Алёна (СИ)

– Да, детка. Ну, давай знакомится. Меня можешь звать дон Гуан.

– Как? Вы? Дон Жуан?

– Да, как видишь, однофамилец того самого, знаменитого. Рад. что ты читала. Но такой славы, к счастью, не имею. А как тебя величать?

– А… А так и называйте - Стелла, - решила скрытничать дальше девушка.

– Ну, Стелла, так Стелла. Сейчас пока быстренько о главном, - пока не передумал. Это шеф тебе зачем - то даёт шанс. Если скажешь, что тебе нет четырнадцати, то все шансы выжить, - у нас раньше четырнадцати не казнят.

– А после? - содрогнулась девушка.

– По такому обвинению, как у тебя - запросто.

– Но мне уже пятнадцать! шестнадцатый.

– Акселерация. Всё спишем на акселерацию. Настаивай на том, что тебе без недели четырнадцать. Поверь моему опыту, ни одна экспертиза не подтвердит и не опровергнет. А у вас со скольки казнят?

– Ннне знаю. Мне кажется, вообще не казнят. Нет, читала про какого-то маньяка. Того расстреляли. А женщин, по - моему нет.

– Ну, не важно. Скажи, Стелла, только по честному, мне же тебя защищать. Ты всё это сделала?

– Наверное, я, - вздохнула девушка. Я не знаю… Но так получалось. Я очень злилась, и они падали. Я не видела, чтобы они… Но потом сказали. И вот этого, патлатого из банды… Всё время забываю…

– Рон?

– Ну да. Я крикнула и он упал.

– А что крикнула?

– Сдохни, сволочь!

– Что?

– В общем, умри, - спохватилась Алёна, что кричала на русском языке.

– То есть ты кричала на своём языке, а он всё равно понял и умер?

– Ну да. А… что врачи говорят? Отчего он умер?

– Знаешь, вот такой толстый неприятный, на пирсе…

– Помню, Фант.

– Его тебе и не вменяют. По заключению врачей он умер от жутчайшего припадка эпилепсии… Хотя, никогда ею и не страдал. А вот Рон…

– Да?

– У Рона - резаные повреждения желудка, печени и почки. Словно, его же навахой. А эти, в отеле, от острого болевого шока.

– И всё?

– А тебе мало? Тогда слушай - причину слепоты установили как невосстановимое поражение зрительных нервов.

– От чего?

– От неизвестного воздействия. Может, от какого газа, может, вируса. Это у тебя будут спрашивать, что ты с ними сделала и как?

– Я же говорю, я злая была. Этот, в отеле, он подглядывал, когда тот, здоровый, меня хотел… А те, те тоже пялились, когда я… - Алёна спохватилась и замолчала.

– А где скрывалась? - вроде бы как и не заметил паузы адвокат. - я к тому, что если люди подтвердят… Ведь знаешь, что некоторых арестовали, как сообщников.

– Ай, ну какие там сообщники, - и девушка передала защитнику ту же байку.

– Странно. После таких чудес они тебя даже ночевать не оставили?

– Побоялись, наверное, - пожала плечами девушка. Да и не хотела я. Сама боялась. Никому не верила. Пока с Фернандесом и Уго не познакомилась.

– Ну, более - менее ясно. Точнее, ничего не ясно. Кто же ты такая?

– По большому счёту - не знаю, - вздохнула девушка.

– Ладно, будем разбираться, - вздохнул защитник и нажал кнопку.

– Теперь я разъясню тебе твои права и допрошу по предъявленному обвинению, - вошёл в камеру шеф полиции. А вот этот офицер- кивнул он на молоденького щуплого полицейского будет вести протокол. Итак, фамилия, имя, возраст.

– Стелла Роуз, пятнадцать лет.

– Но… - подхватился защитник.

– Не хочу врать по пустякам.

– Пустяки? - возмутился и капитан.

– Спрашивайте дальше.

Когда девушку отвели в отдельную камеру, оставшиеся дружно закурили и несколько минут помолчали.

– Ну и, - нарушил молчание капитан.

– Не знаю. Не верю. Чтобы такая девчушка… чертовщина какая-то, - ответил защитник.

– Откуда она всё- таки?

– И думать нечего. Явно русская. Она на смертной казни попалась.

– Она много где уже не применяется. Это не показатель!

– Но кэп, она же русская! Вы знаете. Из того, что в борделе накопали, знаете.

– Ладно, будем считать, что она попалась на смертной казни. Что ещё?

– Она верила в то, что говорила. По крайней мере тогда, наедине. А с вами просвечивалась неискренность. Девочка не любит врать, но кое в чём врёт.

– Да, там, где выгораживает дружков.

– Скорее, дружка. И его родственников. Но тем не менее, кэп, их вам придётся выпускать. Такое ходатайство я заявлю.

– А уж это, мэтр, не ваша забота. Вы защищаете кого? Вот и защищайте!

– Я за справедливость, кэп. Ради этого даже вот на такое сотрудничество иду - он обвёл рукой камеру. На беседы с прослушкой. Для пользы дела. И тут, думаю, освободить всех этих задержанных - для пользы дела.

– Не убедили, но подумаю. Ладно, мэтр. Имейте в виду, вот - вот нагрянут федералы. Они уже сорвались из своих засад, умники, - довольно фыркнул шеф полиции. - Мы им опять утёрли нос. А остальные, о ком вы печётесь, всё- таки числятся за ними. Ох, чувствую, хлебнём мы с ней. Скорее бы её в центр. Вот, слышите? Что там? - крикнул он, уже выходя из камеры. Это был какой-то рёв теплоходной сирены. Вскоре показался и сам теплоход - здоровенная неприятная женщина в полицейском мундире.

– Вот, сержант начала новенькую обыскивать, а той не понравилось.

– Онааа, сволооочь, скааазааала, неее трооогайтеее, а яяяааа, кааак полоооженнооо. И вооот - сержант протянула свои руки, на которых страшно вздулись пальцы и запястья. Они чем-то стали похожи на клешни огромного краба.

– Немедленно в госпиталь! Новенькую - в одиночку. Вход к ней кого бы то ни было - только с моего позволения. А вам, сержант, я говорил и не раз, личный обыск надо проводить действительно, как положено.

– Ноо яяяя…

– Всё, в госпиталь.

Оказавшийся свидетелем этой сцены мэтр не удержался и прыснул в спину удалявшейся женщине.

– Да, мэтр, да, эта девушка не так проста. Лучше её не гневить. А то тоже что, не дай Бог, распухнет. Чем грешим.

Распрощавшись с защитником и дав ещё некоторые указания, капитан взял протокол и куда-то отправился в своём полицейском автомобиле.

Глава 14

Одиночка была сухой и горячей, как духовка. Но Алёне сейчас было не до этого. Что с Фернандо? Если с ней почти галантно беседовал начальник полиции, то это не означает, что вот так копы ведут себя со всеми. И где все остальные? Вспомнив опыт со шпиком в кустах, девушка легла на покрытую каким-то тряпьём кровать и решила попробовать прозондировать тюрьму. Яркий свет в камере поначалу мешал сосредоточиться. Потом начал приставать надзиратель, крича в окошко, что лежать до отбоя нельзя. Для начала девушка послала ему ту самую усыпляющую волну и вскоре услышала из-за двери похрапывание. Прикрыв глаза, Алёна начала мысленно заглядывать в камеры - вначале близлежащие, а затем - во всё более и более дальние. Вскоре ей пришлось прерваться, приходя в себя - на такие черные, мрачные или огненно - болезненные чувства она наталкивалась. И почти везде боль, боль, просто физическая боль. Бьют здесь. И крепко бьют. И не только охранники. Вот в той, через две камеры, сейчас два явных уголовника избивают и без того уже избитого… Господи, Фернандо! Девушка вскочила с койки и кинулась на стену. Как и в прошлый раз, она тут же оказалась за стеной, абсолютно голая. Не обращая внимание на дружное:" Ах!" трёх сидевших в ней мужиков она с криком перепрыгнула двумя шагами и эту камеру и оказалась там, у Фернандо. Бедного парня распластали на полу и смачно покрякивая били ногами. Они были неприятны, они были черны даже в мыслях, закоренело подлы и мерзки по своей натуре. По крайней мере, так определила Алёна, выжигая своим гневом их нервы.

– А вы, - обернулась она к троим остальным, вжавшимся в стены- немедленно его на койку, обмойте и помогите. И если ещё кто хоть пальцем! - Девушка склонилась над Фернандо, проверяя, насколько опасны новые повреждения. Ничего серьёзного. На всякий случай она погладила юношу своими целительными лучами. Тот открыл глаза, улыбнулся.

– Я буду рядом. Потерпи, - прошептала она. Но надо было исчезать. На крики бьющихся в судорогах уголовников уже гремели в коридоре тяжёлые шаги. Алёна вновь вошла в стену.