вот приткнуться забежавшему на огонек "Полярному лису" оказалось некуда. Проходя на черепашьей скорости вдоль пирсов, Иениш, как и прочие собравшиеся на палубе, смог во всех подробностях рассмотреть чего удалось добиться японским артиллеристам в прошедшем недавно сражении.