Игры в чужой песочнице

Содос почувствовал, как в области желудка заворочался маленький параноидальный червячок. Практика показывала, что к его мнению стоит прислушаться.

Он выволок из-под кровати свою сумку, уже успевшую за три дня покрыться тонким слоем желтоватой пыли, и, покопавшись в ней, достал на стол средних размеров сверток. Под оберткой из хрустящей упаковочной бумаги обнаружилась слегка помятая в странствиях обувная коробка от мужских ботинок. Отлепив этикетку, он приложил палец к спрятанному под ней дактилоскопическому сенсору. После чего откинул крышку.

Содержимое коробки удивительным образом совсем не походило на обувную пару, которую показывал рентгенографический контроль в аэропорту. Более того, то, что в ней обнаружилось, непременно заинтересовало бы полицию, военных и прочие спецслужбы.

Вынув из нее небольшой телефон, в грубом и угловатом дизайне которого явственно просматривались армейские корни, Содос щелкнул выключателем. Дождавшись, когда приборчик заработает, он, держа его в отставленной в сторону руке, стал медленно поворачиваться на месте. Найдя нужное направление, он подвигал его вверх-вниз, отыскивая максимум сигнала, и, выдвинув снизу маленькую подставочку, осторожно опустил устройство на стол.

Он на секунду зажмурился, вспоминая нужный номер, потом пробежался пальцами по клавиатуре и, нацепив на ухо гарнитуру, стал ждать.

– Я слушаю, – послышался рокочущий мужской голос с противоположного конца линии.

– Привет, Морган! – поздоровался Содос, – как дела?

– Кто это?

– Черный, чумазый…

– О!.. Извини, я сейчас не могу говорить.

– У меня всего один вопрос.

– Я на заседании Совета, перезвони через час, или, лучше, завтра.

– Вот как? Совет? А Калерко тоже там?

– Да, – в голосе Моргана почувствовалась настороженность.

– Вот и славно! Тогда я спрошу у него, – почти весело согласился Содос, – я думаю, он будет более разговорчив, особенно если я намекну ему на некоторые обстоятельства пропажи его танкера.

– Подожди! Я выйду в коридор.

Послышалось тяжелое сопение, перемежающееся негромкими извинениями. Хлопнула дверь. Некоторое время слышались только громкие шаги. Судя по гулкому эху, действие переместилось в просторный пустой холл.

– Рогатый, ты покойник! – дал, наконец, Морган волю своим чувствам.

– Ух ты! С места в карьер! С чего вдруг?

– Сегодня выборы нового Председателя, и я не могу просто так взять и отлучиться, чтобы поболтать по телефону! Только попадись мне!..

– Я уже понял, получи номерок и становись в очередь.

– Что у тебя за вопрос?

– Простой. Какая связь между словами «Мохарра» и «нефть»?

– А с чего ты взял, что такая связь существует? – голос Моргана прозвучал спокойно, вот только пауза перед ответом длилась чуть дольше, чем следовало.

– Слушай, я уже не маленький глупенький мальчик, я не спрашиваю тебя, есть такая связь или нет, я спрашиваю, в чем она состоит!?

– Этого я не могу тебе сказать.

– Тогда я спрошу у Калерко…

– Прекрати! – Морган чуть помолчал и продолжил уже тише, – ты понятия не имеешь, во что ввязался!

– Во что же?

– Это закрытая информация. С ее знанием ты долго не проживешь. Если об этом станет известно, то случится катастрофа!

– Слушай, – начал закипать Содос, – если ты сейчас же не перестанешь кривляться, то завтра эти два слова будут стоять рядом на первых полосах газет! Я обещаю!

– В таком случае тебе будет не суждено увидеть рассвет следующего дня, это я тебе тоже обещаю! Из-под земли достану!

– А тебя подобная компенсация удовлетворила бы?

– Боюсь, что для полного удовлетворения мне пришлось бы собственноручно удавить тебя раз эдак десять!

– Ну, двум смертям не бывать, так что извини, и давай решим все по мирному. Обещаю не болтать, и ты меня знаешь, так что…

– Ладно, сейчас, – на приборчике загорелась лампочка, свидетельствующая о том, что собеседник переключился в защищенный режим, – только скажи, что случилось, где ты находишься?

– Какая тебе разница? Сижу дома на унитазе, говори!

– Повторяю, это не для посторонних ушей! Обещай мне, что…

– Р-р-р!!!

– Ну хорошо, хорошо! Если вкратце, то суть в следующем: на Мохарре, под песками, этой нефти целое море. То количество топлива, которое человечество сожрало за всю свою историю – капля по сравнению с тамошними запасами.

– И в чем проблема?

– В чем проблема!? Кто тут у нас не глупенький? Пошевели мозгами! Если об этом станет известно, то весь мировой энергетический рынок просто рухнет! Да что там энергетика, вся экономика, в том виде, в каком мы ее знаем, прикажет долго жить! Можно будет выбросить на помойку все термоядерные реакторы и кормиться одной этой нефтью. При существующем уровне энергопотребления ее хватит на тысячу лет как минимум! Можно даже не экономить! Ведь мало того, что ее безумно много, так она еще будет безобразно дешевой.

Содос протянул палец и нажал кнопку, вызывающую перекоммутацию соединения по новому маршруту, и усмехнулся, когда на другом конце Морган негромко выругался.

– Не отвлекайся! – сказал он, следя по экрану прибора за тем, как его собеседник снова пытается проследить местоположение источника сигнала, и еще раз со злорадством нажал кнопку, – почему дешевой?

– Нефтеносные пласты залегают очень неглубоко. В некоторых местах они поднимаются совсем близко к поверхности и подпирают грунтовые воды. Так образуется оазис. Именно из-за того, что вода там насыщена всякими солями и прочей ерундой, просачивающейся из нефти, так пышно все и растет. В самом центре оазиса до нефти можно лопатой докопаться, так близко она подходит.

– Лопатой, говоришь?

– Да, метра полтора-два, не больше.

– И почему же до сих пор этого никто не обнаружил?

– А ты попробуй через этот оазис пробраться! Дальше ста метров от опушки не пройти. Даже на танке.

– А ученые, геологи, строители, артезианские скважины, наконец?

– Все исследования на Мохарре финансируются нашей корпорацией. Мы внимательно следим за тем, что там происходит, и оперативно решаем, как поступить с подозрительными результатами тех или иных изысканий…

– …и как поступить с теми, кто эти результаты накопал?

– Ты на что намекаешь?

– Просто мысли вслух, не обращай внимания, продолжай.

– Все фирмы, занимающиеся строительством и бурением скважин на Мохарре, также принадлежат нам. В любом случае, надежные люди на местах постоянно отслеживают ситуацию.

– И что, ни одного инцидента не приключилось? Ни одного лесного пожара, например?

– Тамошняя древесина почти не горит.

– Несмотря на то, что растет на нефти!?

– Корни, как правило, не зарываются глубже водоносных пластов, только…

– Что?

– Есть там такие огромные деревья, черт, забыл, как называются…

– Неважно, что с ними?

– Их корни уходят очень глубоко, и в их стволах вместо сока течет практически чистая нефть, – чувствовалось, что Моргана, несмотря на секретность, буквально распирает от желания с кем-нибудь поделиться этой невероятной новостью, – как бы фантастически это не звучало, но, по сути, это живые нефтяные вышки.

– И что, тоже не горят?

– У них очень толстая кора.

– А если ее продырявить?

– Тогда нефть можно будет добывать как каучук: просверлил дырку – и подставляй ведро! Поэтому-то и получается так дешево. Не надо ничего строить, ничего бурить. Природа все уже сделала за нас!

– И, все же, что будет, случись ненароком пожар?

– Море огня. И крах мировой экономики.

– Надеюсь, у тебя подготовлен запасной аэродром?

– Что ты там натворил, черт подери!?

– Я? Ты не поверишь!..

– ЧТО ТЫ ТАМ НАТВОРИЛ, ИДИОТ!?

– Пока еще ничего. Спасибо за увлекательный рассказ!

– Эй, подожди! – крикнул Морган, но Содос уже отключил связь.

Морган еще несколько секунд с ненавистью смотрел на экран своего телефона, потом медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы и вполголоса выругался. Пластик жалобно заскрипел, когда он, наконец, расслабил стиснувшую аппарат руку и нажал несколько кнопок.