Поиски путей (СИ)(Лестница из терновника 2)

— Ча? — спросил Эткуру скептически.

— Ча! — Анну не выдержал. — Да, Ча! Он — сильный, брат. Посмей когда-нибудь взять сильного, Эткуру! У меня были бойцы — да, побеждённые, пленные, но после боя, а у тебя — только несчастные рабыни, которые хнычут и боятся лишний раз шевельнуться! Ты не знаешь, что это такое — сила рядом, сила духа даже. И тебе всегда будет мешать этот страх… Страх раба!

— Прекрати меня оскорблять!

— Я не оскорбляю — это правда. Ты боишься.

— Боюсь позора! Что ж такого?!

— А если это — не позор?.. Ладно, брат, этого уже слишком много. Я больше ничего не скажу. Просто — знай: я предан тебе. И молчи об этом со всеми — с нашими особенно. Когда рядом бестелесные — не станем говорить ни о чём всерьёз. Будем обсуждать вино, лошадей, ткани, рабынь, собак, клинки — но ни слова о том, что мы думаем о них. Пообещаешь?

— Мне это так же важно, как тебе. Но как проверить, брат?

— Просто, — Анну чуть улыбнулся. — Прочесть. Ча учит меня читать. Бестелесные не прячут писем — им ни к чему; когда я смогу прочесть — возьму и прочту. Тебе, вслух. И всё станет ясно. А теперь пойдём, брат — зуб на зуб не попадает.

— У меня ноги промокли, — пожаловался Эткуру, и Анну ощутил снисходительную жалость, как продрогшему к ребёнку.

— Об этом и поговорим, — сказал Анну. — Это как раз подходящая тема.

Они пошли к входу в свои апартаменты, и Анну думал, как изменилось положение вещей. Дома, в Чангране, ему и в голову не пришло бы поучать Львёнка Льва — но сейчас это сошло легко и просто. Они, конечно, никогда не были, да и не могли стать друзьями — Пятый Львёнок Льва и Львёнок Львёнка, нашему рысаку троюродный баран: их разделял статус, а презрение могло быть и было вполне обоюдным. Презрение зазубренного в боях клинка к церемониальному мечу с золочёной гардой — презрение драгоценного меча с золотыми клеймами, хранимого в сокровищнице, к дешёвому тесаку солдата… Но на севере всё изменилось.

Север странным образом сделал Львят сообщниками.

Запись N136-01; Нги-Унг-Лян, Кши-На, Тай-Е, Дворец Государев, Башня Справедливости

Ра режет правду-матку на Государевом Совете, собравшемся в маленьком зальце, примыкающем к кабинету Государя.

Совет, правда, неофициальный и в очень узком кругу — но на другой бы меня и не позвали. Зато — обсуждаем мою идею, и участвуют главные советники Государя и несколько доверенных лиц. Повестка дня: маленький Львёнок и тот, другой парень — который сможет нам помочь общаться с послом Эткуру. И угроза близкой войны.

Маленького Львёнка Ра жалеет.

— Ник, — говорит она, — пожалуйста, помоги ему, чем сможешь. Когда я думаю, в каком он положении — мне делается не по себе… Ар-Нель говорил мне, что варвары просто помешаны на чести — каково человеку, помешанному на чести, сидеть взаперти и в одиночестве и ждать, убьют его, или обрежут, как скотину…

Она такая милая… От волнения её эльфийское личико, с которого сошёл деревенский загар, розовеет, а глаза блестят. На Земле за таких девочек отдавали всё и проливали кровь, а нежный взор и искренняя горячая страсть в голосе этим отдававшим подали бы, пожалуй, некоторую надежду на взаимность…

Но то — на Земле.

— Добрая Государыня, — говорю. — Я сделаю, что могу, конечно, но не забывай — он враг. Ты ведь всё, что тут говорилось, поняла?

Делает непередаваемую гримаску — "ах, да брось ты!"

— Я всё поняла. Южане, хоть и называются Братьями, понятия не имеют, что такое братство. До этого несчастного никому нет дела. Мой Государь может считать его разменной монетой в политических играх — но ведь так считает и их Государь! Низко, это низко… Мне кажется, что пока всё идёт к войне — я права?

— Государыня, — говорит Господин Канцлер Дэ-Нг, Советник Государя, суровый немолодой мужчина со шрамом, рассекающим лоб и щёку — свадебным подарком от обожающей его Госпожи Советницы, — мы делаем всё возможное, чтобы избежать войны. Она нам не нужна. План предусматривает самые добрые отношения с послами — сделав их нашими союзниками, мы можем надеяться…

— Это я уже слышала, — фыркает Ра. — Ради этих добрых отношений, которые ещё неизвестно, куда приведут, вы решили отдать варвару нашего подданного, да? В качестве рабыни? Пусть даже это будет и преступник — хорошо ли наказывать человека так? А если эта жертва приведёт лянчинца в доброе расположение духа и он начнёт лгать о том, что нам хочется слышать, то мы, благородные и добродетельные господа, дадим ему прикончить собственного младшего брата. И будем надеяться, что он сделает для мира хоть что-нибудь, да?!

Государь наш Вэ-Н смотрит на неё и улыбается. Грубоватая прямота Ра его с самого начала очаровывала; впрочем, это не мешает ему возразить:

— Госпожа, не спеши. От торопливости ты начинаешь противоречить сама себе.

Ра бросает на него сердитый взгляд.

— Когда это?!

— Ты твердишь, что южане — люди чести. Ты ведь имеешь в виду послов? Да, они пока ни разу не солгали в чём-то серьёзном — или я не поймал их на лжи. Правда, Принц Эткуру может лгать, что Младшего Львёнка заберут домой, где будет ему жасминовый настой и пирог с ежевикой — собираясь убить его своими руками — но эта ложь ничего в наших отношениях не меняет. Мы не принуждали его клясться от имени Льва и их бога, что Младший Принц будет здоров и счастлив, верно? А вот солгать, что Лев позволил ему заключить мирный договор, Эткуру вправду до сих пор не додумался или не посмел. Быть может, не желает стать клятвопреступником — боится или у него нет соответствующих инструкций. Только можно ли назвать это поведением человека чести, кровь моя? Ты ведь сама не исключаешь мысли о том, что он может солгать позже, когда изменятся обстоятельства.

Ра задумывается. Говорит Ар-Нель:

— Лянчин ждёт от своих Принцев сообщений о ходе переговоров, но больше — обо всём, что они тут увидят. Игра в то, что Младшенький так невероятно значим для лянчинского престола, затеяна, я думаю, чтобы лянчинцы могли посмотреть на Кши-На, сообщить свои впечатления домой и прикинуть, насколько выгодным может быть настоящее вторжение, а не мелкая грызня на пограничных землях.

— Похоже, — подаёт голос Смотритель Границ, Маршал О-Наю, высокий блондин с проседью в косе, эффектный, как кавалергард пушкинской поры. — Обычно им наплевать на тех, кого они оставили на нашей земле… Шесть лет назад, в местечке Шен-Од, один Принц Лянчина был убит — и я не припомню выяснений и делегаций. Пограничники просто закопали тело. С равным успехом он мог быть тяжело ранен или оглушён — и нам благополучно предоставили право делать с ним что угодно…

— Уважаемый Господин Маршал, — говорит Ар-Нель, консультант по южанам, — полагаю, тогда никому из наших политиков как-то не пришло в голову совать этот труп под нос Льву и обещать скормить его псам? А в данном случае — Льва поставили в известность о наших планах. Он оскорбился.

— Глаз не видит — душа не болит? — спрашивает О-Наю презрительно.

— Примерно так, — отвечает Ар-Нель. — Принцев в Лянчине полно, а вот оскорбление снести нельзя.

— Любопытно, — задумчиво говорит Государь, — а вот Эткуру… при том, что Принцев в Лянчине полно… его голос будет услышан, если он решит говорить со Львом?

— Их голоса тем слышнее, чем они ближе к Престолу, — говорит Ар-Нель. — Голос Пятого Принца слышнее, чем голос Двадцать Шестого, а голос Первого — и подавно.

— Важно, важно сделать Эткуру союзником, — говорит Дэ-Нг. — Всё может случиться… южане — мерзавцы, честолюбивые негодяи… как знать, не говорим ли мы с будущим Львом…

— Или — с будущим мертвецом, если он попытается запрыгнуть на Вершину Горы и промахнётся, — режет О-Наю.

Вдова Нэр замечает:

— А как было бы красиво… Наша нежная дружба с Принцем, который по воле Земли и Небес вдруг, каким-нибудь чудом, займёт Престол Прайда… Безопасность приграничных земель, торговля — пальмовое масло, вино, пряности…