Плесень

Ада закрыла глаза.

— Как там… наверху? — прервала она нового главу Комитета Продовольствия. — Погода?..

— Погода?.. — Вопрос застал молодого человека врасплох. — Докладывают, что ветрено, однако осадков нет.

— Хорошо…

Лифты поднимались с самого низа. Один за другим бригады техников покидали свои места. Пробежал испуганный и бледный связист, с которым Ада недавно разговаривала. Он даже не посмотрел в ее сторону и трусил к терминалу, держа под мышкой компьютер.

Ада испытала краткий миг расфокусировки реальности, как часто бывает у сильно уставших людей, и повернулась к группке неофитов. Сейчас она походила на главу ордена, дающую наставления.

— Каждый по своему направлению отвечает за деятельность лагеря. Меня интересует четка и слаженная работа. Первым делом, людей нужно накормить и успокоить. Затем составить подробные списки тех, кто вышел на поверхность, кто умер, кто болеет, кто… покончил с собой. Мне нужна будет вся информация. Так же составить опись всего, что мы вывезли и дать заключение, в каком состоянии наш технопарк. Связь с караваном наладить. Я должна в любой момент иметь возможность говорить с Михом или Булановым. Возобновить посылку сигналов Острову Ломоносова. — Ада посмотрела на женщину, которая теперь отвечала за все, что было связано с информацией и связью. — Передайте, мы просим помощи. Это должен быть не просто сигнал, не просто новости о том, что мы тут загибаемся, а SOS. Если они действительно хотят нам помочь, пусть докажут это…

— Как же они смогут?

— У них есть воздушный транспорт, — сказала Сальникова. — Если не врут, разумеется.

Управленцы молчали. Явно чувствовали себя не в своей тарелке.

Отношение к Острову Ломоносова в Бастионе было неоднозначным. В основном, люди делились на два лагеря, но часто и переходили из одного в другой, становясь то скептиками, то оптимистами. В зависимости от психологического состояния.

Но были и не определившиеся. Как Сальникова, например.

— Кто еще здесь остался? — спросила она, поняв, что комментариев не будет.

— Никого. Последние ушли. Реактор заснул, — ответил глава Комитета Энергетики.

— Тогда нам пора.

Ада снова подумала о запертом Госпитале, и ее передернуло. Сколько там трупов всего, до сих пор никто не знал, но в одном она могла быть уверена — большая часть населения Бастиона.

Уходили в сопровождении зловещей тишины. Темнота смотрела людям в спины, неприветливо, с обещанием дальнейших неприятностей. Обретала глаза и зубы, готовые укусить. Ада ощущала, как по спине бегут мурашки, а волосы на затылке шевелились в самом прямом смысле слова. Она подавила дикое желание обернуться, убедив себя, что сзади никого нет и быть не может. И нечего выдумывать! Это все тот же Бастион, а не замок с привидениями! Мертвецы в запертом Госпитале никогда не встанут, чтобы заняться повседневными делами. Чушь.

Если повезет, то скоро здесь снова появятся люди, и, в конечном итоге, жизнь войдет в прежнюю колею. Ада в это верила.

Что и говорить, с солдатами в сопровождении куда увереннее себя чувствуешь. Ада мысленно похвалила себя за то, что не проявила неуместную в той ситуации твердость характера и не отослала эсбэшников.

Лязг закрывающихся лифтовых дверей вырвал ее из раздумий. Кабина поползла вверх, вздрагивая и слегка раскачиваясь. Поверхность была все ближе. Последний люди, покидающие Бастион, весьма смутно представляли себе, какая она.

Туман

Рейдер завтракает, обедает и ужинает внутри броненосца. Так предписано уставом еще со времен образования Службы Безопасности и возникновения подразделений поиска. Командир отдает приказ, после чего двери фургонов тщательно герметизируют, а внутренности продувают, проветривают, обеззараживают особыми аэрозолями. Занимает это обычно минут пятнадцать, в течение которых боец чувствует себя как машина внутри мойки. Шипят эмиттеры, подающие под давлением отраву, убивающую споры плесени и нейтрализующие токсины. Ничего не видно, один туман. В зеленоватом свете, который показывает, что процесс запущен, все кажется нереальным. Этаким сном, порожденным внешними вредными воздействиями.

На этот раз приказ от полковника Миха пришел на отметке в сто сорок километров. Автоматика запустила процедуру — оставалось только ждать.

Тина, сидящая рядом с Сергеем, не преминула заметить, что, думала, их никогда не накормят. Еле сдерживаясь, рейдер проскрипел зубами.

Не понятно почему, но Тина из кожи вон лезет, чтобы показать, какие они друзья. Но Сергей так не думал. И не знал, как правильно оттолкнуть, давая понять, что никакой дружбы и даже просто общения между ними не может быть. Да… Не потому ли, что она напоминала ему Лику? В том-то и дело. Сергей боялся себе признать, однако истина заключалась именно в этом. Каждый раз слыша голос Тины, он видел перед собой жену.

Шипение стихло, и аэрозоль начала оседать. Ее тут же подхватило мощными потоками воздуха и выдуло наружу. Секунда — и рейдеры принялись с ворчанием стаскивать с голов шлемы и бросать их на пол. С полным пренебрежением к тонкой электронике мультивизоров.

Сергей снял свой и аккуратно положил между ног. Очищенный воздух в фургоне пах химией, но этот запах был безопасным, свежим. Разумеется, по части свежести он уступал внешнему, однако точно не нес в себе микроскопической заразы.

Рейдеры доставали коробки с сухим пайком, открывали, хватали завернутые в особую бумагу батончики, изготовленные из комплексной смеси "желтухи" концентратов овощей и мяса, и с жадностью проглатывали целиком. Что-что, а голод никто не отменял. Пусть за бортом мертвая планета, желудку, по большому счету, все едино, если он требует наполнения.

Сергей взял батончик, откусил половину, найдя вкус неплохим (каждый раз почему-то ощущения были разными). Аппетит тут же вспыхнул, словно сверхновая, заставив рейдера заглотить парочку других батончиков.

После этого он остановился, чтобы отдышаться. Следующим блюдом был концентрат-пюре из тюбика. Рыбный. Сергей выдавил себе в рот его целиком. В конце концов, жизнь не так и плоха, если удается набить иной раз брюхо чем-нибудь этаким.

Рейдер вздохнул, испытав прилив оптимизма, и даже посмотрел на Тину. Ее потное лицо со шрамом на подбородке, улыбалось. Рейдеры расслабились, заговорили, обсуждая последние события, но о чем бы ни шла речь, всем хотелось узнать, что происходит дома. Если, конечно, еще что-то происходит.

Сергей облизал губы, взял из коробки фляжку с напитком, напичканным витамина и микроэлементами, и опустошил его. Вкус был апельсиновый. Не очень-то он походил на натуральный, во всяком случае, с настоящими апельсинами, выращиваемыми в Бастионе, не мог сравниться. Но и на том спасибо.

Рейдер закрыл контейнер с пайком. Теперь дело за малым: дождаться перерыва на оправление естественных надобностей. Тоже забота для начальства. "Полевые сортиры", как их называли рейдеры, необходимо было монтировать вне броненосцев, выбирая место побезопаснее. Тоже с продувом и обеззараживанием. Естественно, процедура эта требовала остановки всего каравана и немалого времени на сам процесс. С неизбежными неудобствами во имя безопасности приходилось мириться. Иного способа умники еще не изобрели.

Рейдеры тянули с окончанием обеда, травя бородатые анекдоты и прислушиваясь, не расскажет ли им сержант какую-нибудь потрясающую новость. Например, что чертова плесень найдена, и можно не переться к дьяволу на рога.

Сергей в беседах не участвовал, хотя Тина и пыталась его расшевелить. Рейдер просто откинулся на стенку и сидел с закрытыми глазами.

Тина, вероятно, обидевшись, завела разговор с соседом слева. Тот охотно поддержал ее и даже начал смеяться, хрипло и неприятно. Сергей скривился и повернул голову к амбразуре.

Казалось, они до сих пор топчутся на месте и не отъехали и двадцати километров от Бастиона. Конечно, это было не так, даже ландшафты здесь другие. Плесень поработала над ними. Лес по обеим сторонам трассы так и не вышел за свои старые границы, зато приобрел одежды из наростов "чернухи", выделяющиеся на фоне неба, подобно закопченным руинам погибшего города.