Первая Солнечная. Всю власть Совету! (СИ)

Никто не знал, кем были родители Солнцеликой и Селины: так долго что-то скрывать всё равно никому не под силу. Наследная Принцесса хоть и стояла, упёршись взглядом в витраж-монитор, бывший единственным источником света в этой маленькой, мрачной комнатке, но она уже не видела ничего этого – её разум блуждал в давних воспоминаниях, а невидящие глаза застилали слёзы. Целестине в моменты вроде этого казалось, что она готова отбросить всё: величественность, резню, нужду, войну, королевство, славу, ответственность... Абсолютно всё, лишь бы снова иметь хоть кого-то близкого.

Люди выкрикивали какие-то лозунги, которые, как им, наверное, казалось, были глубокомысленными и справедливыми. Но Солнцеликая понимала – революции, особенно возникающие из ниоткуда, последний вестник гибели. Как государства, так и правителя. Империя уже обречена – даже если всех революционеров вышлют, ничто не останется тем же. Нужно будет что-то менять. Такова жизнь: ничто не вечно, как бы мы этого не хотели. Селина... Принцесса с каким-то отстранённым ужасом поняла, что не может вспомнить не только лицо, но даже внешность своей сестры: она помнила лишь неуёмное желание Селины помочь, её тихий смех, короткие светло-голубые волосы, и странную привычку обниматься, утыкаясь левым ухом в живот.

В груди неприятно защемило, и Целестина, запинаясь, побрела к кожаному дивану, и упала на него лицом вниз. Хотелось пусть бы даже совершить самоубийство, но не думать об этих кошмарных событиях. Уже начиная то ли засыпать, то ли терять сознание, Принцесса краем уха услышала странный, непонятный обрывок скандируемой фразы: “...за Изгнанницу!”, но её переутомлённому мозгу понять смысл этого было уже не под силу.

Кое-как она встала, и, шатаясь, вновь подошла к витражу, в спокойное время радовавшему глаз, сейчас же откровенно раздражавшему. Прижав своё раскрасневшееся искажённое лицо к прохладному стеклу, она просто стояла так и слушала обрывки воплей толпы. Сейчас же, когда девушка вышла из роли правителя целой планеты, её сердце наполняла не злость, а горькая, тусклая надежда. На что? Целестина и сама точно не знала, но ей казалось, что вот-вот что-то произойдёт. Что-то важное, что-то очень-очень важное, связанное с её сестрой. Это было очень мощное чувство, но именно чувство, не знание: душу как будто что-то тянуло.

Повинуясь непонятному порыву, она тряхнула головой, избавляясь от застилающих глаза слёз, и стала бездумно оглядывать толпу. На улице было уже довольно темно, хоть и закат должен был быть через пару часов – под куполом уже собирались тучи, готовые залить и протестующих, и дворец тяжёлым, холодным дождём. С какой-то точки зрения, это могло бы быть красивым – заходящее багровое Солнце, дающее длинные, угольно-чёрные тени, улицы, занесённые красным песком, тучи, клубящиеся под полупрозрачным куполом... Вот она, истинная красота живого Марса.

Толпа демонстрантов заколебалась, заметив тучи, и расступилась в нескольких местах. В образовавшихся пустотах засверкали алые всполохи. Видимо, кто-то даже притащил быстросборочный модуль и запчасти от малого купола. Через считанные минуты над толпой взметнулась багровая плёнка щита. – Чего такого я жду? – прошептала Целестина. – Селины же там нет. Или...

Тем не менее, наблюдать и слушать она не перестала, и постепенно картина вырисовывалась. Люди, как ни странно, были очень организованы для второго митинга за всю историю государства: никто не орал просто так, толпа держалась цельно и так далее. Целестина из этого сделала вывод, что контрразведка не только не смогла раскрыть некое тайное общество, без которого это не могло бы произойти так гладко, но и допустила каким-то образом диверсантов ренегатов на планету. Более того, Сомбра и его люди не раскрыли этих “людей”, разительно отличающихся от самих людей: народа Марса.

Лозунги было слышно плохо, но Принцесса всё-таки смогла различить парочку: “конец войне!” и “за Изгнанницу!”, но смогла понять только первый – ни про какую изгнанницу она ничего не знала. – Какая “Изгнанница”? Нет никаких изгнанниц! Все враги государства или расстреляны, или сидят в Чейне! – бормотала Солнцеликая, уже успокоившись и по возможности отгородившись от эмоций. – А что если... Селина?! – пришла в голову Принцессы совершенно безумная идея. Но обдумав все обстоятельства, она поняла, что этот вариант не такой бредовый, как ей сначала казалось. Любое тайное общество и тем более митинг нуждаются в той или иной степени в лидере. А родная сестра принцессы – это королевская кровь, так что она прекрасно подходит на место если не лидера, то “знака” общества. К тому же, кто знает, что у этой предательницы на уме... Предательницы, оставившей старшую сестру одиночеству. Успокоившись и кое-как придя в себя, Целестина уже могла мыслить адекватно, руководствуясь логикой, а не чувствами. Ясно, как день, что эта... маленькая тварь хочет занять трон, принадлежащий её старшей сестре по праву! Уже окончательно поняв, по своему мнению, ситуацию, Солнцеликая глубоко вздохнула и пошла умываться. Прополоскав лицо прохладной и чистой, без песка, водой, она в очередной раз порадовалась своему происхождению: родись девушка плебеем, пришлось бы царапать своё нежное белое лицо песком из воды. Какой ужас!

Войдя в тронный зал, Целестина, усевшись на тёплое кресло из красного дерева с отделкой золотом, отполированное девятью поколениями монархов, мудро правивших Марсом до неё, обратилась к Синаморе и Сомбре, немедленно поклонившимся при её появлении:

– Синамора, пока ты не сделал объявление, добавь к нему ещё один пункт про обязательную выдачу лидеров оппозиции нам, но скажи им, что мы может быть отдадим их обратно. На самом деле, мы так и сделаем, разве что одна из моих догадок окажется правильной. И я очень надеюсь, что эта догадка будет неверной. А вот с вами, Сомбра, я бы очень хотела поговорить наедине, – последнюю фразу Принцесса едва ли не выплюнула. Глава разведки побледнел, хотя, казалось бы, уже некуда.

Примерно то же время, но на Площади Первого Полудня.

Девушка с пышными синими и будто полными звёзд волосами, уходящими в прозрачность на концах, создававшими впечатление, что вокруг них, собранных в хвост, витал кристальный туман, и тёмно-серой с голубоватым отливом, нехарактерной для марсиан кожей, тяжело вздохнула, переводя дыхание между фразами, обращёнными к её народу. Ведь ещё же надо было успевать отписываться по сверхсвету остальным членам Совета, и у девушки это хоть и получалось, но с довольно большим трудом. Она сейчас была и счастлива и несчастна одновременно: от долгожданного воссоединения со своим народом и от тревоги за будущее. К её счастью, из всех собравшихся большая часть знали, как она выглядит за лицевым щитком, а те, кто не знали – и не узнали бы.

Ветвь Роден, главой которого была Селина, вообще славилась довольно необычными для Совета Объединённой Земли храбростью своих представителей, граничащей с безрассудством, а также готовностью использовать абсолютно любые методы для достижения своей цели. Это было присуще и самой руководительнице, которая могла легко держать в голове положительно все хитросплетения интриг, создаваемых и ей самой, и ключевыми фигурами её окружения, одной из которых была её сестра Целестина.

Селина её регулярно видела в различных программах по примитивному, двухмерному, марсианскому телевидению, и не могла сказать чего-то хорошего про старшую. Та была слишком эмоциональна для правителя, и поэтому её часто заносило на предприятие чрезмерных действий, к тому же, непопулярных у народа. Хоть принцесса и могла сказать Целестине спасибо за то, что та взрастила в таком большом количестве людей так много недовольства, но факт того, что она полагалась в основном на эмоции, бесил младшую: это делало правительницу очень непредсказуемой, и просчитать её шаги было очень сложно.

– И, наконец, спасибо, что вы здесь все сегодня собрались! – выкрикнула Селина, – и главное, помните, что мы победим! Ура! – Ура!!! – заорала толпа, – за Изгнанницу! Конец войне! Селина устало вздохнула и сошла со сцены: её “выступление”, длившееся уже около полутора часов без перерыва, наконец-таки закончилось. На сцену вышла группа людей с музыкальными инструментами. девушка их знала – они были самой известной оппозиционной музыкальной группой, она и сама в некоторой степени была её участником. Хотя это громко сказано, просто однажды её позвали спеть вместо заболевшей вокалистки. Публика тогда была в совершенном восторге: песня про Селину, исполняемая ей самой! Сама же группа называлась то ли “Новая Лунная Республика”, то ли “Новая Республика Селины”, а неопределённость возникала из-за одинакового звучания названия спутника и имени младшей принцессы на ньюингле.