Серый мир

Стремительно спустившись вниз, я увлек за собой всех, кто оставался в нашем бараке. За мной шли Жук, «профессор» и еще семь человек — лишь те, на кого сила внушения продолжала действовать.

— ПЕРВЫЙ БАРАК! ПОДОЙТИ К ВОРОТАМ! — Комендант кричал в громкоговоритель, пытаясь усилить еще больше силу микрофона. — ЕСЛИ НИКТО НЕ ВЫЙДЕТ, Я ПРИКАЖУ ОТКРЫТЬ ОГОНЬ.

Мы шли вперед клином: я на острие, сразу за мной двое наиболее крепких парней, следом еще трое, замыкал шествие Жук с последней парой. «Профессор» двигался в середине клина, прикрытый со всех сторон телами каторжан. Клин резал толпу зэков, как горячий нож режет сливочное масло, — точно и быстро. Мне даже не приходилось прилагать физических усилий, чтобы зэки убирались с нашего пути. Даймон применил магию — она двигала впереди меня волну ужаса, которая заставляла каторжан отходить в сторону. Озлобленные на весь мир люди, приговоренные к смерти, расступались передо мной, не смея встать на нашем пути.

Когда мы прошли сквозь плотную толпу каторжан, Кот «отключил» магическое воздействие, и к лагерным воротам мы подошли вполне мирной группой обычных зэков. Лагерная охрана встретила нас во всеоружии: стволы автоматов и винтовок были направлены в нашу сторону, а суровые парни, которые держали оружие в руках, были готовы в одно мгновение изрешетить нас. Не доходя пяти метров до ворот, я остановился, идущие за мной каторжане тоже замерли: идти дальше было смертельно опасно — лагерная охрана могла и огонь открыть.

Подняв руки верх, я осторожно сделал несколько шагов вперед. Охрана смотрела настороженно, но не стреляла. Это радует. Я сделал еще два шага вперед. Раздвинув руками двоих охранников, в первый ряд вышел командир рудничной команды.

— Так, это ты пришил Угла со всей его пристяжью? — пробасил верзила. — Это хорошо, что сам пришел — посторонние не пострадают.

— Хотите меня убить? — Я сделал еще несколько шагов вперед и оказался совсем близко к забранным металлической сеткой воротам.

— Ну а что прикажешь делать? Пряниками тебя накормить? — Лицо верзилы приняло такое скучающее выражение, что всем, кто стоял рядом, было сразу понятно: дальнейший разговор ему неинтересен. — Ты убил наших людей и за это должен заплатить.

— Сдается мне, что Угол с товарищами не слишком вам и нужен был, господа рудничные опричники. — Верзила подошел вплотную к сетчатым воротам и, схватившись руками в крупные ячейки проволоки, внимательно посмотрел мне в глаза. — Убить меня — невелика заслуга, вот только будут ли твои хозяева рады тому, что ты это сделал?

— А с чего им огорчаться смерти какого-то там каторжанина? — В глазах верзилы появился интерес. — Кому ты нужен?

— А вы, господин начальник, уверены, что в полном объеме владеете всей информацией? — улыбнувшись, спросил я. Как говорили древние, чаще улыбайтесь — это очень бесит окружающих.

— Чё ты лыбишься, придурок? — Верзила подошел совсем близко к воротам, теперь нас разделяло всего несколько сантиметров. — Даже если ты и нужен кому-то, то был ты или нет, никто не узнает. Никогда! Понял? Ты — пустое место, а будешь ты жить или умрешь, решаю я. Понял?

— Вы ДОЛЖНЫ сохранить жизнь мне и моим людям! — Теплая волна магии мягко полилась в сторону ворот. Я не видел магических волн, но мог с легкостью представить, как магия окутывает людей по ту сторону сетки, заставляя менять свое мнение. Действие волшбы было мягким и неназойливым, практически неощутимым — главное, чтобы охранные амулеты не забили тревогу.

— Ладно, хрен с тобой! Живи! — севшим голосом просипел верзила. И повернувшись в сторону своих подчиненных, приказал: — Всех этих загоняйте в портал и отправляйте их через левые ворота.

— Портал запитать от кристаллов или пустить им кровь? — спросил один из подчиненных.

— Кристаллы или кровь? Пусть будут кристаллы — может, они и вправду такие ценные, что за их жизни нас золотом закидают по самые яйца. — Верзила сделал несколько шагов назад, давая своим подчиненным возможность открыть лагерные ворота.

Решетчатые ворота распахнулись, и мы покинули территорию лагеря. Вооруженная охрана довела нас до брезентовых палаток и заставила снять верхнюю одежду. Я скинул с себя куртку, свитер, штаны и ботинки, остался только в трусах и майке. Все остальные, включая и «ботаника», сделали то же самое. Охранники тщательно обыскали всех и, не найдя ничего запрещенного, прикладами автоматов подтолкнули всех к турникету брезентовой палатки. Так, в одних трусах и майках, плотной группой мы вошли в темное нутро брезентового навеса. Только у «профессора» в руках был ворох его одежды — конвоиры, получив приказ от своего командира, решили ученому одежду оставить.

Внутреннее убранство палатки было убогим и скудным, а точнее, отсутствовало напрочь. На полу не было ни ковров, ни подстилок. Не было даже малейшего намека на мебель. Вокруг только один казенно-угрюмый, местами выцветший до белизны брезент. В брезентовых стенках палатки были вырезаны небольшие окошки, забранные противомоскитными сетками. Полог, закрывавший окошки, был смотан, и дневной свет пробивался внутрь, освещая пустое нутро палатки. Единственное, что отличало эту армейскую палатку от сотни ей подобных, это форма в виде купола — палатку явно перешивали, — да еще тонкие металлические нити, которые были вшиты в брезентовые стенки. Для чего они были нужны, я так и не понял, хотя какие-то смутные догадки плавали на поверхности.

Мы стояли посреди пустой палатки и не знали, что делать дальше. Радовало только одно — убивать нас пока не будут, если бы решили убить, то сделали бы это снаружи, дабы не портить казенное брезентово-палаточное имущество. Да и «профессор» до сих пор был среди нас, а уж если бы решили нас «рассчитать», то ученого точно увели бы куда-нибудь подальше.

— Стоять в центре палатки и не шевелиться, — приказал просунувшийся внутрь палатки конвоир.

— Чего это они? — удивленно спросил Жук. — Может, задумали чего недоброго? А?

— Стой спокойно, — ответил я. И, немного подумав, я выдал самую правдоподобную версию: — Эта палатка, скорее всего, портал. Поэтому и раздели, чтобы уменьшить вес и сэкономить расход энергии.

— А чего тогда «профессору» одежду оставили?

Ответить я не успел — в глазах потемнело, и от неожиданности я плюхнулся на задницу. Когда перед глазами прояснилось, я огляделся вокруг и понял, что телепорт сработал — нас теперь окружали не брезентовые стены палатки, а грубая каменная кладка.

В сознание я пришел самым первым, видимо, сказалась магическая подпитка Даймона. Остальные лежали на полу в разных позах. Надо привести в чувство моих соратников.

— РОТА, ПОДЪЕМ! — Громкий крик, подкрепленный парой пинков по ребрам, — это лучший способ привести в чувство.

— Какого хрена? — возмущенно прохрипел Жук, держась за ушибленные ребра.

— Хватит валяться! — В голове стоял шум, виски ломило от боли. — Приведите себя в порядок, скоро придут за нами. Профессор, оденьтесь наконец, у вас единственного осталась одежда. А если не хотите одеваться, то отдайте мне, я думаю, размер подойдет.

— Да-да, конечно, я уже одеваюсь, — поспешно ответил вирусолог, натягивая на себя штаны. Он путался в штанинах и не мог попасть в них ногами.

Оглядевшись вокруг, я заметил невысокую металлическую дверь, она была вмурована в стену. Дверь выглядела очень внушительно и надежно. А вот с этой стороны дверной ручки я не заметил, значит, из одного тюремного лагеря мы попали в другой. Надеюсь, что сразу нас не убьют, честно говоря, я надеялся, что нас вообще в ближайшее время не убьют. Подойдя к двери, я забарабанил по металлу что есть сил.

— Эй, на корабле! Открывайте!

— Может, не надо? — тихо спросил ученый. — Привлечем лишнее внимание, могут быть проблемы.

— Они и так знают, что мы здесь. Чего нам скрываться?

В дверь с той стороны несколько раз ударили чем-то тяжелым. Значит, меня услышали, надеюсь, тот, кто откроет эту дверь, знает, что мы ценны и стрелять в нас нельзя. Я отошел от двери и остановился в середине комнаты, все, кто был в камере, сгрудились за моей спиной и тревожно уставились на дверь.