Безбашенные

Сиглер немного смягчился. Взглянув на сержанта, он тихо произнес:

— Может, дух Боршта снова поможет нам.

Кровь Вульфе превратилась в ледяную воду.

— Что ты сказал?

— Проклятье, Сиглер! — прошипел Хольц. — Я же просил тебя не болтать!

Заряжающий, похоже, понял, какую ошибку он совершил. Сиглер в панике перевел взгляд от Вульфе к Хольцу.

— Извините, парни! Просто вырвалось.

Вульфе повернулся к Хольцу:

— Объяснитесь, капрал. Это не просьба, а приказ.

Стрелок покачал головой и печально вздохнул.

— А чего ты ожидал, сержант? Думал, мы слишком глупые, чтобы все сопоставить? Ты не зря обогнул тот каньон на Палмеросе. У тебя была веская причина. Парни Страйбера помчались напрямик и подорвались на мине. Позже нам показали медицинский рапорт. Старина Боршт умер именно в тот момент, когда ты услышал голос по интеркому. Голос, который никто, кроме тебя, не слышал.

Вульфе тяжело опустился на сиденье.

— Вы все время знали об этом? Такая байка неплохо разошлась бы по дивизии. Чокнутый сержант считает, что он видел дух убитого товарища. О Трон! Мецгер, ты тоже знал о моем видении?

— Да, сардж, — признался водитель. — В основном из твоих варп-снов. Пока мы висели между двумя системами, ты часто болтал во сне.

Вульфе был ошарашен.

— Мы не думали, что ты спятил, — успокоил его Сиглер.

— Верно, — подхватил Хольц. — Мы просто огорчились, что ты не рассказал нам об этом. Понимаешь, дух ведь спас не только тебя. Он спас всех нас. Мы будем молиться о Борште. Весс тогда очень обиделся. Сказал, что ты мог бы доверять своему экипажу.

Вульфе понял, каким он был глупцом, считая, что парни не смогут сложить два плюс два.

— Я не мог сказать вам правду. Я сам сомневался в увиденном. Даже теперь сомневаюсь. Честно! Но знаете… я не хочу, чтобы ван Дрой считал меня чокнутым идиотом. Не хочу, чтобы меня списали в утиль.

— Ты реально сошел с ума, если думаешь, что лейтенант не знает правды, — заявил Хольц. — Вспомни, разве он потребовал тогда от тебя детальный рапорт? Он просто принял твой поверхностный отчет и ни о чем не спросил.

Вульфе задумался над словами стрелка. Похоже, Хольц был прав. Лейтенант действительно на удивление легко принял его отчет.

— Кто еще знает о моем видении? — осведомился он.

Хольц пожал плечами.

— Никто, кроме нас и Весса. Возможно, еще ван Дрой.

— Пусть все так и останется, — проворчал сержант. — Вы сами знаете, что будет, если мной займутся комиссары.

— Может, тогда расскажешь нам, что там действительно случилось? — решил поторговаться Хольц.

Вульфе даже не успел ответить. На вокс-панели замигал огонек, отмечавший канал их роты.

— Командир эскадрона «Меч» на связи, сэр, — отчеканил Вульфе.

Он выслушал сообщение лейтенанта. Статические помехи по-прежнему заглушали слова. Однако он отметил, что за последние минуты вокс-сигнал значительно улучшился. Чуть позже Вульфе снова переключился на систему внутренней связи.

— Ну, что там? — спросил Хольц.

— Буря идет на убыль, — ответил сержант. — Ван Дрой хочет, чтобы экипажи проверили свои машины и оценили полученный ущерб. Я пойду вперед. Попробую узнать, что случилось с Мюллером и его парнями.

Глава 12

Ветер все еще завывал, тянул за полы одежды и с жалящей силой швырял песок в его лицо. Но Госсфрид ван Дрой не мог ждать дольше. Если в танке капрала Мюллера оставались живые люди, они нуждались в медицинской помощи и срочной эвакуации. Главное — найти их машину.

— Сюда, сэр! — крикнул танкист, едва заметный в шквалах пыли.

Ветер унес его слова, однако лейтенант успел понять их смысл. Он поспешил на голос.

— Тут обрыв, — предупредил солдат, когда ван Дрой подошел ближе.

Другие танкисты тоже направились к нему.

— Осторожно! — сказал солдат. — Вы можете сорваться вниз.

Лейтенант остановился рядом с ним и, покосившись на полоску, пришитую к левому нагрудному карману, прочитал его имя. Рядовой Бруннер из экипажа Рихтера.

— Показывайте, Бруннер, — велел ван Дрой.

Рядовой сделал несколько шагов и поманил за собой лейтенанта. Он указал рукой на участок земли перед своими ногами. Ван Дрой подошел к нему и посмотрел на край отвесной расщелины. Бруннер вновь привлек его внимание, указав налево, где два следа от гусениц вели прямо к обрыву. «Проклятье! — подумал ван Дрой. — Десять кломов в час оказались слишком большой скоростью. Они не успели остановиться и упали вниз. Цепи не выдержали полного веса танка».

Он заглянул в расщелину, но она была слишком глубокой. Темнота внизу не позволяла разглядеть машину, лежавшую на дне. Буря все еще ярилась и затрудняла обзор, хотя уже и затихала понемногу. Что откроется их взглядам, когда она закончится? Увидят ли они орков за своими спинами? Как близко находилась их орда? Здесь некуда было бежать. Путь к спасению перекрывала расщелина. Как далеко она простиралась влево и вправо?

Ответы придут позже. Сейчас оставалось только ждать. Ван Дрой решил поговорить с полковником. Он приказал танкистам вернуться в свои машины и направился к «Врагодаву». Забравшись в башню и задраив люк, лейтенант склонился над вокс-панелью.

— Командир брони вызывает полковника Стромма. Прошу выйти на связь.

— Слушаю вас, лейтенант. Как дела?

— Плохо, сэр. Как я и боялся, одна из моих машин упала в расщелину. Обрыв начинается в десяти-двенадцати метрах от ведущего танка. Я не знаю, насколько глубока пропасть. Из-за пыли ничего не видно. Но, похоже, до дна далеко. Путь вперед отрезан.

— Какова протяженность расщелины? Если орки преследуют нас…

— Мы не сможем сейчас это выяснить, сэр. Впрочем, буря быстро затихает. По моим оценкам, через полчаса видимость улучшится до нормального уровня. Я предлагаю немного подождать.

— Конечно, лейтенант. Я не хочу других инцидентов. Как вы думаете, мог ли кто-то из людей в упавшем танке уцелеть?

Ван Дрой ответил не сразу. При всей прочности «Лемана Русса», дизайн которого не менялся многие тысячи лет, башенная «корзина» представляла собой опасное место. Центральную часть тесного и шумного пространства занимал огромный механизм пушки. По одну его сторону размещался стрелок, по другую — заряжающий. Прямо за стрелком, в непосредственной близости от всего необходимого — карт, аппаратуры связи, второстепенных орудий — сидел командир. Главную опасность создавали складские ящики, закрепленные на каждой поверхности. Их металлические края и углы наносили куда больше ран, чем вражеский огонь. Запирающие рычаги люков тоже добавляли свою долю ранений. Они торчали на люках, словно металлические усики. Ветераны, привыкшие к ним, ежегодно получали лишь несколько ранений, но «свежему мясу» приходилось несладко.

— Шансы есть, сэр, — наконец ответил ван Дрой. — Я полагаю, что члены экипажа получили тяжелые ранения. И там будет по крайней мере один погибший.

— То есть вы считаете, что в танке остались уцелевшие люди?

— Пока я не могу говорить об этом наверняка. Все зависит от высоты обрыва, сэр.

Какое-то время Стромм молчал. Ван Дрой слышал только белый шум, шипевший в его правом ухе.

— Знаете, лейтенант, если орки будут близко, я не смогу дать вам время для спасательной операции.

Ван Дрой раздраженно покачал головой.

— Я понимаю, сэр. Но если остается какой-то шанс на спасение моих ребят, я должен вытащить их оттуда.

На самом деле он думал, что Девяносто восьмой стрелковый полк был в долгу перед ними. Конечно, лейтенант не стал говорить об этом. И правильно сделал, потому что через секунду полковник добавил:

— Пехотинцы сделают все, чтобы помочь вам, ван Дрой. Но время играет здесь важную роль. Минутку.

Стромм отключил канал и вернулся к разговору чуть позже.

— Выгляньте наружу, лейтенант, — сказал он. — Похоже, буря почти прошла.