Завтрак на руинах

Внезапно Карл весь подобрался. Как-то вдруг он почувствовал, что в этом задании должен выложиться до конца. Все тело его напряглось.

Они вошли в деревню.

Первое, что бросилось в глаза, — тела вьетконговцев в черных шелковых одеждах и соломенных шляпах. Главным образом это были мужчины средних лет, а также несколько женщин. Судя по всему, с оружием у них было негусто. Возможно, винтовки, которые трупы еще сжимали в руках, достались от первого взвода.

Две или три хижины уже вовсю пылали, забросанные гранатами, а затем политые пулеметным огнем. Пара красных кирпичных строений тоже носила на себе явственные отпечатки недавнего боя. Перед одним из кирпичных строений лежало окровавленное тело мальчишки лет восьми-девяти. Это было самое мерзкое в этой войне. Желтые использовали таких мальчишек, чтобы отвлечь огонь или даже бросать во врагов гранаты. Слева послышалась стрельба. Карл повернулся и резко пригнулся, вскинув винтовку. Однако атаки не последовало. Взвод осторожно продвигался по деревне. Лейнстер по команде Гроссмана зарядил гранатомет и начал поливать огнем хижины и дома, уничтожая все подряд, на случай, если внутри еще укрывались вьетконговцы. Как-то подозрительно тихо, подумал Карл, недоумевая. Чего ждут желтые? Может быть, в этой деревушке их куда меньше, чем предполагал капитан Хеффер? А, может, они ушли на рисовые поля, что находились слева и справа от деревни?

У Карла прямо руки чесались выстрелить во что-нибудь. Ну, хоть бы один вьетконговец появился!

Взвод вышел на деревенскую площадь. Лейтенант Шнейдер со своими людьми был уже там, собрав в центре жителей. По площади было разбросано множество тел, главным образом женщин и детей. Карл уже привык к виду трупов, но ему никогда не доводилось видеть их столь много. Карл испытывал отвращение к вьетнамцам. Они и в самом деле были неполноценными людьми. Настоящие бесчувственные скоты. И вели себя точно так же, как в свое время японцы во время войны или потом китайцы в Корее. Спрашивается, какого хрена за них нужно сражаться?

От группы согнанных в кучу людей отделился мальчишка и побежал вперед. В руке у него была бутылка с колой. Мальчишка протягивал ее ближайшему солдату. Солдата звали Генри Табори. Карл его знал.

Табори попятился от бегущего на него пацана и от бедра выстрелил из своей М-16. М-16 была поставлена на автоматическую стрельбу. Мальчишка получил всю очередь, сделал несколько неверных шагов назад и упал прямо на остальных желтых. Кое-кто из женщин и стариков начал вопить. Другие упали на колени, заламывая руки. Карлу доводилось видеть фотографии подобных сцен. Лейтенант Шнейдер пожал плечами и отвернулся. Табори вставил в винтовку новый магазин. К тому времени пятеро остальных уже вовсю палили в желтых. Тела раскрывались кровавыми цветами. Из дергающихся тел толчками выливалась кровь. Во все стороны разлетались осколки раздробленных костей.

Карл заметил сержанта Гроссмана, наблюдающего за побоищем. Лицо у Гроссмана было задумчивым. Наконец Гроссман сказал:

— О’кей, Лейнстер. Скорми-ка им свое угощение. — Сержант кивнул на хижины, которые еще не были подожжены. Лейнстер зарядил гранатомет и начал методично посылать гранату за гранатой во все двери. Из хижин начали выскакивать желтые. Гроссман тут же укладывал их на землю. Стоящий рядом с ним пулеметчик тоже присоединился к забаве. Мало-помалу остальные ребята из взвода Карла открыли пальбу. Карл опустился на колено, плотнее прижал приклад винтовки к плечу, перевел М-16 на автоматическую стрельбу и послал семнадцать пуль в какого-то старика, старую развалину, выползшую из хижины, с воздетыми вверх руками и окровавленными ногами. Карл вставил свежий магазин. В этот раз ему удалось подстрелить женщину. Та, падая, придавила ребенка. Зачем плодить сирот? Карл подошел ближе и всадил в младенца полмагазина. К этому времени все хижины и дома в деревне горели, но желтые, как тараканы, продолжали выскакивать и выскакивать наружу. Карл убил еще несколько человек. Впечатление было такое, что запас желтых в хижинах неисчерпаем.

Гроссман рявкнул, чтобы они прекратили огонь, а затем повел взвод с площади по грязной деревенской улице.

— Давайте, парни, гоните их к чертям из хижин, — сказал Гроссман ребятам. — Собирайте всех этих ублюдков в кучу.

Карл вместе с негром по имени Келлер вбежали в одну из хижин и пинками и прикладами выгнали хоронящуюся там семью на улицу. Всего в хижине было двое стариков, старуха, две молодые девчонки, парнишка и женщина с младенцем. Выгнав их на улицу, Карл с Келлером потащили их к остальным. А затем, не дожидаясь приказа Гроссмана, вскинули винтовки и отправили всех желтых к праотцам.

Кое-кто из женщин, а также девчонок и ребят постарше, пытались вставать между солдатами и теми, кто помладше. Впрочем, это мало помогало. Ребята из взвода стреляли до тех пор, пока все не были мертвы. Лейнстер начал хихикать. Вскоре веселье охватило весь взвод. Оставив за собой груды тел, Карл с товарищами пошел прочь. Некоторые из парней покачивались на ходу.

— Да, славно поработали. Сколько тараканов заморили, — заметил Келлер, вытирая лоб какой-то тряпкой.

Карл оглянулся. Он заметил, как из горы трупов выбирается фигура. Это была девчонка лет тринадцати, одетая в черную кофту и черные штаны. Вид у нее был совершенно очумелый. Совсем от страха спятила. Ее глаза встретились со взглядом Карла. Карл отвел взгляд, но по-прежнему перед ним стояли ее глаза. Выругавшись, он резко повернулся, упал на колено, тщательно прицелился и метким выстрелом разнес ей голову. Подумалось: сегодня они все должны умереть. Да и вообще, спрашивается, зачем им жить? Он, Карл, оказывает им благодеяние, избавляя их от беспросветной нищеты. Кроме того, совершенно незачем оставлять свидетелей. Карл встал и поглубже надвинул каску. В конце концов, не он все это заварил. Ему сказано, что он должен стрелять во вьетконговцев, вот он в них и стреляет. Да и в любом случае сделанного не воротишь.

Они вышли из деревни и пошли по дороге. В канаве между дорогой и рисовым полем они заметили целую толпу женщин и детей. Карл первым начал стрелять в них. К нему присоединился Лейнстер со своим гранатометом. На этот раз только Карл и Лейнстер не поленились открыть огонь. Когда все было кончено, наверное, с минуту все старались не смотреть друг на друга. Затем Гроссман сказал:

— Ну, что сопли распустили? Это вьетконговская деревня. Если бы мы их не остановили, они бы выросли и сделались партизанами.

Лейнстер фыркнул.

— Ага.

— Я знаю, что говорю, — сказал сержант Гроссман. Он оглядел рисовые поля, будто бы адресуясь к сотням вьетконговцев, которые, по мнению сержанта, должны были здесь скрываться. — Я знаю, что говорю. У нас нет другого выхода. Мы должны были пустить их всех в расход.

На противоположной стороне рисового поля появилась еще одна группа людей. Среди них было два гранатометчика, которые наугад палили по полям, поднимая целые фонтаны грязи, вперемешку с рисовыми саженцами.

Карл посмотрел на тела в канаве. Гранаты сделали свое дело. Тела были превращены в кровавое месиво.

Взвод направился назад, в деревню. Была обнаружена хижина, а в ней три старухи. Хижина и старухи были отправлены в расход. Был обнаружен двухлетний желтомазый маленький вопящий ублюдок. Он тоже был пущен в расход. Была обнаружена девчонка лет пятнадцати. После того, как Лейнстер и еще один парень из взвода по имени Эйткин сорвали с нее одежду и изнасиловали, она тоже была пущена в расход. Карл не стал ее трахать, потому что от жары и усталости у него не стояло. Однако своего он не упустил. Верная М-16 не подвела, разнеся все девчонкины прелести в клочья.

— О Господи праведный Иисусе Христе! — осклабился Карл после того, как они с Лейнстером на мгновение остановились передохнуть. — Ну и денек!

Оба захохотали. После чего снова вернулись к работе. Были обнаружены два буйвола и тут же пущены в расход. Затем была выявлена вражеская корова. Корову тоже пустили в расход. Причем забавно: Лейнстер сразил ее из гранатомета, проделав в корове дырку.