Метро 2033: Подземный доктор

Летел Стёпик не особенно торопясь, внимательно разглядывая оба берега. Хоть и решил он, что Глеба повезли в Лузу, но мало ли что могло случиться по дороге: мотор сломался, лодка прохудилась… Могли и просто так пристать, для отдыха. К тому же, торопиться не следовало и по той еще причине, что летел он сейчас открыто, не таясь, а вдоль реки было немало жилых поселений, откуда его наверняка замечали. И хоть «диким» запрещалось иметь огнестрельное оружие, надеяться на это лучше не стоило. Правда, как раз поэтому пролетать такие места подспудно хотелось как можно быстрее, но тогда и вероятность проглядеть отчаянного стрелка была выше. Не зря говорят: «Тише едешь – дальше будешь». Может, по этому поводу и стоило бы поспорить, но именно сейчас так оно и было.

«Птер» летел уже довольно долго, когда наконец-то увидел лодку. Та стояла у берега возле деревянных мостков. За ними, чуть поодаль, раскинулось большое село. В прошлой жизни, будучи еще человеком, Стёпик бывал здесь всего лишь однажды, но сомнений в том, что это Палема, у него не было. Сомнения вызывало другое: та ли это лодка? С одной стороны, другой здесь взяться было и неоткуда, разве что по неведомой и крайне сомнительной надобности сюда кто-то приперся из Лузы. Но с другой – на кой хрен здесь останавливаться Глебу с провожатыми? Хотя, если и правда забарахлил мотор или в лодке обнаружилась течь, сюда могли причалить, чтобы эти неисправности устранить. А там и ночь настала, вот и решили заночевать в селе. Конечно, храмовникам проситься на постой к «диким» не особо приятно, особенно после случая с «Москвой», но у одного из них имеется автомат, что наверняка придавало незваным гостям бодрости, да и Глеба мутанты могли принять за своего. Странно лишь, что спят эти гости что-то слишком уж долго – солнце-то, вон, уже к полудню подбирается.

Глянул Степан на солнышко – и обомлел… Вот ведь, опасности он снизу берегся, а та на него с неба нацелилась! Из-под белого облака, сложив крылья и вытянувшись в струну, на него падал еще один «птеродактиль»! Коротко ойкнув, Стёпик заложил крутой вираж, но его «сородич» раскинул крылья и, остановив падение, развернулся в ту же сторону. А поскольку скорость чужака изначально была выше, он быстро настиг свою жертву. Огромные, налитые кровью глаза твари, длинная зубастая пасть приближались настолько стремительно, что Стёпик понял: ему не уйти. Мелькнула мысль: «Неужто и я такой страшный?» Потом он зажмурился, приготовившись к смерти, и почти уже реально почувствовал, как смыкаются на его беззащитной шее пилообразные челюсти, но тут по барабанным перепонкам ударил грубый скрежещущий звук, а его толкнуло упругой воздушной волной – и только. Степан разлепил кожистые перепонки век и завертел головой. Крылатый чужак обнаружился рядом. Только он не нападал, а кружил вокруг Стёпика, словно мошка возле огня. При этом он продолжал скрежетать – оглушительно и противно.

«Чего ему надо-то?» – в отчаянье подумал Стёпик. С представителями «родного» вида так близко он встретился впервые и не имел ни малейшего понятия, как нужно себя вести. Может, «сородич» всего лишь здоровается и следует проскрежетать в ответ то же самое? А если он случайно проскрежещет что-нибудь оскорбительное, а то и вовсе подаст сигнал атаки? Вот ведь гадство! Что же теперь делать?..

За всей этой тревожной кутерьмой Стёпик совершенно забыл, что нужно поглядывать и вниз. То, что земля совсем рядом, он понял тогда лишь, когда оттуда раздался восторженный вопль:

– Гли-ко, гли, как он к ей клеится! Чичас жариться станут! Зови мужиков!

«Что?! – перестав от возмущения махать крыльями, Стёпик едва не рухнул на головы бесстыжим наблюдателям и лишь в самый последний момент успел набрать высоту. – Этот зубастый урод меня что… того самого хочет?!.» Отвращение и ужас были настолько сильными, что «птер» все-таки оторвался от потенциального насильника. А оглянувшись и наконец-то сумев полностью рассмотреть преследователя, понял, что местные похабники ошиблись. От него добивался любви не самец, а самка! Вот ведь Мар-р-рруся, так ее да эдак!.. Не-не-не, «так и эдак» не надо, это просто к слову пришлось. Но крылатое чудище точно было «Марусей», а не «Васей» – отсутствие кое-каких деталей, имеющихся у него самого, сразу бросалось в глаза. Хоть данное открытие и сняло некрасивые обвинения с дикого «птеродактиля», положение самого Стёпика не облегчило ни на чуть. По правде говоря, здоровое тело животного, в шкуре которого он сейчас находился, скорее всего, не отказалось бы от того, что ему столь навязчиво предлагали, но человеческий разум Степана был не только против этого – он возмущенно протестовал и скорее готов был перекусить приставучей драконихе шею, чем поддаться ее ухаживаниям. Впрочем, убивать «Марусю» Стёпику совсем не хотелось. Она ведь была ни в чем не виновата, ею управляли всего лишь инстинкты. К тому же, кто знает, вдруг он и в самом деле по драконьим меркам умопомрачительный красавчик, за которым и не хочешь – погонишься. Сердцу-то не прикажешь!..

Сумбурные мысли «птера» были прерваны звуком автоматной очереди. Вопросы продолжения рода отпали сами собой, грубо вытесненные инстинктом самосохранения. Стёпик рванул ввысь и в сторону, стараясь лететь зигзагами, чтобы по нему было труднее попасть. Впрочем, больше не стреляли. Набрав порядочную высоту и оставив село далеко позади, он наконец осмелился оглянуться. Люди казались отсюда мелкими муравьишками, и понять, есть ли среди них Глеб, не представлялось возможным. Наверняка есть. Но какая уже разница? Теперь тот, за кем он охотился, и его провожатые о нем знают, поэтому приблизиться к мохнатому страшиле на расстояние меньше убойной дальности пули равнозначно тому, чтобы сложить сейчас крылья и рухнуть вниз головой на камни. Да можно и не на камни – чтобы свернуть с такой высоты «лебединую» шею, хватит и травяного лужка. Короче говоря, задание Подземного Доктора он провалил. Во всяком случае, тот вариант, на который больше всего надеялся Доктор. Правда, своей прямой вины Стёпик в этом не видел. Кто же знал, что в самый неподходящий момент его атакует любвеобильная самка? Если честно, он и думать забыл, что не один в этом мире такой, пусть и единственно разумный среди всех ныне живущих «птеродактилей». По сути, его можно считать настоящим драконом – ведь те, если верить легендам и сказкам, тоже отличались умом и сообразительностью, а некоторые, как и он, и разговаривать могли. Правда, они еще и огнем изо рта пыхали… Ну, ничего, ему это не нужно, у него чуток другая эта… ориента… нет-нет!.. модификация.

Вспомнив о других представителях вида, Степан завертел головой, пытаясь разглядеть самку. Не для того, разумеется, чтобы продолжить недавние игрища; забеспокоился просто, не подстрелил ли ее храмовник. «Птеродактильша» оказалась живой, хоть и летела весьма неуклюже, припадая на левое крыло. Если пробита лишь кожистая перепонка, а кости целы, то это ерунда, за пару недель раны затянутся. В любом случае она была сейчас далеко и в настоящий момент опасность ей не угрожала. «Хоть какой-то камень с души, – подумал Стёпик. – Красота-то она, вишь, и впрямь убийственной бывает. А нужен мне такой грех на душу? Да ни разу. Как бы опять-то в такое не вляпаться? Морду, что ли, себе изуродовать? Ну так а стать куда денешь?..» Тут ему в голову пришла совсем уж нелепая мысль. Если бы раны «Маруси» оказались серьезными, ее можно бы было – непонятно, правда, как – доставить на лечение к Подземному Доктору. А заодно попросить, чтобы он ей мозги какой-нибудь мутанточки вставил. Кто знает, может, и сдружились бы они потом. А там, глядишь, и драконье тело не стало бы отвращения вызывать. Любят-то, говорят, не за внешность…

«Тьфу ты! – сплюнул «птер», только что и впрямь огнем не пыхнул. – О чем ты думаешь, стрекозел похотливый?! Тебе к Подземному Доктору ласточкой мчаться нужно, о Глебе докладывать. После твоих косяков он из тебя самого Марусю сделает, а тем, что от Стёпы осталось, накормит!»

И Стёпик, заложив крутой вираж, повернул в сторону Великого Устюга. Но не пролетел и пары километров, как стал сомневаться, правильно ли делает, что летит сразу к Доктору. Ведь тот как наказывал: ежели Глеба взять не получится, тогда пусть за ним кто-то смотрит, а уже он, Степан, летит докладывать. А сейчас что? Кто за Глебом смотрит? Маруся? Тьфу, прицепилась, лешак ее забери!..