Некрополь

Она слегка расслабилась. Чей‑то голос пробормотал что‑то, но она не определила акцент. Огонек заколебался, а затем двинулся прочь.

Она прокралась через проход к следующим ящикам. Несколько взмахов ножом, одновременно вслушиваясь в окружающую тьму. Питательные пакеты первой помощи. Жестянки с супом, самостоятельно разогревавшимся, когда срываешь упаковочную ленту. Банки с сушеными овощами в масле. Маленькие плоские баночки консервированной рыбы. Пакеты пастеризованного молока.

Она нагребла всего. Мешок стал тяжелым, это было рискованно. Пора было идти.

Свет вспыхнул прямо в лицо, она закричала, за плечо ее ухватила чья‑то рука.

Тона Крийд научилась драться у братьев, бандитов. Инстинктивно она крутнулась навстречу захвату и бросила обладателя руки через плечо. Свет покатился в сторону по рокритовому полу амбара, а за ним и крупная мужская фигура, выкрикивающая ругательства во весь голос.

Но он не выпустил ее, падая, он потащил ее следом, вцепившись тренированными руками, и швырнул боком на стеллаж.

Удар оглушил ее. Она попыталась подняться, слыша, как шевелится соперник. Еще несколько ругательств и резкий вопрос, которого она не поняла.

Она поднялась и наугад лягнула темноту. Это точно укавэгэшник, она была уверена. УКВГ – это лазвыстрелы, болт‑пистолет, понимание, что ты ничуть не лучше бродячего пса.

Ее удар нашел цель, и фигура упала на пол, хрустнув костями. Еще больше яростных проклятий.

Тона побежала к щели в стене.

Намного более крупная фигура ухватила ее из темноты поволокла по рокритовому полу. Она бешено вырывалась, брыкаясь изо всех сил.

Противник скрутил ее благодаря превосходящей силе и отличной технике. Он навалился на нее, и огонек снова мигнул, ослепляя отвыкшие глаза.

– Все в порядке, все в порядке, – произнес хриплый голос на низком готике с мелодичным акцентом. – Не надо драться со мной.

Она посмотрела вверх, продолжая брыкаться, и увидела лицо иномирского солдата, молодого, того, который гнался за Далином несколько недель назад.

Клинок заурчал, и она взмахнула им вверх.

Каффран увидел приближающийся вибронож и вильнул в сторону, отпустив пленницу. Эта красивая девочка‑бандитка – та самая, которую он видел на пустыре, когда погнался за мальчиком.

Она уже была на ногах, угрожая жужжащим ножом, взятым обратным хватом. «Стойка для ножевого боя, – подумал Каффран, – подошла бы в Призраки».

– Опусти, – сказал он мягко. – Я могу помочь.

Она развернулась и бросилась бежать к расщелине в фиброкартонной задней стене амбара.

Каффран вытащил лазпистолет, перехватил целящую руку и выстрелил три раза, выбив круглые дыры в задней стене ангара вокруг Тоны. Дневной свет полился сквозь отверстия. Девушка стала как вкопанная, оцепенев, словно ожидая, что следующий выстрел пропустит луч света уже сквозь нее.

Каффран поднялся на ноги, не опуская оружия.

– Я могу помочь тебе, – повторил он. – Нельзя, чтобы ты жила вот так. У тебя же дети, мальчик, кажется? Что тебе нужно?

Она медленно повернулась лицом к нему и к свету, в одной руке нож, а второй прикрылась от режущего глаза фонарика. Каффран опустил его так, чтобы он не слепил ее.

– Уловка, – сказала она.

– Что?

– Это уловка. Уж лучше пристрели меня, сволочь.

– Никаких уловок, – он шагнул вперед и убрал пистолет. – Никаких уловок.

Тона набросилась на него, рассекая воздух ножом. Он уклонился и схватил ее за руки, откатываясь назад, чтобы уложить ее на лопатки. Удар вырубил ее на мгновение.

Каффран отпихнул жужжащий нож.

Он поставил ее на ноги. Она откашливалась и тяжело дышала. В его руках она казалась такой тоненькой и хрупкой, но он знал, что она достаточно коварна и жестока, чтобы ранить его.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Она пальцами ткнула ему в глаза, и он заорал, откатившись и прижимая ладонь к лицу.

Когда он смог подняться, девушка уже выбиралась через заднюю стенку на свободу. Каффран заметил, что она не забыла захватить свой нож.

Он побежал следом.

– Фес тебя, стой! Я хочу помочь! Стой!

Тона оглянулась, глаза ее были дикими и безумными, как у животного. Ее раздувшийся мешок застрял в щели, не давая протиснуться в дыру.

– Отвали! Отвали! – завопила она.

Он приблизился, держа пустые руки поднятыми, пытаясь выглядеть безопасным.

– Я не причиню тебе вреда… пожалуйста… меня зовут Каффран. Друзья зовут Кафф. Я такой же потерянный, как ты. Просто Призрак, лишенный дома. Я здесь не по своей воле и уверен, что ты, фес его, тоже. Пожалуйста.

Он был на расстоянии вытянутой руки от нее и видел страх в ее глазах. Девчонка плюнула и взвыла, потом широко взмахнула ножом и отрезала лямку мешка. Он упал наземь, но она была свободна. Оставив добычу, она рванула прочь из сарая и припустила по пустырю.

Каффран выскочил следом, но замешкался, проталкивая свою тушу через щель.

Он успел увидеть, как она, перепуганная, оглядывается, а затем уносится по насыпи мусора и исчезает из виду.

Тона полежала в укрытии пару минут, закопавшись в сажу кратера, в компании вонючих трупов. Сочтя, что солдат не пошел за ней, она выползла, добежала до одинокой стены в паре метров и спряталась за ней.

Потом услышала хруст ботинок по щебенке и замерла.

В двадцати метрах, глядя в другую сторону, солдат в черной униформе шел через руины, и ее мешок болтался у него в руках.

– Эй? – звал он. – Эй? Тебе нужно это. Правда нужно. Эй?

Он долго стоял, минут, наверное, десять, оглядываясь. Тона оставалась в укрытии. Наконец солдат поставил мешок на землю.

– Я оставлю здесь, если хочешь, – сказал он.

Долгая пауза.

Затем он вскарабкался по склону и залез обратно в амбар.

Тона выждала целых пятнадцать минут, прежде чем пошевелиться. Она выскочила из укрытия, подхватила мешок и метнулась обратно в лабиринт развалин.

Солдат не появился вновь, чтобы преследовать ее.

Спрятавшись в окопе, Тона открыла мешок, изучая содержимое. Все, что она украла, оказалось на месте, все – а еще три фляжки очищенной воды, немного одежды, пачка антибиотиков, немного сухих колбасок, замотанных в пленку… и лазпистолет, тот самый пистолет, из которого, как она считала, он собирался ее застрелить. Магазин был почти полон.

Она с минуту сидела, потрясенная, а затем засмеялась. Радостная, она подхватила мешок трофеев и побежала к своему убежищу кружным путем на случай, если за ней следят.

Только потом, после того как они с Далином доели свой первый нормальный обед за последний месяц, а Йонси уснула, наевшаяся молочной каши, она нашла значок на дне мешка: чистое серебро, имперский двуглавый орел и надпись на ленте, зажатой в когтистых лапах: «Танитский Первый, милостью Бога‑Императора Терры».

В сумрачной норе, сытая, с сытыми и довольными подопечными, Тона Крийд откинулась на спину у огня, разожженного гвардейскими казенными спичками, и размышляла, куда бы прицепить значок. Если уж значки банд выручали, то этот точно не помешает.

Улицы и площади за Вейвейрскими вратами были завалены мертвецами.

Команды Вервунского Главного, рабочие бригады и сотрудники Муниторума, закрыв лица респираторами или просто кусками ткани, уносили погибших в бою с полусгоревшего вокзала и складывали на пустыре к северу от Вейвейра для опознания и распределения.

Эган Сорик привел своих рабочих из лагеря Коммерции, когда бой утих, и велел помогать выполнять неприятную, но важную работу.

Он хотел сражаться. Черт, как тот храбрый офицер – как там его? – Расин! Тот, который дал им возможность поучаствовать в подготовке обороны. Он дал Сорику ощутить вкус войны. Будь у них оружие, Сорик вместе со своими людьми был бы тут, в бою, еще тем утром. И пусть Феррозойка трепещет перед разъяренными литейщиками Вервунской Первой!

Из того, что он понял по слухам и разговорам в иномирской Гвардии и Севгруппах, было видно, что свирепая схватка завершилась тем, что Зойку вытеснили за ворота, хотя и с большими потерями. Он надеялся вскоре увидеть Расина, хлопнуть парня по плечу и услышать, что труд его людей помог им победить, построив баррикады, которые враг не смог сломить.